Росс Макдональд - Неукротимый враг
— Я скажу вам, из-за чего была ссора, если вы обещаете мне ничего не предпринимать.
— Чего я не должен предпринимать?
— Не должны предпринимать ничего, что бы остановило Кита. Это было бы предательством.
— Остановить какие его действия?
— Сначала обещайте.
— Не могу, миссис Себастьян. Я вот что вам пообещаю: я не совершу ничего, что могло бы повредить вашей дочери.
— Но не Киту?
— Если окажется, что их интересы расходятся, я сделаю все, что могу, для Сэнди.
— В таком случае — скажу. Он хочет увезти ее за границу.
— Несмотря на внесенный залог?
— Боюсь, что два. Он говорил о Южной Америке.
— Мысль явно неудачная. Вернуться в Штаты ей будет очень сложно, да и ему — тоже.
— Знаю. Я говорила ему об этом.
— Где он планирует раздобыть денег на поездку?
— Боюсь, у него в планах растратить казенные деньги. Кит уже на грани срыва. Для него невыносима сама мысль о том, что Сэнди предстанет перед судом, а возможно, и сядет в тюрьму.
— Она ведь еще в психиатрической клинике, да?
— Не знаю.
— Так позвоните туда и выясните.
Бернис прошла в кабинет, закрыв за собой дверь. Я слышал, как она говорила, но не мог разобрать слов. Когда она вышла, на ее лице застыло испуганное выражение.
— Он забрал ее из клиники.
— Когда?
— Около часа назад.
— Сказал им, куда?
— Нет.
— Может, он хоть на что-то намекнул вам?
— Утром он говорил, что полетит в Мехико, а оттуда, возможно, в Бразилию. Но он не улетит, не сообщив сначала мне. Хочет, чтобы и я полетела.
— А вы сами хотите?
Она покачала головой:
— Считаю, никому из нас не нужно улетать. Надо оставаться здесь и бороться до конца.
— Молодчина. Правильно считаете.
От моей похвалы глаза у нее зажглись, но вслух она произнесла:
— Нет, если бы я была молодчиной, с нашей семьей не произошло бы этого несчастья. Все ошибки совершила я сама.
— Не хотите назвать их?
— Если сумеете набраться терпения и выслушать. — Она помолчала с минуту, собираясь с мыслями. — Вообще-то, не испытываю желания говорить об этом подробно. Сейчас не время, да и сомневаюсь, стоит ли говорить именно вам.
— А кому стоит?
— Нужно бы Киту. Он все еще мой муж. Беда в том, что мы прекратили говорить уже много лет назад. Начали игру, решив делать вид, что все у нас в порядке, даже не признаваясь друг другу в этом. Кит должен был быть молодым, шагающим вверх по служебной лестнице специалистом, а я — образцово вести дом, давая ему чувствовать себя настоящим мужчиной, что для Кита весьма трудно. Сэнди же должна была радовать нас обоих хорошей успеваемостью в школе и безупречным поведением как в мыслях, так и в поступках. И все это сводится к эксплуатации. Мы с Китом эксплуатировали и друг друга, и Сэнди, а это уже нечто совсем противоположное любви.
— И все-таки повторяю: вы — молодчина.
— Не старайтесь меня утешить. Я не заслуживаю этого.
Но она закрыла глаза и наклонилась, приблизив ко мне лицо. Я коснулся его руками, ощущая ее губы и теплое дыхание на своих пальцах.
Через некоторое время она выпрямилась. Лицо ее стало спокойнее. На нем вновь появилось гордое выражение, делающее его красивым. Она спросила:
— Хотите есть? Давайте, приготовлю вам что-нибудь.
— Не назвал бы это хорошей мыслью.
— Почему?
— Вы же сами только что сказали. Люди не должны играть, делая вид, что все у них в полном порядке.
— Разве это — то, что я стала бы сейчас делать?
— Это — то, что сейчас стал бы делать я. Мы должны заняться кое-чем другим.
Она неверно истолковала мои слова и метнула на меня холодный вопросительный взгляд:
— В самом деле?
— Я вовсе не флиртую с вами. Но вынужден задать вопрос, который, возможно, смутит вас. Он касается половой жизни Сэнди.
Она вздрогнула. Вскочив с пуфика, она отошла от меня в другой конец комнаты.
— Насколько ваша дочь осведомлена в вопросах секса?
Медленно повернув голову, она пристально посмотрела мне в глаза.
— Не имею ни малейшего представления. Никогда не говорила с ней на эту тему.
— Почему?
— Я полагала, она узнает обо всем этом в школе. У них там есть такой предмет. В общем, я считала себя недостаточно квалифицированной для таких бесед.
— Почему?
Она рассерженно посмотрела на меня.
— Не понимаю, почему вы столь настойчиво хотите обсуждать именно эту тему. Она здесь абсолютно ни при чем.
— Люди часто отвечают мне именно так, когда речь заходит о самом главном для них в жизни.
— Секс — вовсе не «самое главное для меня в жизни». Для меня он что есть, что нет. Мы с Китом... — как бы услышав себя со стороны, она осеклась.
— Так что вы с Китом?
— Ничего. Вы не имеете права задавать мне такие вопросы.
Я подошел к ней.
— Скажите мне только одно. Что произошло с Сэнди этим летом — это описанный ею случай в дневнике, который вы замалчиваете?
— Вряд ли он уже имеет значение.
— Все имеет значение.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
— Вы так действительно считаете, да? Никогда еще не встречала таких, как вы.
— Не будем переходить на мою личность. Сэнди описывала свои ощущения от ЛСД?
— Частично — да. Кстати, совсем забыла. Доктор просил передать вам, что препарат, который вы дали ему для анализа, — ЛСД низкого качества. Сказал, что это помогает объяснить реакцию Сэнди.
— Меня это ничуть не удивляет. Что еще помогает объяснить ее реакцию?
— Он не сказал.
— Я спрашиваю вас, Бернис. Что еще с нею было?
Ее лицо потемнело.
— Я не могу сказать вам. Честное слово, не могу.
— Если Сэнди могла это сделать или это сделали с нею, вы должны быть в состоянии сказать это. Речь идет о ее сексуальных отношениях с Лупом?
Она опустила голову.
— Там был не один. Они ее... они с ней... по очереди. Проделывали разное.
— И она описала это в дневнике?
— Да.
— Можно взглянуть?
— Я уничтожила его. Честное слово. Мне было до ужаса стыдно. Она знала, что я читаю дневник.
— А вам не кажется, что она просила вас о помощи?
— Не знаю. На меня это обрушилось, как удар. Я не могла спокойно думать об этом. Да и сейчас не могу. — Она говорила торопливым монотонным речитативом с явственной панической интонацией в голосе.
— Почему, Бернис? — Я подумал, не произошло ли с ней когда-то в прошлом то же самое.
Подняв голову, она посмотрела на меня с ярко выраженной неприязнью.
— Не хочу больше говорить с вами. Уходите.
— Сначала пообещайте мне одно. Что сообщите мне, когда Кит даст вам о себе знать. Единственное, что я хочу, это поговорить с ним и Сэнди.
— Я позвоню вам. Это — обещаю.
Сказав, что буду ждать от нее звонка у себя в офисе, я вышел из дома. Солнце на западе озаряло своим предвечерним светом вершины гор. И свет этот был окрашен элегической грустью, словно заходящий сейчас огненный шар никогда больше не взойдет. На площадке за домом игроки в гольф как будто куда-то спешили, преследуемые своими удлиненными тенями.
Глава 32
Я купил жареную курицу в пластмассовой корзиночке и поехал к себе в офис. Прежде чем приступить к еде, я проверил, не было ли звонков в мое отсутствие. Оказалось, что звонил Ральф Кадди.
Когда я набрал номер в Санта-Монике, который он оставил, трубку снял сам Кадди.
— Добрый вечер. Ральф Кадди слушает.
— Говорит Арчер. Не ожидал, что вы мне опять позвоните.
— Меня попросила об этом миссис Краг. — Он говорил напряженным от растерянности и смущения голосом. — Я сказал ей, что Джаспер умер. Она хочет поговорить с вами об этом.
— Передайте, что я свяжусь с нею завтра.
— Лучше бы прямо сегодня. Миссис Краг очень хочет вас видеть. Помните, вы спрашивали меня о пропавшем револьвере? У нее есть сведения и об этом.
— Откуда они могут у нее быть?
— Мистер Краг был начальником охраны компании «Корпус Кристи Нефть», когда револьвер был украден.
— Кто выкрал его? Джаспер Блевинс?
— Я не уполномочен ничего говорить вам. Узнайте лучше у самой миссис Краг.
Рабочий день только что закончился, и в Оквуд, в пансионат для выздоравливающих, я ехал по запруженным транспортом улицам и шоссе. Когда в сопровождении сестры я шел по коридору, до моего обоняния донесся запах пищи — кто-то из жильцов обедал. Я вспомнил, что у меня на письменном столе осталась лежать жареная курица, к которой я так и не притронулся.
Когда я вошел к Элме Краг, она подняла глаза от раскрытой Библии. Взгляд был мрачным. Движением руки она отпустила сестру.
— Прикройте плотнее дверь, — попросила она меня. — Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали, мистер Арчер. — Она предложила мне сесть, указав на стул с высокой спинкой. — Ральф Кадди сказал, что мой внук Джаспер погиб в железнодорожной катастрофе. Это правда?
— Его тело обнаружили на железной дороге. Мне сказали, что убит он был где-то в другом месте и что сделала это Лорел. Доказательства отсутствуют, но склонен верить этому.
