Дэшилл Хэммет - Сотрудник агентства "Континенталь"
Я встал со своего места на краю кровати и осторожно переместился, чтобы не оказаться на линии выстрела, если то, чего я ожидал, произойдет.
Тай бросил на пол пистолет, который был у него в руке; но его не обыскивали. Китайцы – народ предусмотрительный: если кто-нибудь из них вообще носит пистолет, то всегда имеет при себе еще два, три или даже больше. Один у него отобрали, однако если его начнут связывать без обыска, то произойдет фейерверк.
Толстый Томас Квейр подошел к Таю, чтобы выполнить приказ жены – и великолепно запорол дело.
Он вставил свой толстый живот между китайцем и пистолетом старухи.
Руки Тая шевельнулись, и в каждой из них было оружие.
Тай еще раз подтвердил то, что говорят о его народе: если китаец стреляет, то стреляет, пока ему хватит патронов.
Когда я схватил Тая за его толстую шею, опрокинул и пригвоздил к полу, его пистолеты продолжали металлически тявкать. Эти щелчки заглохли, лишь когда я коленом придавил его руку. Рисковать мне не хотелось. Я работал над его горлом, пока глаза и язык китайца не сказали мне, что я сумел на какое-то время отключить его. Тогда я посмотрел по сторонам.
Томас Квейр лежал возле кровати, без сомнения, мертвый, с тремя круглыми дырами в накрахмаленной манишке.
В противоположном углу комнаты лежала на спине миссис Квейр. Ее одежда выглядела очень чистой и опрятной, а смерть вернула ей сердечный и кроткий вид.
Рыжеволосая Эльвира исчезла.
Тай шевельнулся. Вынув из его кармана еще один пистолет, я помог ему сесть. Он поглаживал свою помятую шею и спокойно осматривал комнату.
– Где Эльвира? – спросил он.
– Слиняла, не теряя времени.
Он пожал плечами.
– Итак, ты можешь назвать это исключительно удачной операцией. Супруги Квейр и Хук мертвы, я и акции в твоих руках.
– Действительно, мои дела выглядят не худшим образом, – согласился я. – Но не могу ли я кое о чем тебя попросить?
– Если я смогу...
– Расскажи мне, в чем тут, черт бы его побрал, дело?
– В чем дело?
– Именно. Из того, что мне удалось подслушать, напрашивается вывод, что вы совершили какой-то грабеж в Лос-Анджелесе и наложили лапу на акции стоимостью в сто тысяч долларов, но я не могу вспомнить такого грабежа.
– Что? Невероятно... – сказал он, и то, что прозвучало в его голосе, было очень похоже на искреннее изумление. – Невероятно! Нет, разумеется, ты все знаешь.
– Не знаю. Я разыскивал молодого человека – Фишер его фамилия, – который, разругавшись с домашними, ушел из своего дома в Такоми. Его отец хочет найти сына без огласки, чтобы потом уговорить парня вернуться обратно. Мне сообщили, что я могу найти Фишера здесь, на Турецкой улице. И я его искал.
Он не верил мне. И не поверил никогда. Он пошел на виселицу, считая меня лжецом.
Когда я снова вышел на улицу – Турецкая улица показалась мне прекрасной после вечера, проведенного в этом доме, – я купил газету и из нее узнал все, что хотел узнать.
Так вот, некий двадцатилетний парень, работающий рассыльным в какой-то маклерской фирме, исчез два дня назад по дороге в банк с пакетом акций. В тот же вечер этот парень и какая-то худенькая рыжеволосая девушка с прической «паж» зарегистрировались в одном из отелей Фресно как супруги Дж. М. Риордан. На следующее утро парня нашли в комнате мертвого. Девушка исчезла. Акции тоже.
Это все, что сообщила мне газета. В течение следующих двух-трех дней, собирая понемногу тут и там, я сумел сложить почти всю историю.
Китаец, полное имя которого было Тай Чун Тау, являлся мозгом шайки. Они использовали беспроигрышный метод. Тай выбирал парня, который был посыльным или курьером какого-нибудь банкира или маклера и которому доверяли крупные суммы наличными или в ценных бумагах.
Затем Эльвира порабощала парня, влюбляя его в себя – что вообще-то было совсем не трудно, – а потом мягко наводила на мысль бежать с ней с тем, что он мог взять у работодателя.
Там, где они проводили первую ночь после побега, появлялся Хук, пьяный вдрызг, с пеной у рта. Девушка умоляет, рвет на себе волосы, пытаясь удержать Хука, выступающего в роли ревнивого мужа, от убийства. В конце концов ей это удается, – и в результате у парня нет ни девушки, ни плодов его кражи.
Временами парень все-таки обращался в полицию. Двое из обнаруженных кончили самоубийством. Этот, из Лос-Анджелеса, был потверже остальных. Он вступил в драку – и Хук его убил. Девушка столь великолепно играла свою роль; что ни один из шести ограбленных грабителей, не сказал ничего, указывающего на ее участие, а некоторые старались вообще о ней не упоминать.
Дом на Турецкой улице был местом, где укрывалась шайка, и, чтобы обеспечить ему безопасность, они никогда не работали в Сан-Франциско. Соседи супругов Квейр считали Хука и девушку их сыном и дочерью, а Тая – китайским поваром. Порядочность и сердечность супругов Квейр бывали полезны при сбыте акций.
* * *Китаец пошел на виселицу. Мы расставили самую лучшую, самую густую сеть на рыжеволосых девиц и поймали в нее множество рыжих девушек с прической «паж». Эльвиры, однако, среди них не было.
Но я пообещал себе, что рано или поздно...
Женщина с серебряными глазами
"The Girl with Silver Eyes". Рассказ напечатан в журнале «Black Mask» в июне 1924 года. Составляет дилогию с рассказом "Дом на Турецкой улице". Переводчики Э. Гюнтер и А. Чернер.
* * *Меня разбудил телефонный звонок. Я перекатился на край постели и потянулся за трубкой. Старик. Шеф отделения Континентального агентства в Сан-Франциско. Голос деловой.
– Прости, что я тебя беспокою, но придется пойти на Ливенуорт-стрит. Глентон – так называется этот дом. Несколько минут назад звонил некий Барк Пэнбурн, чтобы я кого-нибудь прислал. Он произвел на меня впечатление человека, у которого не в порядке нервы. Выясни, чего он хочет.
Зевая, потягиваясь и проклиная неведомого Пэнбурна, я стянул со своего упитанного тела пижаму и запихнул его в костюм.
Добравшись до Глентона, я установил, что испортил мне утренний воскресный сон мужчина в возрасте около двадцати пяти лет, с бледным лицом, большими карими глазами, окруженными красными ободками то ли от слез, то ли от бессонницы, то ли от того и другого. Длинные темные волосы растрепаны, фиолетовый халат с большими изумрудно-зелеными попугаями наброшен поверх шелковой пижамы цвета красного вина.
Комната, в которую он меня провел, напоминала аукционный зал до начала распродажи или старинную чайную. Приземистые голубые вазы, искривленные красные вазы, вытянутые желтые вазы, вазы всех форм и цветов; мраморные статуэтки, эбеновые статуэтки, статуэтки из всех возможных материалов; фонари, лампы и подсвечники, драпри, портьеры, коврики, диковинная гнутая мебель; странные картинки в неожиданных местах. Неужели можно хорошо чувствовать себя в такой комнате!
– Моя невеста, – начал он без промедлений высоким голосом на грани истерики, – исчезла. С ней что-то произошло. Что-то ужасное! Найдите ее и спасите от этой страшной...
Я слушал его до этого момента, а потом перестал. Из его уст слова изливались стремительным потоком: «Испарилась... нечто таинственное... заманили в ловушку...» – и были эти слова настолько невнятными, что я никак не мог сложить их воедино. Поэтому я не пытался его прерывать, только ждал, когда у него пересохнет в горле.
Мне не раз случалось слушать людей, которые от волнения вели себя еще более странно, чем этот парень с дикими глазами, но его наряд – халат в попугаях, яркая пижама, – равно как и эта бессмысленно обставленная комната, создавали слишком театральный фон, лишая его слова достоверности.
Барк Пэнбурн в нормальном состоянии был, наверное, вполне приличным молодым человеком, правильные черты лица, хотя губы и подбородок излишне мягкие. Красивый высокий лоб. Но когда из потока, который он обрушивал на меня, я время от времени выхватывал какие-то мелодраматические фразы, я невольно думал, что на халате уместней кукушки, а не попугаи.
В конце концов у него кончились слова, он простер ко мне длинные, худые руки и вопросил:
– Вы мне поможете? – И так по кругу: – Вы поможете? Поможете?
Успокаивающе кивая головой, я заметил на его щеках слезы.
– Может быть, мы начнем с самого начала? – предложил я, осторожно усаживаясь на что-то вроде резной скамейки.
– Да! Конечно, да! – Он стоял передо мной, ероша пальцами волосы. – С начала. Итак, я получал от нее письма ежедневно, пока...
– Это не начало, – высказал я свое мнение. – О ком идет речь? Кто она?
– Это Джейн Делано! – выкрикнул он, удивленный моим невежеством. – Она моя невеста. А теперь она исчезла, и я знаю, что...
И снова из него хлынул поток истеричных обрывков фраз: «жертва заговора», «ловушка» и тому подобное.
