Элмор Леонард - Небеса подождут
– Да, я бывал там разок, когда работал с Эмметом Лонгом. Жил в отеле "Сент-Джеймс"; Хейди тогда работала там горничной. Мы жили там с Нормом Дилуортом. Бывало, кувыркался с ней, пока Норм не видел. Сейчас-то она мне не нужна, но трахаться мне больше всего нравится с ней.
– Все еще хочешь пристрелить меня? – спросил Карл.
– Ну да. Я ведь дал обет.
– Хочешь мой адрес?
– Я знаю, где ты живешь, Карлос, – хохотнул Джек. – На Чейенн. Мне сказал Энтони. Он говорит, что еще не был у тебя дома, зато навещал ореховую ферму твоего папаши в Окмалджи. Тони говорит, твой папаша ему понравился, с ним интересно беседовать. Ты вроде начал что-то ему рассказывать, но неожиданно сменил тему.
– Вот как? – прислушался Карл.
– По словам Тони, вы с Лулу ездили навестить твоего старика отца. Жаль, что я тогда не навестил тебя на ферме. Туда подобраться ничего не стоит. Но мне хочется уложить тебя с близкого расстояния.
– Давай встретимся где-нибудь?
– Нет, хочу устроить тебе сюрприз.
– Я могу приехать в любое место, где бы ты ни прятался, – предложил Карл.
– Если бы ты только знал, где я! За последние несколько дней меня сильно зауважали... Тут я и останусь, пока не надоест. Ты позаботишься о Лу Тессе?
– Надеюсь.
– А потом займешься мной. До скорого! – Джек повесил трубку.
Карл повернулся к Лули. Та открыла дверцу духовки.
– Знаешь, кто звонил?
– Твой дружок Джек. Так я и знала.
– Ему не терпелось сообщить, где он прячется, потому что я бы ни за что ему не поверил.
– Он дома, – сказала Лули, – у мамочки и папочки. Здесь, в Талсе.
– Я думал о таком варианте, – ответил Карл. – Но его мама обещала лично пристрелить сыночка, если он когда-нибудь переступит порог ее дома. Наверное, Джек догадывается о том, какие чувства она к нему питает.
– И ты ей веришь?
– Она показала мне твой тридцать второй. Да еще Джек начал говорить: "За последние несколько дней меня сильно зауважали..." – но вдруг осекся. И еще он говорил: "Пока не надоест".
– Кто его зауважал? – поинтересовалась Лули. – Или что? Работа? Провидение?
– Я спросил, не в Сепульпе ли он, – кивнул Карл, – и мой вопрос застал его врасплох. Именно там подружка его отца держит пансион.
– Джек ее знает?
– По моим сведениям, как-то раз он пытался ее похитить.
20
Джек стоял почти рядом с ее домом, но зайти не решался. Он никак не мог придумать, как себя вести. Не слишком вежливо, но снять шляпу? "Мисс Полис, помните меня? Я Джек, сын Ориса Белмонта". Может, она заметит в нем перемену; его голос так тронет ее, что она поневоле испытает к нему нежность.
Когда он похитил ее и оказалось, что она знает, кто он такой, именно она дала ему ценный совет: "Если хочешь стать вором, иди и ограбь банк".
Надо будет ей напомнить.
"Нэнси, помнишь, что ты сказала мне тогда в доме Норма Дилуорта – в лачуге на окраине Кифера, у железной дороги?" А потом ухмыльнуться и добавить: "Вот я и последовал твоему совету".
Или сказать ей правду: "Нэнси, я всегда считал тебя женщиной, которая в любое время готова броситься в постель с мужчиной; хотелось бы знать, как там у тебя с Орисом, но я и сам всегда мечтал побывать у тебя между ног. Из-за того, что я питаю к тебе такую страсть, ужасно не хочется тебя убивать".
Что-то вроде того, только спокойнее.
Он бросил машину у отеля "Сент-Джеймс" и пешком прошел три квартала до большого двухэтажного деревянного дома, выкрашенного в белый цвет. Дом был ухоженный, вокруг цветочные клумбы и молодые деревца багрянника.
Нэнси Полис открыла дверь, когда Джек поднялся на крыльцо. На ней было ситцевое платье на тонких бретельках с длинной юбкой, браслеты на ногах и туфли-лодочки. Одной рукой она оперлась о приоткрытую дверь.
– Если хочешь еще раз меня похитить, – сказала Нэнси, – тебе не повезло. Я уже больше года не видела твоего папашу.
* * *На прощание Орис угостил ее прочувствованной речью и дал достаточно денег, чтобы она безбедно жила до старости: сто тысяч долларов. Нэнси тут же посоветовала Джеку не питать иллюзий, потому что деньги лежат в Национальном банке. Орис поклялся, что банк никогда не лопнет, хотя, возможно, сменит вывеску. И еще – Орис просил ее сообщить, если у нее почему-либо кончатся деньги.
Джеку и в голову не приходило ее грабить. Но он помнил слова индейца – сокамерника из Макалестера о Вирджиле Уэбстере, который много лет хранит дома крупную сумму на тот случай, если его ферма разорится. Видимо, денег у него не меньше, чем у Нэнси, – сто тысяч! Господи боже, наличными! И они хранятся в доме.
Вот о чем стоило поломать голову. Одновременно прикончить Карлоса и прибрать к рукам денежки Вирджила, которые тот хранит в доме. Тогда путешествие в Окмалджи окажется вдвойне приятным. Еще один важный вопрос – мисс Полис. Фигурка у нее и сейчас что надо. Хоть и располнела немного, толстухой ее не назовешь. Пухленькая – вот точное слово. Как подушка, на которой приятно полежать.
Она держалась свободнее, чем когда он впервые увидел ее в форме официантки ресторана Харви. Джек зашел в дом, посмотрел на ее туфли-лодочки с бантиками и спросил:
– Куда ты собралась? Чечетку бить?
Глядя ему прямо в глаза, она ответила:
– Я бы не возражала.
Джек понял: она все равно что позволила ему лечь с собой в постель еще до заката.
В доме нашлись виски и домашнее пиво. На ближайшее дерево Нэнси повесила объявление: "Свободных мест нет". На втором этаже у нее было пять комнат, включая ее собственную, и восемь коек для жильцов, но на этой неделе ни одного постояльца не было; она повесила объявление и отправила в отпуск цветную девчонку Женеву, которая убиралась в комнатах и готовила за десять долларов в неделю. Нэнси пообещала известить ее, когда снова будет работа. После ухода Женевы дом оказался в их распоряжении.
Джек рассказал Нэнси, чем занимался с тех пор, как они виделись в последний раз: грабил банки, поджег нефтехранилище и управлял борделем.
Нэнси жадно слушала его, изумленно хлопая глазами. Она призналась, что и сама хотела бы управлять борделем. Когда она работала официанткой в ресторанчике Харви, ей все время представлялось, будто она служит в тюремной закусочной – если в тюрьмах есть закусочные.
Джек сказал:
– Тюремную баланду не стал бы жрать даже умирающий с голоду.
– Помнишь, какой у меня был кружевной передник? – спросила Нэнси. – Тамошние официантки до сих пор носят такие. Никакой косметики, на форме не должно быть ни единого пятнышка. Не болтать и не флиртовать с посетителями. Старшая официантка – все равно что тюремная охранница.
– Ты до сих пор вспоминаешь о ресторане как о тюрьме? А мне нравилась курица по-королевски.
– И мужчин к себе водить нельзя было.
– Тебе хотелось нарядиться и выйти на волю? Помню, вы с отцом все время перешептывались.
– Вы уходили, а мне влетало от начальницы смены. Приходилось украдкой выбираться из общей спальни.
– Я помню и твою форму, и пучок на голове.
– И обязательные сетки для волос. Но знаешь что? – Нэнси вдруг заулыбалась. – Иногда мне ужасно нравилось быть "девушкой Харви". Нас узнавали на улице, как кинозвезд. Девчонки просили автографы.
Она увела Джека на кухню и налила ему пива. В кухне пахло перекипевшим супом из капусты.
– Знаешь, чем я все время занимаюсь с тех пор, как познакомилась с Орисом? – спросила Нэнси. – Жду. Четырнадцать лет жду. Жду с тех пор, как мне исполнилось двадцать лет. И я все время одна. Сама с собой.
– Почему не бросила его?
– Думала, он уйдет от твоей мамы.
– Он тебе обещал?
– Иногда говорил, что сбежит из особняка на Мэпл-Ридж... с катком на третьем этаже, о который Эмма колотит кукол.
– Он и про нее тебе рассказывал?
– Он рассказывал мне все. Мне бы давно понять, что он никогда не бросит жену.
– Мама у меня серьезная, – кивнул Джек. – Сдается мне, стоит мне показаться дома, и она вытащит пушку из корзинки с вязаньем и прикончит меня.
– Все четырнадцать лет, – сказала Нэнси, – я была так одинока!
Джек пил пиво и курил сигарету; у него появилась мысль попросить у нее прощения за прошлое, но ненадолго: как появилась, так и ушла. Зачем? Он затушил окурок.
– Все кончено, чего ты ждешь? – сказал он Нэнси. – Хочешь работать со мной? – Он увидел, как загорелись ее глаза. – Машину водишь? Быстро ездить умеешь? Я дам тебе десять... нет, двадцать процентов добычи. Что скажешь?
Она смотрела на него не отрываясь, потом закурила, два раза затянулась – и смяла окурок в пепельнице.
– Я хочу лечь с тобой в постель, – прошептала она. – Прямо сейчас!
– Я готов, – ответил Джек. – Значит, хочешь сделаться бандитской подружкой?
– А какой у меня должен быть прикид?
– Наверное, что-нибудь броское.
На следующий день они сидели дома и разговаривали. Нэнси спрашивала его о детстве, Джек отмалчивался. Тогда Нэнси рассказала ему, что выросла на ферме. Ее рассказ был скучным, как и все истории о детстве на фермах. Только ближе к вечеру она выбралась в лавку за кофе и еще за кое-чем. Вернулась с последним номером "Уорлда".
