Хью Пентикост - Детектив США. Книга 8
Алана Стэнвика принимают в Урбан-клаб. Он произносит речь с призывом к полиции вернуться к пешему патрулированию. Ключевая фраза: «Лишившись машин, полицейские станут ближе к народу». Ему отвечает начальник полиции, мэр. Люди слушают Алана Стэнвика.
В следующем году в своей речи в Урбан-клаб Стэнвик защищает шум реактивных двигателей на заводах «Коллинз Эвиэйшн».
Стэнвик хвалит «F-111». Стэнвик летает на том, Стэнвик летает на этом. Стэнвик испытывает специальное оборудование, разработанное для частных самолетов, летающих в условиях крайнего севера, на Аляске.
Стэнвик с ведущими американскими журналистами, пишущими об авиации.
Стэнвик, Стэнвик, Стэнвик… все одно к одному. Я понимаю, почему Джон Коллинз взял его в зятья. На нем нет ни единого пятнышка. А если б и были, за исключением убийства, я сомневаюсь, что наш стерильный журнал поведал бы о них…
Зазвонил телефон.
— Я так рад, что ты позвонила, — сказал Флетч в трубку.
— Флетч, ну когда я услышу от тебя что-либо приятное? Например, что ты повзрослел.
— Клара, дорогая, у тебя такой умиротворенный голос. Ты уже кого-то уволила?
— Честно говоря, да.
— Кого же?
— Одного малого из городской хроники. Он названивал кому ни попадя, задавал глупые вопросы и представлялся сотрудником Ассошиэйтед Пресс.
— Неужели? Это ужасно. Я всегда говорю, что работаю в «Кроникл газетт».
— Меня это не удивляет.
— Как ты его поймала?
— Он позвонил в посольство Франции в Вашингтоне и попросил произнести по буквам слово «elan». Мы получили счет.
— Ты, оказывается, скряга.
— Он признался.
— И ты тут же уволила его.
— Мы не потерпим такого поведения. В АП возмущаются.
— О Боже! Больше я никогда ни в чем не сознаюсь.
— Флетчер, нам надо поговорить.
— Ты готова?
— Поэтому я предлагаю встретиться за ленчем. В кафетерии. Не забудь обуться.
— Ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь?
— Я не могу показываться с тобой в обществе. Ты так одет, что нас не пустят даже в забегаловку.
— Если бы я получал, как Френк…
— В кафетерии, во всяком случае, все поймут, что я сижу рядом с тобой ради интересов дела.
— Не хочешь, не ходи. У меня полно работы.
— Нет, нам надо кое-что обговорить, Флетчер. В том числе твою «Бронзовую звезду».
— Мою «Бронзовую звезду»?
— Увидимся наверху. Обуйся.
Глава 5
Клара Сноу заказала сандвич из ветчины, салата и помидоров на поджаренном хлебце. Когда она впилась в него зубами, Флетч подался назад, словно опасался, что заодно она проглотит и его.
— Просвети меня, Клара, я всегда хотел узнать об этом, но все не удосуживался спросить: каков наш главный редактор Френк Джефф в постели?
— Флетч, почему ты меня не любишь?
— Потому что ты не знаешь, что делаешь. Ты ни черта не смыслишь в журналистике.
— Я начала работать в газете куда раньше тебя.
— Но писала-то ты о кулинарных рецептах. Ты не понимаешь, что такое горячие новости, не отличаешь сенсационного материала от обычной текучки, не представляешь, как создаются сенсации и что их движет.
— Не скрыта ли причина твоей нетерпимости в том, что я — женщина? — кротко спросила Клара.
— Я не могу сказать, что не терплю женщин. Наоборот, скорее я их люблю.
— Тебе с ними не очень-то везет.
— Моя главная ошибка состоит в том, что я продолжаю жениться на них.
— А они продолжают разводиться с тобой.
— Я не против того, что ты спишь с главным редактором. Но я не могу смириться с тем, что ты стала редактором, моим редактором только потому, что спишь с ним, хотя ты совершенно не годишься для этой работы и, могу добавить, абсолютно в ней не компетентна. Спи с Френком, если тебе этого хочется. Все средства хороши, лишь бы этот мерзавец был в меру трезв и спокоен. Но ты поступила бесчестно, приняв в постели должность редактора, не имея на то никаких оснований.
Скулы Клары пошли пятнами румянца.
Она вгрызлась в сандвич.
— Какой принципиальный, — наконец ответила она, посасывая через соломинку кока-колу. — Можно подумать, что ты пропустил хоть одну девчушку на пляже.
— Это другое дело. Я готовлю статью. Ради нее я готов на все. Поэтому я внес пенициллин в мой расходный счет.
— Неужели?
— В графу «Телефонные переговоры».
— Наши отношения с Френком касаются только нас, и тебе не должно быть до них никакого дела, Флетчер.
— Прекрасно. Я не возражаю. Только не трогай меня и, главное, не лезь в мои материалы, подготовленные к публикации. Ты обкорнала мою статью о разводах и выставила меня полным идиотом.
— Я сочла нужным внести изменения, а тебя не было в редакции. Я не смогла связаться с тобой.
— Благодаря тебе статья стала однобокой. Будь я адвокатом по разводам, я подал бы на автора в суд. Ты подставила меня — и газету под судебный иск. Помимо того, если исходить из напечатанного, я выгляжу профаном, не способным разобраться в сути проблемы.
— Я пыталась связаться с тобой.
— Не трожь моих рукописей. Ты понятия не имеешь, что творишь.
— Хочешь кофе?
— Не употребляю стимуляторов.
— Но тем не менее, Флетч, мы должны работать вместе.
— До тех пор, пока ты не сочтешь, что накопленных против меня фактов достаточно для моего увольнения?
— Возможно. А теперь скажи мне, как обстоят дела со статьей о наркотиках на пляже?
— Можно сказать, что наркотики там есть.
— Много?
— Если взять конкретную полоску пляжа, то много.
— Сильные наркотики?
— Очень.
— Кто эти люди?
— Их можно разделить на две группы. Первая — бродяги, бездомные странники, которые не могут обосноваться на одном месте. Некоторые из них просто любят солнце, но они не задерживаются на этом пляже. Те, кто остаются, — наркоманы. Они знают, что могут получить там хороший, качественный товар. Кое-кому из них под сорок лет. Другие, вроде Бобби, гораздо моложе.
— Расскажи мне о Бобби.
— Боже, ты, оказывается, слушаешь? Бобби пятнадцать лет, блондинка, с прекрасной фигурой.
— Ты с ней живешь?
— Ей же надо на кого-то опереться.
— Пятнадцать лет! И ты еще смеешь упрекать меня.
— Она пришла с парнем старше меня. Из Иллинойса. Отец у нее — дантист. Влюбилась в этого парня, увидев его в уличном кафетерии, собрала рюкзак и ушла с ним. Когда она окончательно пристрастилась к наркотикам, он смылся. Она стала наркоманкой до нашей встречи.
— Как ты за нее платишь?
— Из расходного счета. Графы «Завтрак» и «Ленч».
— Разве ты не боишься закона, Флетч? Ей же только пятнадцать.
— Если нет жалоб, закон спит, как праведник.
— Правило Флетчера.
— Вторая группа — местные подростки. Они приезжают после школы, в размалеванных «фольксвагенах», с досками для серфинга, и покупают товар на папашкины трудовые денежки. Как и следовало ожидать, полиции далеко не безразлично их увлечение наркотиками. Во всяком случае, одного из этих ребят, Монтгомери, забирают каждую неделю и увозят с пляжа. Его отец — большая шишка в городе. Но он появляется снова, побитый и улыбающийся.
— Почему подростки приезжают именно на этот пляж?
— Потому что там продают наркотики.
— Кто их продает?
— Старый бродяга, которого зовут Вэтсьяайна. Думаю, ему никак не меньше тридцати пяти. Пусть это покажется странным, но у него добрые глаза. Худой, как скелет. Местные подростки прозвали его Толстяк Сэм.
— Почему ты не сдаешь статью, если тебе так много известно?
— Потому что я не знаю, каким образом попадают наркотики к Толстяку Сэму. Не сходятся у меня концы с концами. Вроде бы он постоянно сидит в своей лачуге. Я следил за ним десять дней. Но он лишь продавал, продавал, продавал. Я знаю, где он хранит товар. У него тайник в набережной стене. Когда прошел слух, что запасы Толстяка Сэма подходят к концу, я тридцать шесть часов не спускал глаз с тайника. Толстяк Сэм не покидал пляжа. Никто не подходил к тайнику. Но тридцать шесть часов спустя у него вновь появились наркотики. И торговля пошла без всяких ограничений. Я ничего не могу понять.
— Ты проглядел курьера.
— Благодарю.
— Ты занят этим делом уже три недели.
— Не так уж и долго.
— Почему бы не использовать то, что есть? Закрыть торговое предприятие Толстяка Сэма?
— При чем тут Толстяк Сэм? Через месяц все начнется сначала. Надо быть журналистом, Клара, чтобы понимать, что нельзя давать статью, не установив, кто снабжает наркотиками Толстяка Сэма.
