Росс Макдональд - Другая сторона доллара
— Я — частный детектив. Мое имя Лью Арчер.
— Что будешь пить, дорогая? — спросил ее муж.
— Абсент.
— Абсент?
— В нем горечь полыни, это очень соответствует моему настроению. Я добавлю в него немного шотландского виски.
— А вы, мистер Арчер?
Я ответил, что то же самое. Это было очень кстати. Я достаточно насмотрелся на обоих Хиллманов, и они начали действовать мне на нервы. Их старомодная манера общения была почти профессиональна, словно они были актерами и разыгрывали комедию перед своим единственным зрителем. Я не считаю, что старые обычаи лишены искренности, но в данном случае это было так.
Хиллман возвратился в комнату, неся на подносе три невысоких бокала. Он сел за длинный стол, стоящий перед камином, и протянул их нам. Затем пошевелил поленья кочергой. Пламя поднялось. Отсветы огня на миг превратили лицо Хиллмана в жесткую красную маску.
А лицо его жены напоминало безжизненную луну.
— Наш сын очень дорог нам, мистер Арчер. Сможете ли вы помочь вернуть его?
— Попытаюсь. Но я не уверен, благоразумно ли держать в стороне полицию? Я один, и я не у себя дома.
— А в чем разница?
— Здесь мне не от кого получать информацию.
— Слышишь, Ралф? — обратилась она к мужу. — Мистер Арчер думает, что нам следует обратиться в полицию.
— Да, слышу. Но это невозможно. — Он выпрямился и вздохнул так, словно взвалил на свои плечи всю тяжесть этого дела. — Я не буду предпринимать ничего, что могло бы подвергнуть жизнь Тома опасности.
— Я тоже так считаю, — сказала она. — Я решила заплатить, чтобы без шума возвратить его. Какая польза в деньгах, если сын не может их тратить?
Последняя фраза прозвучала немного странно, и у меня возникло впечатление, что Том был центром этих владений, но, безусловно, центром тайным, что он был подобен божеству, которому они приносили жертвы в ожидании явления и, может быть, возмездия тоже. Я начал симпатизировать Тому.
— Расскажите мне о нем, миссис Хиллман.
На ее мертвом лице появились проблески жизни. Но прежде, чем она открыла рот, заговорил ее муж:
— Нет, сейчас не следует вынуждать Эллен говорить об этом!
— Но Том для меня маленькая фигурка в тумане. Я пытаюсь понять, куда он мог вчера пойти и как попал в эту запутанную историю с вымогателями.
— Я не знаю, куда он пошел, — сказала Эллен.
— Так же, как и я, — сказал Хиллман. — Если бы знал, то еще вчера поехал бы к нему.
— Что ж, в таком случае я вынужден вас покинуть. Надеюсь, вы сможете дать мне его фотографию?
Хиллман вышел в соседнюю комнату, скрытую за портьерой. В темной глубине я разглядел фортепиано, крышка которого была открыта. Он вернулся обратно с фотографией в серебряной рамке. Черты лица мальчика повторяли его собственные. Темные глаза выдавали беспокойный характер, если только я не перенес своего впечатления с хозяина дома на его сына. В них просвечивали богатое воображение и интеллект, но рот выдавал избалованность.
— Можно мне вынуть ее из рамки? Или у вас есть фотография поменьше? Ее было бы удобнее предъявлять.
— Предъявлять?
— Да, именно это я и сказал, мистер Хиллман. Я ее беру не для семейного альбома.
— У меня наверху есть фотография поменьше, — сказала Эллен Хиллман. — Я принесу ее.
— Нельзя ли мне подняться с вами? Если бы я осмотрел комнату Тома, это могло бы помочь мне.
— Вы можете взглянуть на его комнату, — сказал Хиллман, — но я не хочу, чтобы вы ее обыскивали.
— Почему?
— Мне это не нравится. Том даже сейчас имеет право на свои тайны.
Мы втроем, следя друг за другом, поднялись наверх. Странно. Хиллман испугался, что я могу что-то найти. Что? Однако заговорить с ним об этом я не рискнул. Он в любой момент мог вспылить и попросить меня убраться из дома.
Пока я очень поверхностно осматривал комнату, он стоял в дверях. Это была спальня, очень большая. Обстановка состояла из простого комода, кресел, стола и кровати, но вся мебель была ручной работы и, видимо, очень дорогая. На столике у кровати стоял телефонный аппарат ярко-красного цвета. На стенах в геометрически точном порядке висели гравюры парусных судов и рисунки Одюбона. На полу — ковры навахо, а на кровати — одеяло, подобранное в тон к одному из ковров.
— Он интересовался судами и мореплавателями?
— Нет, не особенно. Но нередко составлял мне компанию в походах на яхте, когда у меня не было попутчиков. Это существенно?
— Нет, я просто удивляюсь, почему он повесил столько морских гравюр?
— Нет, это не он.
— Значит, он интересовался птицами?
— Нет, не думаю.
— Кто выбирал картины?
— Я, — сказала Эллен Хиллман из коридора. — Я украшала для Тома комнату. И ему понравилось, да, Ралф?
Хиллман что-то пробубнил. Я подошел к окнам; они выходили на полукруглую аллею. Были видны заросли, площадка для гольфа, шоссе, по которому бегали взад и вперед маленькие машинки. И я вообразил, как Том сидит в этой комнате по вечерам и наблюдает за огоньками на шоссе.
Толстая книга с нотами лежала открытой на кожаном сиденье стула.
— Том играл на фортепиано, мистер Хиллман?
— Очень хорошо. Он брал уроки лет десять, но потом не захотел...
— Но к чему теперь все это?! — испуганно вскрикнула жена.
— Что все? — спросил я. — Пытаться получить от вас сведения — все равно что выжимать кровь из камня.
— Я сейчас сама себе напоминаю окровавленный камень, — сказала она с легкой гримасой. — Едва ли сейчас время растравлять старые семейные ссоры!
— Мы не ссорились, — ответил муж. — Это одна из тайн Тома. Я был против этого, и он меня послушался. Закончим разговор на эту тему.
— Хорошо. Где он проводил время вне дома?
Хиллманы посмотрели друг на друга так, словно секрет местонахождения сына был написан у одного из них на лице. Красный телефон прервал немую сцену. Эллен Хиллман была потрясена. Фотография выпала у нее из рук. Она прислонилась к плечу мужа. Он поддержал ее.
— Это не нас. Это личный телефон Тома.
— Вы позволите мне послушать? — спросил я после второго звонка.
— Пожалуйста.
Я сел на кровать и взял трубку.
— Алло?
— Том? — спросил высокий девичий голос. — Это ты?
— Кто спрашивает? — Я попытался сказать это мальчишеским голосом.
Девушка сказала что-то похожее на «ох» и повесила трубку.
Я сделал то же.
— Это была девочка или девушка. Она просила Тома.
— В этом нет ничего необычного. Я уверена, что это Стелла Карлсон. Она звонила всю неделю. — Женщина сказала это с такой злостью, что было очевидно: силы ее успели восстановиться полностью.
— Она всегда так бросает трубку?
— Нет. Я говорила с ней вчера. У нее масса вопросов, на которые я, конечно, отказалась отвечать. Я хотела убедиться, что она не видела Тома. Это так.
— Она знает что-нибудь о происшедшем?
— Надеюсь, нет, — сказал Хиллман.
— Мы стараемся держать это в кругу семьи. Чем больше людей знают, тем хуже... — Незаконченная фраза повисла в воздухе.
Я отошел от телефона и поднял фотографию. Неуверенными шагами Эллен Хиллман подошла к кровати и расправила покрывало на том месте, где я сидел. «Все в комнате должно оставаться на своем месте, — подумал я, — а то божество не снизойдет и не вернется к ним». Поправив покрывало, она вдруг уронила на него голову и стала рядом на колени.
Мы с Хиллманом вышли и направились вниз ждать звонка. Телефон стоял в гостиной, в нише, где был бар, а второй — на буфете, в комнате прислуги. Его я и мог использовать, чтобы параллельно слушать разговор. По пути в комнату прислуги нам пришлось пройти через музыкальную комнату и комнату для приема гостей, превращенную в музей.
Прошлое чувствовалось здесь во всем. Некий трудноуловимый аромат старого времени, казалось, жил в самой постройке с ее темными тяжелыми балками перекрытий, толстыми стенами и глубокими окнами. И все это усиливало сходство хозяина дома со средневековым феодалом. Но в том, как Хиллман исполнял роль идальго, чувствовалась некоторая натянутость, словно средневековый наряд был взят лишь на время костюмированного бала. Он и его жена, видимо, очень неспокойно чувствовали себя в этом доме даже тогда, когда мальчик был здесь.
В гостиной, сидя перед колеблющимся пламенем камина, я задал Хиллману еще несколько вопросов. У них было двое слуг — испанская пара по фамилии Перес, которые ухаживали за Томом с самого раннего детства. Миссис Перес была на кухне, а ее муж уехал в Мехико повидать своих родственников.
— Вы точно знаете, что он в Мехико?
— Да, — ответил Хиллман. — Его жена получила открытку из Синалоа. Как бы там ни было, они оба очень привязаны к нам и к Тому. Они живут у нас с тех пор, как мы приехали сюда и приобрели этот дом.
— Как давно это было?
— Около шестнадцати лет назад. Мы приехали втроем, после того как я вышел в отставку. Я и еще один инженер основали здесь собственную фирму — «Технологическое предприятие». Мы достигли значительных успехов, поставляя военное оборудование, а впоследствии сотрудничая с НАСА. Не так давно я смог выйти в полуотставку.
