Георгий Миронов - Кровь на нациях
— Туфли однозначно принадлежали убитой?
— Да, провели биологическую экспертизу. И потом, у меня в школе милиции курсовая работа была по запаховым пробам. Так что методикой этой я владею прилично, а. благодаря Вашим заботам, товарищ полковник, наш отдел обеспечен всеми необходимыми препаратами.
— И что нам дает этот след, лейтенант?
— Пока ничего, товарищ полковник. Но зато мы с экспертом Конюховой обнаружили на месте происшествия вещдок, который нам след даст.
— Что же это?
— Несколько окурков сигарет «Марлборо» с характерным прикусом.
— Прикус пострадавшей не принадлежит, — добавила Конюхова. У куривщего передний верхний зуб немного косо растет. Да, кстати, потерпевшая, судя по проведенным мной анализам крови и плазмы, вообще не курила.
— Полагаю, курил «Марлборо» убийца, — важно заметил Деркач.
— Ну, это мы будем точно знать, когда его задержим, — со снисходительной улыбкой попридержал уверенность Деркача до селе молчавший капитан Петруничев.
— Да, — согласился полковник, — это ты, Сережа, поспешил. И американского агента тут можно не искать. У нас сейчас, несмотря на то, что на предприятиях и учреждениях зарплата нерегулярно выплачивается, и вообще бюджетникам не до «Марлборо», но есть в городе достаточно обеспеченных людей, которые в коммерческих латках имеют возможность брать это «Марлборо». Так что тут криминала нет.
— Это я согласен, Иван Николаевич, — поддержал разговор "без званий" Деркач. И подумав, уверенно добавил:
— И все-таки прикус на окурках, — это следок.
— А другие следки?
— Я сняла запаховые пробы. Хорошо наши патрульные там не натоптали, да и Вы, товарищ полковник, были сдержанны при осмотре места происшествия… А то, помните, во время осмотра места происшествия — в связи разбойным нападением на ювелирную палатку, — вы нечаянно наступили на пустую пачку сигарет. Но я тогда по запаховым пробам с места все равно дала след. А тут чисто было. Так что заборы запасов с места происшествия у меня в "банке данных", теперь дело за малым, — дайте мне подозреваемых, и я скажу, они ли виновны в надругательстве над девушкой. Во всяком случае, докажу, что они были на месте преступления.
— Так, что еще имеем, Людмила Викторовна? — любуясь экспертом, спросил полковник.
— Что имеем — не храним, потерявши — плачем, — менторски заметила Конюхова. Главное, все следки и вещдоки было собрать, провести медэкспертизу. Более подробную справку по делу даст Каценеленбоген. Но пока ясно девушка была изнасилована и убита приблизительно вчера в ночь, около 1–2 часов ночи. На той части стройки, куда не ступала нога никого из прибывших вместе с Вами на место происшествия, как и ноги патрульных, по их клятвенному заверению, но мы все равно и у них следки сняли, — были сняты два следа. Они сейчас обрабатываются по полной программе в лаборатории ГУВД. Я же собрала все, что могла — все подозрительные ниточки, спичечки, пуговицы. Может, что-то и пригодится. А теперь — дело за аналитиками, я самый предварительный этап закончила. Буду с "банком данных" работать.
— Слово — аналитикам, — усмехнулся полковник. Главный аналитик у нас по этому делу следователь лейтенант Деркач. Ему и слово.
— Вчера, закончив осмотр места происшествия, — торжественно начал Сергей Деркач, но вскоре сбился на свою обычную скороговорку, — мы посоветовались в группе…Тут он сделал паузу, поскольку это его заявление выглядело несолидно — в «группе» было всего два человека, он да стажер. Конечно пригласив на совещание товарища Петруничева, который со своей группой… — тут Деркач опять сделал паузу, вспомнив, что в группе Петруничева по этому делу то же всего — ничего, — уже провел к тому времени первичные розыскные мероприятия. И мы стали вместе воссоздавать картину преступления…
— Так, так, давайте, излагайте свои выводы.
— Мы так думаем, что на одежде преступника должны остаться следы мела от побелки забора, возле которого происходила, нашему предположению, борьба потерпевшей с преступником. С места вероятного прикосновения преступника к забору экспертом Конюховой были сделаны соскобы.
— Хорошо, — одобрительно посмотрел полковник на Конюхову.
— Поскольку почва здесь песчаная, — воодушевлено продолжал Деркач, то, хотя ночью прошел мелкий дождь, дождь был не сильным, почву не развезло, и на песке могли остаться следы убийцы.
— Так, так…
— Вот экспертом Конюховой и были сняты два довольно отчетливых отпечатка.
— Осталось только найти убийцу и насильника и снять отпечатки его обуви
— Найдем, — уверенно заверил пока молчавший Петруничев.
Оперативники действительно, как говорится, рыли землю со вчерашнего утра. И прежде всего группа, составленная из опытного опера лейтенанта Петра Лукича Гвоздева, лейтенантов В. А. Глущенко и С. И. Милокостова, опросила жителей близлежащих домов и находившегося неподалеку общежития трикотажной фабрики, — с целью установления личности убитой и выяснения подробностей происшествия за счет сбора информации от возможных очевидцев. Глущенко и Милокостов быстро, но основательно, вежливо, но напористо произвели подворный обход близлежащих домов, проверки в различных учреждениях, расположенных поблизости, опросили всех сторожей и секьюрити, — в кафе «Ласточка», в фирмах «Меркурий» и «Лепота», в Салоне парикмахерской. Больше всего было надежды на этих ночных сторожей и охранников да на поздно возвращавшихся в общежитие /со смены или со свидания/, работниц трикотажной фабрики. Было оперативно сделано фото убитой, — хорошо, что лицо почти не пострадало, и оно предъявлялось прежде всего всем жительницам общежития. Тут была зацепка, подброшенная Конюховой, — на пальцах правой руки убитой были своеобразные наросты или точнее мозоли, которые образуются уже после года работы в производственных цехах «Трикотажницы».
Понятно, что само преступление было совершено без свидетелей. Но, как показывает жизнь, свидетели почти всегда находятся. Старик, смотревший в окно на любимую звезду, подвыпивший гражданин, возвращавшийся с гулянки, девицы-красавицы с «Трикотажницы», пробегавшие мимо замороженной стройки бодрым галопом к своему общежитию после встречи с очередным «суженым» или возвращаясь с вечерней смены, рассеянная владелица любимого карликового пинчера, забывшая его выгулять в девять вечера в связи с показом по каналу НТВ-плюс матча боксеров-тяжеловесов из Майами… Словом, свидетели всегда найдутся
Установка же для самого Петруничева и "старого лейтенанта" Гвоздева была простая, — искать преступника. А не преступников. Потому что Людмила Викторовна Конюхова, когда ее вчера поздно вечером он провожал от здания ГУВД до общежития ГУВД для малосемейных, где у Людочки была комната с крохотной кухонькой и сидячим душем, совмещенным санузлом, прежде чем разрешить Петруничеву ее поцеловать на прощанье, сказала.
— Сережа, — там, за забором, возможно, было несколько человек. Но следы оставил один. И на ногах его скорее всего были кроссовки 40 — го размера. И курил он "Марлборо", — поймаешь его, — я однозначно докажу, что на окурке его слюна, на месте — его запах, след — от его ноги.
— Я поймаю его, Люсенька, — заверил капитан.
— И еще, Сережа. Убитая была женщиной невысокого роста. Наш преподаватель в Рязани, специализировавшийся до школы милиции на экспертизе при раскрытии изнасилований с последующим убийством жертвы, не раз нам говорил: насильники и убийцы как правило выбирают жертву ниже себя ростом. Но не намного. Рост метр шестьдесят пять — метр семьдесят, хрупкого телосложения, возможен диабет или склонность к диабету, — в слюне на окурке повышенное содержание глюкозы-6, 8. Вот такого преступника ты и должен найти.
— Да, тут начать и кончить. Ладно, если что завтра с утра узнаешь дополнительно, сразу сообщи. Я буду на «Трикотажнице», что-то мне подсказывает, что девушка убитая работала там.
…Ночь прошла беспокойно. Снова и снова в кошмаре худощавый, метр семьдесят ростом, весь татуированный рецидивист на ее глазах насиловал беззащитную девушку, и лейтенант милиции Л. В. Конюхова ничего сделать не могла. Ей хотелось кричать. Но крик из горла не вырывался. И ноги были ватные. И руки ей не повиновались…
Закончив свое гнусное дело, татуированный уголовник стал демонстративно — с оттягом и размахом — наносить колото-резаные раны умирающей и бьющейся в агонии девушке, при этом он нагло затягивался «Марлборо» и сплевывал сквозь искрошенные кариесом зубы желтую слюну.
Утренний кофе, заваренный по-турецки, с гущей, в подаренной покойной мамой «турке», не прибавил бодрости. Во рту у никогда не курившей Людмилы Викторовны был вкус сигарет «Марлборо», а на пальцах, как ей показалось, был желтый налет закоренелого курильщика. Она долго терла щеткой пальцы в раковине, пока не убедилась, что это были следы кофе, легко, естественно, отмывшиеся.
