Рэймонд Чандлер - Прощай, моя красотка
— Я надеялся, что вы зайдете, — сказал я. — Полиция об этом ничего не знает. Я хотел видеть вас.
— Продолжайте.
Он подошел к столу, положил на него пистолет, стянул с себя плащ и уселся в мое лучшее кресло. Оно скрипнуло, но выдержало. Он медленно облокотился о спинку и придвинул пистолет поближе, вытянул из кармана пачку сигарет, выбил одну и взял ее губами, не притрагиваясь пальцами. Спичку он зажег о ноготь. Острый запах дыма наполнил комнату.
— Вы не больны? — спросил он.
— Нет. Просто отдыхаю. Денек был трудноват.
— Дверь была незаперта. Ждете кого-то?
— Даму.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— Возможно, она и не придет, — сказал я. — А если придет, я постараюсь ее вежливо выпроводить.
— Что за дама?
— О, просто дама. Если она придет, я постараюсь от нее избавиться. Мне интересней поговорить с вами.
На его лице появилась едва уловимая улыбка. Он неловко затянулся, как будто ему не хватало на сигарете места для пальцев.
— Почему вы подумали, что я был на «Монти»? — спросил он.
— Предположил полицейский из Бэй Сити. Это долгая история, полная догадок.
Он слегка покачал головой.
— Вы убили женщину, — сказал я. — Джесси Флориан. По ошибке.
Он подумал и кивнул.
— Я не боюсь вас, — продолжал я. — Вы не убийца. Вы не хотели ее убивать. Того, на Сентрал, вы, возможно, заставили сказать вам кое-что. Но заставлять говорить женщину, разбивая ее голову о ножку кровати, непростительная ошибка.
— Вы очень рискуете, — сказал он, опять неловко пристраивая сигарету к губам.
— То, как со мной обращались, заставляет меня ко всему относиться безразлично, — сказал я. — Вы не хотели убить ее?
Его глаза были беспокойны. В лице — выражение напряженного внимания.
— Сейчас-то вы знаете о своей силе, — заметил я.
— Слишком поздно, — безнадежно махнул рукой Лось.
— Я знаю, что вы хотели от нее выведать, — сказал я. Он смотрел на меня.
— О'кей, скажите сначала, откуда вы узнали, что я на «Монти»? — он уже спрашивал об этом.
— Точно я не знал. Но самый легкий путь уйти — это по морю. Вы могли выбраться на один из этих кораблей, а оттуда смыться куда-нибудь. С хорошей помощью, конечно.
— Лэйрд Брюнетт — хороший парень, — безучастно сказал он. — Я слышал о нем, но ни разу не видел.
— Он передал вам записку?
— Черт, у него сотни людей, которые могут для него это сделать. Когда будет то, о чем вы написали мне? Мне показалось, что вы написали правду. Иначе я бы не рискнул прийти сюда. Куда мы поедем?
Он прикончил сигарету и выжидающе посмотрел на меня. Его тень вырисовывалась на стене, тень гиганта. Он был так велик, что казался нереальным.
— Почему вы подумали, что я убил Джесси Флориан? — вдруг спросил он.
— Расстояние между следами пальцев. Это говорит о том, что вы чего-то выпытывали у нее и что вы можете убить человека, не желая того.
— Фараоны уже повесили на меня это дело?
— Не знаю.
— Так что же я хотел у нее узнать?
— Вы думали, что она знала, где Велма.
Он кивнул и продолжал упорно смотреть на меня.
— Но она не знала, — сказал я. — Велма была слишком хитра для нее.
В дверь постучали.
Мэллой качнулся вперед и взял пистолет. Кто-то вращал ручку двери. Мэллой медленно встал и прислушался. Затем вопросительно посмотрел на меня.
Я встал с кровати. Мэллой спокойно, без движения наблюдал за мной. Я подошел к двери.
— Кто там? — спросил я.
— Открывайте, глупец. Это — герцогиня Виндзорская, — с ее голосом было все в порядке.
— Секунду.
Я оглянулся на Мэллоя. Он нахмурился. Я подошел к нему и очень тихо сказал:
— Другого выхода отсюда нет. Подождите в другой комнате. Я избавлюсь от нее.
Он раздумывал. Сейчас ему было нечего терять. Он был человек, не знавший страха. Он, наконец, кивнул, взял шляпу и плащ и тихонько пошел в другую комнату, обойдя кровать. Дверь закрылась, но не плотно.
Я огляделся. Никаких следов, кроме окурка. Но сигареты может курить кто угодно. Я подошел к двери и открыл ее. Мэллой задвинул засов, когда зашел сюда. Миссис Грэйл стояла, улыбаясь, в белом лисьем манто, о котором она мне говорила. Изумрудные серьги свисали с ушей и почти утопали в белом меху. Ее пальцы легко лежали на вечерней сумочке.
Улыбка сошла с ее яркого лица, словно сползла, упав на пышный бюст, когда она увидела меня.
— Так-так, — мрачно вымолвила она. — Пижама и все такое. Чтобы показать какую-то гравюру. Какая же я дура.
Я отошел в сторону и еще шире открыл дверь, чтобы впустить шикарную гостью.
— Это не совсем так. Я начал одеваться, а ко мне зашел полицейский. Он только что ушел.
— Рандэлл?
Я кивнул. Ложь кивком все равно ложь, но так лгать полегче. Она немного колебалась, затем прошла мимо, обдав меня запахом дорогих духов.
Я закрыл дверь. Она медленно прошла через коридор, комнату, безучастно посмотрела на стену, затем быстро повернулась.
— Давайте сразу расставим все точки над «i», — сказала она. — Я не бесхарактерный человек и не увлекаюсь романами в меблированных комнатах. Когда-то давно у меня их было слишком много. Сейчас я люблю действовать солидно.
— Может быть, вы выпьете перед уходом? — я все еще стоял у двери.
— А я ухожу?
— Мне показалось, что вам здесь не нравится.
— Я просто сразу хотела обратить ваше внимание на мое положение в обществе. Я не из тех случайных проституток. Меня можно взять, но не так, походя. Да, пожалуй, я выпью.
Я пошел на кухню и сделал две порции выпивки не очень-то твердыми руками. Я принес два стакана и дал ей один.
Из второй комнаты не доносилось ни звука, даже дыхания не было слышно.
Она попробовала напиток.
— Мне вы очень понравились, — но мне не нравится, когда мужчины принимают меня в пижаме, — сказала она, усаживаясь в кресло, где только что восседал Мэллой. — Хотя я могу через это перешагнуть.
Я выпил.
— Большинство мужчин — паршивые животные, — продолжала она. — Я считаю, что весь мир — что-то грязное и паршивое.
— Но деньги-то помогают видеть мир другим.
— Так обычно думают, когда не имеют больших денег. На самом деле деньги делают новые проблемы, — она улыбнулась деланной улыбкой, — которые заставляют забывать, как тяжелы старые.
Она достала из сумочки золотой портсигар, и я подошел к ней с зажженной спичкой. Она выпустила облако дыма и уставилась на него сощуренными глазами.
— Сядьте поближе ко мне, — вдруг сказала она.
— Давайте сначала немного поговорим.
— О чем? Ах, об ожерелье?
— Об убийстве.
Ничего не изменилось в ее лице. Она выпустила еще одно облако дыма.
— Это отвратительная тема. Может, не стоит?
Я пожал плечами.
— Лин Мэрриот не был святым, — сказала она. — Я не хочу говорить о нем.
Она некоторое время холодно смотрела на меня, а затем сунула руку в сумочку за платком.
— Лично я не думаю, что Мэрриот был наводчиком ювелирной банды, — сказал я. — Полицейские делают вид, что считают его наводчиком. Но они, не правда ли, всегда очень много притворяются. Я даже не думаю, что он был вымогателем в определенном смысле. Смешно, не так ли?
— Смешно — сейчас ее голос был почти ледяным.
— Ну, не совсем, — согласился я и допил свой стакан — Это было чертовски любезно с вашей стороны, что вы пришли, миссис Грейл. Правда, что-то не ладится у нас с настроением, но изменить его в нашей власти. Я, с вашего позволения, продолжу. Кроме того, я не считаю, что Мэрриота убила банда. И я не думаю, что он ехал в злополучный каньон, чтобы выкупить ожерелье. Теперь я даже не допускаю мысли, что какое-то ожерелье было похищено. Я думаю, он ехал в этот каньон, чтобы быть убитым, хотя он думал, что едет для того, чтобы помочь убить. Но Мэрриот оказался плохим убийцей. Я ошибаюсь?
Вдруг, безо всяких видимых перемен, она прекратила быть красивой. Она стала выглядеть, как женщина, которая могла быть опасной давным-давно и дерзкой относительно недавно. Женщина второго сорта.
Она не отвечала, ее правая рука постукивала по сумочке.
— Очень плохим убийцей, — повторил я. — Как второй убийца в Шекспировском «Ричарде III». У этого парня еще оставались угрызения совести, но ему также хотелось денег и, в конце концов, он не сделав дело, так и не смог решиться стать убийцей. С такими убийцами лучше не связываться, они опасны. Поэтому их надо убирать. Иногда с помощью дубинки.
Она, наконец, улыбнулась.
— А кого он собирался убить, как вы думаете?
— Меня.
— В это трудно поверить, что кто-то так ненавидел вас. Вы сказали, что мое ожерелье никто не похищал. Вы в этом уверены? У вас есть доказательства?
— Я не говорил, что они у меня есть. Я лишь сказал, что я предполагаю, что так могло быть.
