Джеймс Чейз - Джокер в колоде
Я часто думаю о своей дочери, Шейле. Она доставила мне много огорчений, но у нее хватило порядочности принять неизвестную мне фамилию. Поэтому ее радикальные политические убеждения и возмутительный образ жизни в этот раз не запятнали имени Рольфа. В награду за это я хочу оставить ей один миллион долларов.
Придайте всем этим пунктам надлежащую юридическую формулировку и как можно скорее пришлите мне проект нового завещания.
С наилучшими пожеланиями
Герман Рольф».Несколько секунд Хельга сидела, уставясь на письмо. Ее первой реакцией было чувство горькой безысходности: не выходить повторно замуж! Конец любовным связям! Старый черт обрекает ее на жизнь монашки. Как будет ухмыляться Винборн, читая это письмо. Свидетельства? Кто ему сказал и что? Она не сомневалась: после смерти Германа Винборн не замедлит установить за ней слежку. Ничто не доставит ему большего удовольствия, чем оставить ее без гроша. А эти сто тысяч долларов в год! Привыкшей к бездумным тратам Хельге, свободно распоряжавшейся миллионами Германа, такой доход казался нищенской подачкой. А его дочери достанется миллион!
Звуки позади заставили ее резко обернуться. В дверях спальни, опираясь на две толстые трости, стоял Герман Рольф. В белой шелковой пижаме, с похожим на череп лицом, со злобно горящими глазами, он походил на страшный призрак мести.
– Как ты смеешь рыться в моих личных бумагах! – закричал он.
Ярость, стыд, ненависть заставили Хельгу вскочить на ноги:
– А как смеешь ты устраивать за мной слежку! Я пачкаю твое имя? Да кого интересует твое проклятое имя! Ты даже не человек, ты – бессердечный компьютер! Высушенный автомат для делания денег – вот кто ты! В тебе нет ни капли доброты, ни грамма чуткости.
Сверля ее взглядом, Рольф сделал шаг вперед:
– Шлюха!
– Лучше быть шлюхой, чем калекой-посмешищем! – крикнула она ему в лицо.
От этих слов к его лицу вдруг прилила кровь, рот перекосился, трости выскользнули из рук и со стуком упали на пол. Он вцепился руками в грудь. Все его тело свела мучительная судорога. От испуга Хельга закрыла глаза. Потом он вдруг подался вперед и упал к ее ногам.
Глава 2
Умрет ли он?
Хельга смотрела на свои отделанные золотом и платиной часы, один из многочисленных свадебных подарков Германа. Они показывали четверть двенадцатого. Через открытое окно до нее доносился шум голосов. Дуговые прожектора телеоператоров отбрасывали тени на потолок комнаты.
Новость распространилась мгновенно, и шакалы от прессы были тут как тут, но управляющий отелем закрыл доступ на верхний этаж. Телефонные звонки подвергались строгому отбору на коммутаторе.
Умрет ли он?
Этот вопрос непрестанно вертелся в голове Хельги.
Хинкль проявил себя хозяином положения. Он появился через несколько секунд и одним взглядом охватил немую сцену: Рольф на полу и прижавшаяся к противоположной стене Хельга. Быстро подойдя к Рольфу, он опустился на колено и проверил пульс.
– Умер? – спросила Хельга.
В ответ Хинкль отрицательно покачал головой, поднял худое тело, словно невесомое, и исчез в спальне. Хельга пришла в себя и, подойдя к телефону, попросила старшего портье немедленно прислать врача в номер Рольфа. У того от неожиданности перехватило дыхание. Хельга не стала дожидаться вопросов и положила трубку.
Из спальни вышел невозмутимый и серьезный Хинкль.
Она сказала, что вызвала врача.
– С вашего разрешения, мадам, я советовал бы вам вернуться к себе, – проговорил он. – Вы можете вызвать доктора Леви?
– У него инсульт?
– Боюсь, что да, мадам. Нужно сообщить мистеру Винборну и мистеру Леману.
Хельга вернулась в свой номер и связалась с доктором Леви. В Парадиз-Сити тот принимал гостей и только что закончил обедать. Но он пообещал заказать воздушное такси и быть у нее через два часа. Винборн был в театре, и она оставила для него сообщение. Леман заплетающимся от волнения голосом сообщил, что прибудет завтра утром на реактивном самолете дирекции. Возбужденным голосом он спросил, знает ли о случившемся пресса.
Хельга ответила, что, насколько ей известно, пока нет.
– Биржа полетит ко всем чертям, – простонал Леман.
Она бросила трубку.
Возвращаясь в номер Рольфа, она заметила рослого темноволосого охранника в фуражке и с пистолетом на боку, стоявшего на верхней площадке лестницы, и другого перед лифтом. Оба откозыряли ей.
Управляющий отелем был в гостиной. Он сказал, что вызванный врач находится у Рольфа. Затем обеспокоенно пробормотал слова сочувствия. Хельга не обратила на него внимания.
Когда Рольф застал ее врасплох, она захлопнула красную папку. Та все еще лежала на столе, напоминая сигнал тревоги, и Хельга убрала ее в ящик.
Из спальни вышел моложавый, грузный, сильно вспотевший темнокожий врач. Он представился – доктор Беллами. Хельга отметила, что вызывает в обеспокоенном враче благоговейный трепет. Сообщив, что ее муж перенес инсульт и ему будет сделано все необходимое, он поспешил к телефону.
Хельга направилась к дверям спальни, но появившийся Хинкль загородил ей дорогу.
– Вам лучше не входить, мадам, – сказал он мягко. – Положитесь на меня.
Она кивнула.
– Доктор Леви скоро придет. – Она помедлила в нерешительности. – Он сильно страдает?
– Нет, мадам.
Прислушивающийся к разговору управляющий приблизился к ним:
– Позвольте проводить вас в ваш номер, миссис Рольф.
Увидев, что Хинкль закрыл дверь спальни, направившаяся к выходу Хельга остановилась, потом, подойдя к столу, достала оттуда красную папку и в сопровождении управляющего вернулась к себе.
У двери ее номера управляющий сказал:
– Я позабочусь, чтобы вас не беспокоили. Телефонные звонки будут принимать служащие мистера Рольфа. Вы не ужинали? Могу предложить…
– Нет, ничего не надо. Благодарю вас.
Хельга вошла в номер и закрыла за собой дверь. Только теперь она вспомнила о свидании с Гарри Джексоном и почувствовала острое, как боль, разочарование.
В шейкере нашлись остатки мартини. Она выпила, закурила сигарету и села. Так и просидела часа два с папкой на коленях, курила сигарету за сигаретой и размышляла: умрет ли он?
Прибыл доктор Леви. Заглянув к ней лишь на несколько минут, он сообщил, что у ее мужа серьезный инсульт и его перевезут в клинику, как только он сочтет это безопасным. Очень жаль, что новость распространилась. Теперь ей лучше находиться у себя в номере, так как могут появиться представители прессы. Администрация отеля понимает, какое создалось положение. Меры безопасности будут соблюдаться и дальше. Не примет ли она таблетку снотворного? Позже он сообщит ей новости.
Ее разбудил телефонный звонок. Понизив голос, телефонистка спросила, будет ли она разговаривать со Стэнли Винборном.
Винборну передали тревожное сообщение во время первого акта пьесы. Он немедленно вернулся домой. Хельга передала ему содержание беседы с доктором Леви.
– Я связался с Леманом. – Винборн говорил холодным тоном. – Будем у вас завтра утром.
«Стервятники слетаются», – подумала она.
Вошел управляющий, неся на подносе маленькие бутерброды и коктейли.
– Вам нужно немного подкрепиться, миссис Рольф. Пожалуйста, съешьте что-нибудь, – сказал он и вышел.
Внезапно почувствовав волчий аппетит, она набросилась на бутерброды, уничтожая их один за другим и сердясь на то, что они такие маленькие. Но, выпив три коктейля и съев все бутерброды, она почувствовала, что насытилась, успокоилась и раскрыла красную папку, чтобы еще раз перечитать письмо.
«Умрет ли он? – еще раз спросила она себя, убрав письмо в папку. – Если умрет, проблема будет решена».
О письме знал только Хинкль. Хельга задумалась. Можно ли рассчитывать на его молчание? Она вспомнила Арчера, которого меньше всего могла заподозрить в способности шантажировать ее. И все же он пошел на шантаж. А Хинкль? Если она уничтожит письмо, на этом все и окончится, голословные обвинения не имеют силы. Конечно, Винборн поверил бы ему, скажи тот о письме, но ничего не смог бы сделать. У него хранится первоначальное завещание, и ему придется действовать в соответствии с ним. А это шестьдесят миллионов долларов… но только если Герман умрет. Умрет ли он?
А что, если он не умрет? Она стукнула сжатыми кулаками друг о друга. Он видел ненависть в ее глазах. Осознание всей глубины ненависти к нему и вызвало этот роковой удар! В этом она уверена. Значит, если он поправится, она обречена на жизнь монашки. Мало того, он в состоянии сделать ее жизнь настолько невыносимой, что у нее останется только один выход – покинуть его.
Хельга обвела взглядом обставленную просторную комнату, подумала о множестве других подобных комнат в таких же пятизвездочных отелях, о великолепной вилле на собственном острове неподалеку от Парадиз-Сити, о вилле в Кастагноле, об элегантном особняке с пятью спальнями в Нью-Йорке. Подумала о поклонах и приветствиях метрдотелей, портье и даже полицейских, готовых выполнить малейшую ее прихоть. Всему наступит конец. Ей придется начинать жизнь сначала, а в сорок три года такая перспектива страшила. Разумеется, она сможет заработать на безбедное существование. Она отложила кое-какие деньги, тысяч на триста тянут драгоценности. Не пугающая мысль о возврате в мир бизнеса с его жестокой конкуренцией вызывали у Хельги дрожь, а сознание того, что она перестанет быть миссис Рольф, женой одного из богатейших людей мира, которую повсюду окружают подобострастие, внимание и забота.
