Росс Макдональд - Неукротимый враг
— Он размотал пластырь у меня на руках и ногах. Мы поговорили. Больше говорил он. Я пообещал дать ему денег и даже признать его своим сыном, если он добивается именно этого. Но его интересовало главным образом то, как докопаться до истины.
— То есть, до того, что Джаспера убили вы?
— Да. Он совсем не помнил меня. В его памяти не сохранилось решительно ничего.
— Мне не совсем ясно, — сказал я. — По-вашему выходит, что вы убили Джаспера, находясь в состоянии самообороны. И даже без этого я согласен с вами в том, что ни один суд присяжных не признал бы вас виновным: ведь вы совершили непредумышленное убийство. Для чего же было все скрывать и пускаться на такие сложности, чтобы избавиться от тела?
— Это делал не я, а Лорел. Вероятно, она чувствовала себя виноватой за нашу связь в Техасе. Признаю, что и я считал себя виноватым — и за это, и за все остальное. Не забывайте, что Джаспер был моим братом. Я чувствовал себя Каином.
Возможно, он чувствовал себя Каином когда-то давным-давно, но сейчас в его голосе я ощущал только фальшь. Его мать заерзала в кресле и опять вступила в разговор:
— Болтовня обходится дорого. Ты еще не понял этого? Хочешь, чтобы этот сукин сын сожрал тебя потом с потрохами?
Внимательно посмотрев на меня, Хэккет ответил ей:
— Я не верю, что мистер Арчер — шантажист.
— Черт возьми, конечно, он не станет называть это шантажом. Он и ему подобные называют это расследованием или установлением личности преступника или «ты — мне, я — тебе». Купим ему многоквартирный доходный дом, чтобы жил — не тужил, да еще здание под его контору, чтобы было, где хранить свои досье на нас, и чтобы отчислял нам по пять центов с каждого доллара дохода. — Она резко встала. — Ну, сколько сдерешь на этот раз, ты, сукин сын?
— Перестань употреблять такие выражения, Этта. Они разрушают трогательный материнский образ. Я уже думал, откуда это дом у Лорел, и откуда — у твоей матери.
— Оставь мою мать в покое, она здесь ни при чем. — Похоже, я задел миссис Марбург за живое. — Ты что, говорил с Элмой?
— Немного. Ей известно гораздо больше, чем ты думаешь.
Впервые за все время нашего знакомства в глазах миссис Марбург блеснул страх.
— Что известно?
— Что Марка Хэккета убил Джаспер. И думаю, она считает, что его руку направляла ты.
— Черта с два — я! Джаспер сам до этого додумался.
Миссис Марбург допустила крупную ошибку, проговорившись, и сразу поняла это. От глаз выражение страха начало расходиться по всему лицу.
— Джаспер сказал тебе, что это он убил Марка? — спросил я.
Она взвешивала долговременные последствия своего ответа и наконец ответила:
— Не помню. Это было очень давно, и я была в ужасном состоянии.
— Ну, раз не помнишь, что поделаешь. Может быть, пленка вспомнит. — Я протянул руку к магнитофону, намереваясь нажать клавишу воспроизведения.
— Обожди, — остановила меня миссис Марбург. — Сколько возьмешь, чтобы прекратить все прямо сейчас? Просто чтобы уйти отсюда и забыть про нас? Сколько?
— Я еще не обдумывал этот вопрос.
— Обдумай сейчас. Предлагаю тебе один миллион долларов. — Задержав дыхание, она добавила: — Свободные от налогов. Ты мог бы жить, как король.
Подняв голову, я осмотрелся вокруг.
— Так, что ли, живут короли?
Хэккет проговорил со своего табурета, на котором он восседал, словно истукан:
— Бесполезно, мать. Наше предложение обернется против нас же самих. Лучше прекратим с ним вообще разговаривать, как ты сказала.
— Ты слышишь меня? — повторила миссис Марбург. — Миллион без уплаты налогов. Это наше последнее слово. Тебе ничего не нужно делать для этого. Просто взять и уйти.
Хэккет пристально наблюдал за выражением моего лица.
— Напрасно тратишь время, — сказал он ей. — Ему нужны не наши деньги. Ему нужна наша кровь.
— Замолчите оба. — Включив магнитофон, я прокрутил пленку немного назад и опять услышал голос Дэви:
— ...либо лжете мне сейчас. Так когда же и кому именно?
Затем тихий голос Лорел:
— Не надо со мной так, Дэви. Я не лгала ни тогда, ни теперь. Человек, которого задавило поездом, действительно был твоим отцом.
— Вчера вечером вы говорили другое. Говорили, что мой отец — Стивен Хэккет.
— Так и есть.
Я посмотрел на Хэккета. Он напряженно вслушивался, не сводя глаз с моего лица. Его собственное лицо странным образом осунулось, а черты заострились. Презрительный взгляд сменился выражением застывшего ледяного одиночества.
Дэви сказал:
— Не понимаю.
— Я и не хочу, чтобы ты понимал. Не хочу ворошить прошлое.
— Но я должен знать, кто я, — произнес он дрожащим голосом. — Должен, для меня это важно.
— Зачем это тебе? Ты — мой сын, и я люблю тебя.
— Тогда почему не хотите сказать, кто был мой отец?
— Я тебе сказала. Разве не можем мы остановиться на этом? Мы только навлечем на себя беду.
Послышался звук открываемой двери.
— Куда же ты? — спросила Лорел.
— Меня моя птичка заждалась. Извиняюсь.
Дверь закрылась. Лорел всплакнула, потом налила себе еще. Зевнула. Слышно было, как она стелила постель, закрывала двери комнаты. Доносился шум машин на улице.
Я прокрутил ленту вперед и услышал собственный голос:
— ... прямо как адвокат, из тех, что хлебом не корми, дай только языком почесать.
Мне возразил голос Лорел:
— Дэви этим не ограничивается. Он не только говорит. И не из таких, кто любит язык почесать. Он серьезный парень.
— В чем же он серьезный?
— Хочет вырасти, стать настоящим человеком и приносить пользу людям.
— По-моему, он просто-напросто дурачит вас, миссис Смит, — слушал я свой странный голос, говоривший эти слова так давно.
Я опять прокрутил пленку вперед и услышал уже знакомый звук открываемой входной двери. Лорел спросила:
— Чего ты хочешь?
Ответа не последовало. Донесся только звук закрываемой двери. Затем — голос Хэккета:
— Хочу знать, с кем ты говорила. Вчера вечером мне позвонили по телефону...
— Дэви?
— Джек Флейшер. Кто такой Дэви, черт возьми?
— Разве ты не помнишь, Джаспер? — спросила Лорел.
Вслед за ударом по чему-то мягкому послышался вздох Лорел, затем раздались еще удары, пока вздохи не перешли в хрипение. Я наблюдал за человеком, называющим себя Стивеном Хэккетом. Он сидел, застыв на своем табурете. Казалось, доносящиеся до него звуки возбуждают его, перенося мысленно в квартиру Лорел. Я нарушил молчание:
— Чем ты бил ее, Джаспер?
Он выдохнул из груди воздух, слегка подвывая. Даже его мать отвела от него глаза. Я переадресовал вопрос ей:
— Чем он бил ее?
— Ради бога, ну откуда же мне знать?
— Сразу же после этого он поехал к тебе. Возможно, у тебя в доме он и избавился от орудия преступления. Но думаю, что прежде всего он нуждался в моральной поддержке. Когда в тот день он вернулся сюда, домой, он привез с собой тебя.
— Это еще не значит, что я несу ответственность.
— Нет, несешь. Нельзя извлекать выгоду из убийства и не нести за него хотя бы часть вины.
— Я не знала, что он убил Лорел, — с нажимом повторила она.
— Но знала, что он убил Марка Хэккета. Не так ли?
— Узнала потом.
— Почему же не заявила в полицию?
— Он мой сын, — ответила она.
— Стивен тоже был твоим сыном. Но в его случае твой материнский инстинкт не сработал. Ты сговорилась с Джаспером убить Стивена, с тем чтобы Джаспер занял его место.
Она с ужасом посмотрела мне в глаза, словно правда о содеянном ею и сыном открылась ей только сейчас, спустя пятнадцать лет.
— Как я могла совершить такое?
В ее устах это предложение прозвучало как отрицание, но облечено оно было в форму вопроса. И я ответил на него:
— Ты оказалась перед катастрофой. Марк Хэккет узнал о твоей связи с Сидни Марбургом. Он собирался развестись с тобой, лишив тебя всех источников дохода. Убийство Марка само по себе не очень-то помогло бы тебе. Все его состояние переходило к Стивену. Поэтому умереть должен был и Стивен.
В Калифорнии Стивена никто не знал. Несколько лет его не было в стране, а когда он уехал в Европу, вы еще жили в Техасе. Но у твоего любовника, Сида, было острое зрение, и поскольку ты хотела избежать необходимости убирать и его, ты отправила его в Мексику на «переходный» период. Мельком Сид увидел Стивена с бородой, когда тот прилетел из Англии.
Обманным путем ты направила Стивена на ранчо, где его поджидал Джаспер. Смерть Стивена давала Джасперу гораздо больше, чем только деньги. Внешность брата была отличным прикрытием для убийства Марка Хэккета. Джаспер убивает Стивена и сбривает ему бороду. — Я посмотрел мимо миссис Марбург на ее сына. — Ты ведь был одно время парикмахером, так, Джаспер?
Он смотрел на меня глазами пустыми, словно глазницы у истлевшего черепа. Я продолжал, обращаясь к нему:
— Ты оставил там Лорел, чтобы она ввела в заблуждение полицию и правосудие, а сам вернулся сюда и занял место своего брата. Особой сложности в этом не было, раз сама мать могла при необходимости поручиться за тебя. Могу предположить, что самым сложным для тебя было научиться подделывать подпись брата. Но ведь ты был еще немного и художником. Ты был немного едва ли не всем. Но свое подлинное призвание ты нашел в качестве мошенника и убийцы.
