Росс Макдональд - Дурная привычка
Меня он, кажется, не узнал.
— Мистер Долфин?
— Да. — Голос мой он припомнил. — Послушайте, в чем дело? Вы были здесь прошлой ночью, сказали, что полицейский.
— Это вы так решили. Я частный детектив, и зовут меня Арчер.
— Что вы говорите? Я сам был частным детективом. Охранял завод в Дугласе. Но вышел в отставку, когда скопил достаточно денег. У меня шесть домов, земля, на которой можно построить прекрасные жилые многоквартирные дома. Возможно, я не выгляжу собственником, но это так.
— Ну и прекрасно. А что случилось с вашими жильцами?
— Вы имеете в виду Листера? Понятия не имею. Съехали.
— Насовсем?
— Совершенно верно.
Он переступил через порог, дыша перегаром, и по-дружески положил руку мне на плечо. Это также помогло ему удержаться на ногах.
— Я уже собирался его выгнать, но он опередил меня. Собрал свои пожитки и съехал.
— А женщина, которая жила с ним, его жена?
— Она уехала вместе с ним.
— В его машине?
— Совершенно верно.
Он описал мне машину: синий «бьюик» довоенной марки, прошел двести или триста тысяч миль. Номера машины Долфин не помнил. Листеры не оставили своего адреса.
— А я могу поговорить с миссис Долфин?
— А зачем это вам? — Рука на моем плече потяжелела. Глаза его под напухшими веками сузились.
— Она может знать, куда уехал Листер.
— Вы так думаете?
— Да. — Я пожал плечами и сбросил его руку. — Я слышал, они были друзьями.
— Вы это слышали?
Он набросился на меня. Лицо его исказилось от внезапного гнева. Он схватил меня за горло. Долфин был сильным, но реакция у него была замедленной. Я ударил его по рукам снизу и вырвался. Он попятился и стукнулся о дверную раму, расставив руки в стороны, как бы готовясь к распятию.
— Вы ведете себя глупо, Долфин.
— Простите. — Он весь дрожал, как будто вдруг сильно испугался. — Я не очень здоров. Все эти волнения... — Он прижал руки к груди, где на рубахе были изображены танцовщицы с обручами, издал звук, напоминающий звук лопнувшей гитарной струны. Лицо его стало белым. У него начался приступ астмы.
— Какие волнения, Долфин?
— Стелла меня оставила. Выжала меня, как лимон, а потом бросила. Я хочу дать вам один совет. Никогда не женитесь на женщине моложе себя...
— Когда это случилось?
— Прошлой ночью. Она уехала с Листером.
— С ним уехали обе женщины?
— Да, сэр. Стелла и другая женщина. Обе. — Пьяная похоть исказила черты его лица. — Я думаю, этот рыжий верзила считает, что может удовлетворить обеих. На здоровье. С меня хватит.
— А вы видели, как они уезжали?
— Нет. Я был в постели.
— Откуда же вы знаете, что ваша жена уехала с Листером?
— Она сказала мне, что собирается с ним уехать. — Он пожал своими тяжелыми плечами. — Что я мог сделать?
— Вы хотя бы догадываетесь, куда они могли податься?
— Нет. Не знаю и не хочу знать. Пусть уматывают. От нее все равно не было никакого толку. — Приступ мешал ему дышать. Хрипы в груди как бы подчеркивали боль, не высказанную словами. — Я сказал себе: пусть катится. Мне будет лучше.
Он присел на ступеньку и закрыл лицо руками. Волосы его разлохматились и торчали, как перья. Я ушел.
* * *Приехав в отель «Осеано», я позвонил Харлану снизу. Он тут же взял трубку, голос у него был напряженным и недовольным.
— Где вы были все это время? Я пытался связаться с вами.
— Разбирался с Листером. Он уехал вместе с вашей сестрой.
— Я знаю. Он мне звонил. Оправдались мои самые худшие предположения. Он хочет получить деньги. И он едет сюда, чтобы попытаться это сделать.
— Когда он собирается это сделать?
— В двенадцать часов дня. Я должен встретиться с ним в холле.
Я посмотрел на электрические часы, которые висели в алькове над столом дежурного: было без двадцати двенадцать.
— Я сейчас в холле. Мне подняться?
— Лучше я спущусь. — Он заколебался. — У меня посетитель.
Я сел на красный пластиковый диванчик у двери лифта. Красная стрелка над дверью передвинулась с единицы на тройку, а потом опять на единицу. Дверь лифта раскрылась. Из лифта вышла мать Харлана, позвякивая цепочками и озираясь. Она была одета в то же платье из мешковины; но теперь сверху на ней была темно-зеленая накидка, что делало ее похожей на старую птицу, приносящую несчастье.
Увидев меня, она подошла широким шагом. На ее худых ногах были все те же сандалии.
— Доброе утро, миссис Харлан.
— Моя фамилия не Харлан, — сказала она строго, но свою правильную фамилию не назвала. — Вы следите за мной, молодой человек? Предупреждаю вас...
— Вам не нужно меня ни о чем предупреждать. Я пришел повидаться с вашим сыном. Вы, кажется, только что у него были?
— Да, я была сейчас у сына. — Лицо ее осунулось из-за плохого настроения. Глаза блестели среди морщин, как мокрая черная галька. — Вы кажетесь мне приличным человеком. Я немного экстрасенс, вижу ауру, посвятила этому всю свою жизнь. И скажу вам, мистер, как вас там зовут, — поскольку вы связались с моим сыном, — что у Реджинальда просто дьявольская аура. Он был бессердечным ребенком и стал бессердечным мужчиной. Даже не хочет помочь сестре, которая попала в очень тяжелое положение.
— Тяжелое положение?
— Да, у нее большие неприятности. Она не рассказала мне, в чем дело, но я знаю свою дочь...
— Когда вы ее видели в последний раз?
— Я не виделась с ней. Она позвонила мне по телефону вчера вечером. Ей очень нужны были деньги. Она, конечно, знала, что денег у меня нет. Вот уже десять лет, как я живу на ее деньги. Она попросила меня поговорить с Реджинальдом. Что я и сделала. — Рот ее закрылся, как карман на молнии.
— Он не хочет раскошелиться?
Она отрицательно покачала головой. В уголках глаз показались слезы. Стрелка над дверью лифта передвинулась на цифру три, а потом опять на единицу. Из лифта вышел Харлан. Его мать бросила на него косой взгляд и пошла. Она прошагала через холл и вышла на улицу — птица, приносящая несчастье, которая видела в своей жизни птиц, приносящих куда большие несчастья.
Харлан подошел ко мне, смущенно улыбаясь и протянув холодную руку. Я вздрогнул, будто дотронулся до руки мертвеца.
— Извините меня за вчерашнее поведение. Так получилось. Мы, Харланы, слишком эмоциональны.
— Забудьте об этом. Я тоже не слишком горжусь собой.
Он посмотрел на освещенную солнцем дверь, через которую вышла его мать.
— Она рассказывала вам всяческие небылицы? Я должен был предупредить, она не вполне нормальна.
— Угу. Она сказала мне, что Мод нужны деньги.
— Листеру нужны, это уж точно.
— Сколько?
— Пять тысяч долларов. Он говорит, что привезет чек Мод на эту сумму. Я должен позвонить в наш банк в Чикаго, чтобы деньги немедленно выплатили. Это значит, что я должен сам получить эти деньги по чеку.
— А вы разговаривали с сестрой?
— Нет. Это как раз одна из причин моего беспокойства. Одна из причин. Он долго объяснял мне, почему она не может поговорить со мной сама. Она нездорова, не может выйти из дома, а телефона в доме нет.
— Он не сказал, где находится этот дом?
— Вот именно, не сказал. Начал что-то объяснять. Я вас уверяю, он не хочет ей добра, если она еще жива...
— Не делайте поспешных выводов. Самое главное сейчас — узнать, где она находится. Поэтому ведите себя с ним очень осторожно. Соглашайтесь на все, что он попросит.
— Вы что же, хотите, чтобы я дал согласие на получение денег по чеку? — сказал он с чувством, которое можно было бы оценить в пять тысяч долларов, не меньше.
— Ведь это деньги вашей сестры, не так ли? Возможно, они нужны ей. Она сказала вашей матери, что ей очень нужны эти деньги.
— Так утверждает моя мать. Но эта старая дура может и солгать, если сестра попросит. Подозреваю, они все вместе замешаны в этом деле.
— Сомневаюсь.
Харлан не обратил внимания на это мое замечание.
— Зачем Мод нужны деньги? Ведь она взяла с собой тысячу долларов. Это было на прошлой неделе.
— Возможно, они остановились в Лас-Вегасе и все спустили.
— Чепуха! Мод никогда не будет играть. Она и не подумает об этом. Она очень бережливая женщина, как и я. Она не может истратить тысячу долларов за неделю. Значит, этот подонок спустил все ее деньги.
— Почему же не может? Ведь у нее медовый месяц. Все это, возможно, не так и страшно, как вы полагаете. Я кое-что разузнал о Листере. У него хорошая репутация. — Решив, что несколько приукрасил его характеристику, я добавил: — По крайней мере, он не такой уж плохой человек.
— Ландру тоже не был очень плохим, — сказал Реджинальд, вспомнив о втором муже своей матери.
— Посмотрим, — сказал я. Электрические часы в холле показывали без десяти двенадцать. — Не обвиняйте его ни в чем. Но скажите ему, что он должен вернуться сюда за деньгами. Я подожду на улице и поеду за ним. Вы же сидите здесь. Я позвоню вам, когда узнаю, где они находятся.
