Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку
Нагнувшись над ним, я схватился за его длинные жирные волосы и ударил головой об пол. Глухой звук потряс комнату. Его глаза закатились, и он потерял сознание.
Вся эта ожесточенная животная борьба заняла примерно полминуты. Часто и тяжело дыша, я снова наклонился над ним, чтобы удостовериться, что он без сознания. Судя по его виду, он не придет в себя в ближайшие часы, если он вообще когда-либо придет в себя. Я расстегнул его пиджак, надеясь обнаружить пистолет, однако тщетно. Я выпрямился, поднял фонарь. Интересно, почему в комнате не появился Тендер? Мы наделали такой шум, от которого и мертвый проснулся бы.
Я подошел к двери, открыл ее и выглянул в темноту. Внезапно тишину нарушил приглушенный звук пистолетного выстрела. Я пригнулся, думая, что кто-то стреляет в меня. Затем последовало еще три выстрела, их грохот раскатился по дому, оглушая меня. Кто бы ни стрелял, он стрелял не в меня. Вспышек не было, хотя гремело поблизости.
Я припал к стене, обливаясь потом и прислушиваясь. Резко хлопнула дверь. Вдоль прохода наверху раздались шаги, хлопнула еще одна дверь. Затем снова наступила тишина.
2
Я не испытывал особого желания подняться по лестнице. У меня не было ни малейшего представления о том, на что или на кого я мог наткнуться, без пистолета я чувствовал себя таким же незащищенным, как и улитка без раковины. Но мне пришло в голову, что наверху кого-то убивают и, возможно, мне надо посмотреть, могу ли я чем-нибудь помочь. Я подумал, что, если выберусь из этой заварушки, надо будет пойти к врачу, чтобы обследовали мою голову.
По лестнице я прополз на четвереньках. На полпути я попал в облако пороховых газов. Я бесшумно продолжил подъем, стараясь двигаться осторожно, но как можно быстрее.
На верху лестницы я решил рискнуть, включил фонарь и осмотрел короткий проход. Рядом с тем местом, где я стоял на четвереньках, была открыта дверь, из нее в луч света лениво выплывало облако пороховых газов.
Никто не стрелял в меня в упор, и я начал надеяться, что парень с пистолетом удрал. Но я все еще осторожничал и прислушивался, оставаясь на четвереньках. Через пару секунд я привык к звуку своего сердцебиения и крови, стучавшей в голове, и смог разобрать другой звук: звук дыхания, доносящийся из комнаты. А потом я расслышал другой звук, звук, от которого меня по коже подрал мороз: равномерное «кап-кап-кап» воды или еще чего-то.
Я взял себя в руки, встал и подошел к двери. Когда я зашел в комнату, мне в нос ударил запах кордита. Здесь кто-то задыхался и хрипел так, что от страха у меня зашевелились волосы. Я включил фонарь. Луч выхватил из темноты картину, которая снится мне до сих пор. Я лихорадочно стал нащупывать выключатель; спустя мгновение комната наполнилась резким белым светом.
Помещение было маленьким, прямо передо мной стояла кровать, на которой лежал мужчина, одетый лишь в одни пижамные штаны. Середину его белой волосатой груди украшали два больших отверстия от пуль 45-го калибра, по его ребрам, блестящим, темно-бордового цвета, ручьем стекала кровь. Третья пуля вскрыла яремную вену, из раны ужасающей алой струей хлестала кровь, ударяя по ближайшей стене и стекая по ней на пол.
На то, чтобы узнать мужчину на кровати, у меня ушла всего пара секунд. Перепачканное кровью, мертвенно-бледное лицо выглядело так, словно кто-то приготовил его для показа ужасов на выставке восковых фигур. Но это был Тейлер. Ошибиться я не мог.
Помочь ему было нельзя. Чудо, что он все еще был жив. Даже если бы я смог перекрыть артерию, все равно были еще отверстия в его груди.
Он лежал не шевелясь и смотрел на меня: его синевато-серые глаза не были испуганными; жизнь уходила из него, выплескиваясь на стену и капая на пол.
— Кто сделал это? — спросил я, нагибаясь над ограждением кровати. — Давай, ты еще можешь говорить. Кто сделал это?
Даже несмотря на то, что он умирал и его легкие тонули в крови, он попытался говорить. Его губы двигались, его челюсть подергивалась, но и только. Все же он смог сообщить мне кое-что. Медленно, с усилием, он поднял руку и указал на что-то. Я проследил взглядом направление его указательного пальца и обнаружил, что смотрю на шкаф.
— Что-то в нем? — спросил я, обошел кровать и открыл шкаф.
Там были только костюм, шляпа и маленький чемодан. Я через плечо взглянул на него. Его серые глаза смотрели в мои. Он хотел, чтобы я понял, что он пытается сказать.
— В костюме? — спросил я, вытаскивая костюм из шкафа.
Он не опускал руку, продолжая указывать на что-то. Я выкинул шляпу и чемодан и снова взглянул на него. Палец не опускался, хотя шкаф, насколько я мог видеть, был пуст.
— Спрятано там?
Его глаза сказали «да», рука упала. Дыхание стало очень медленным и затрудненным. Через два отверстия в груди выходила кровавая пена.
Я снова повернулся к шкафу, направил луч фонаря на пол и заднюю стенку, но не увидел ничего, кроме пыли и частичек пуха.
Я вынул мой нож, открыл самое большое лезвие и начал взламывать доски на полу шкафа. Работая, я осознал, что затрудненное, свистящее дыхание прекратилось. Я оглянулся через плечо. Лицо на пропитанной кровью подушке стало цвета глины, костлявая тяжелая челюсть отвисла. Палец все еще указывал на шкаф, мертвые пустые глаза смотрели прямо на меня.
Я поднял одну из досок и направил луч фонаря в полость. Там не было ничего, кроме грязи, пары пауков и следов того, что здесь когда-то жила крыса. Я выпрямился, сердито посмотрел на шкаф, зная, что мне надо выбираться наружу. Но Тейлер дал мне понять, что я найду там что-то, что может стать ключом ко всему этому сумасшедшему, смертоносному делу.
Поблизости стояло плетеное кресло, я пододвинул его к шкафу и встал на него. Верхняя полка шкафа оказалась на одном уровне с моим лицом. Деревянная панель образовывала заднюю стенку полки, я подсунул под нее лезвие ножа и стал взламывать ее. Она сопротивлялась моим усилиям, но я продолжал, чувствуя, как от подъемной силы прогибается лезвие, я действовал очень осторожно, но настойчиво. Панель уже начала поддаваться, когда я услышал тихий звук, который мог быть шарканьем ботинка по голым доскам. Сойдя с кресла, я подкрался к двери и прислушался. Тишина. Я выключил свет в комнате, открыл дверь и выглянул в темный проход. Мое сердце билось о ребра, и я почувствовал, как оно замерло, когда увидел отблеск света на стене у основания лестницы.
Я выбрался из комнаты и перегнулся через перила лестницы. Кто-то двигался по проходу внизу. Затем сверкнул другой фонарь, и я мельком увидел полицейского, стоящего у подножия лестницы и смотрящего вверх в темноту.
— Должно быть, наверху, Джек, — прошептал голос. — Здесь никого нет.
Я больше не стал ждать или смотреть. Быстро и бесшумно пошел обратно в комнату смерти, плавно захлопнул дверь и включил свет. На двери был хороший, крепкий засов, и я задвинул его. У меня было примерно две минуты, чтобы найти то, что я искал. Я вернулся к шкафу, просунул пальцы в щель, которую проделал в панели, и потянул ее изо всех сил. Она поддавалась, гвозди выходили с резким, скрипучим звуком. Я снова потянул, и панель осталась у меня в руках. Я направил луч фонаря в полость. Там были две вещи: автоматический пистолет системы «Кольт» 45-го калибра, снабженный миниатюрным оптическим прицелом, и блокнот в кожаном переплете.
Я схватил их, когда раздался стук в дверь.
— Открывай! — потребовал голос. — Мы знаем, что ты там. Это полиция города. Давай открывай!
Я сунул пистолет в боковой карман, а блокнот в карман пиджака, тихо спустился с кресла и подошел к окну. Я был перепуган до смерти, дыхание перехватывало, но я не терял голову. Если меня здесь поймают, я попаду в адскую переделку.
Когда я распахнул окно, один из полицейских ударил плечом в дверь, но засов выдержал.
— Спускайся вниз и обойди дом сзади, — услышал я. — Он может попытаться выбраться из окна.
Другой полицейский, громыхая, стал спускаться по лестнице.
Теперь я был снаружи, на подоконнике. До двора было ничтожное расстояние в тридцать футов — так не годится, помимо этого, во дворе с секунды на секунду должен появиться полицейский. Прямо над моей головой проходил водосточный желоб. Я схватился за него, проверяя на прочность. Он казался достаточно крепким, и, обливаясь потом, я начал подниматься на крышу. Примерно четыре секунды я висел в воздухе, затем забросил ногу на желоб и подтянулся. Я чувствовал, как от напряжения металл прогибается, затем голос внизу что-то закричал. Сделав титаническое усилие, я аккуратно перекатился на наклонную крышу и из последних сил пополз в укрытие за дымовую трубу. Я судорожно заполз за трубу и несколько секунд лежал, пытаясь восстановить дыхание. Я знал, что у меня немного времени до того, как они доберутся сюда. Лунный свет превратил ночь в день. Примерно в двенадцати футах я мог видеть плоскую крышу бара «Делмоника», отделенную от дома Бетилло аллеей.
