Георгий Миронов - Гладиаторы «Спартака»
Отсчитав от кафе «Равенна» двадцать шагов, толстяк сел на скамейку и стал ждать. Ровно в указанное ему в телефонном разговоре накануне неизвестным абонентом время к нему на скамейку подсела дама лет сорока, дорого и со вкусом одетая.
— У вас не найдется закурить? — спросил он на ломаном французском.
С точки зрения этикета, фраза была просто вульгарна. Но не он задавал правила в этой игре.
— О, курите на здоровье, — улыбнулась дама и заметила на ломаном русском: — Минздрав предупреждает, как у вас говорят. — И рассмеялась приятным, низким по тембру смехом.
Толстяк взял протянутую ему нераспечатанную пачку сигарет «Голуаз» в синей обертке.
— Можете оставить у себя. Я бросаю курить, — пошутила дама, загасила только что начатую сигарету, бросила ее в урну и, не оборачиваясь, двинулась по набережной, кокетливо, но без вульгарности покачивая красивыми бедрами.
Толстяк сунул пачку в карман и направился к машине, чтобы отправиться к себе в отель: завтра он вылетал в Москву.
Полковник Зверев с некоторым удивлением рассматривал имевшую только что место сценку. Он хорошо знал эту даму. Маргарита Бетанкур, в прошлом служащая Интерпола, уволенная оттуда «по недоверию», а точнее — по подозрению на работу в пользу некоей криминальной группировки, по данным Зверева, работала на Барончика.
«Нужно будет поручить, чтобы за пареньком проследили в Москве», — отметил про себя полковник. Кто работает на Барончика и с кем сотрудничает Барончик? Это все были далеко не праздные вопросы для системы Исы Назимова. Они не были с Барончиком конкурентами по бизнесу. Они были конкурентами по влиянию на Россию. И конкурентами в борьбе за миллиарды долларов, которые сулил выигрыш в «ЕвроТОТО-2001». И это было серьезно.
ГЛАВА 18
РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ. ПРОДОЛЖЕНИЕ
«...Легко вооруженные отряды гладиаторов с большим рвением исполнили приказ Спартака, и через три часа после начала битвы, в которой обе стороны сражались с одинаковым упорством, римляне с удивлением, похожим на испуг, вдруг увидели, что все соседние вершины покрыты неприятельскими пращниками и велитами...»
Все-таки везучий человек — Марчелло. Повезло, когда не только не убили в Африке за годы службы в Иностранном легионе, но даже царапины не было. Один раз пуля пролетела рядом с виском. Но враг промахнулся, потому что сержант Поль успел выстрелить из карабина навскидку и убил его в ту секунду, когда враг нажимал на курок. Вот пуля и изменила траекторию. Как он мог теперь не выполнить поручение сержанта? Тем более что за эти поручения сержант отлично платил. Такие деньги в Риме сегодня далеко не каждый зарабатывает, далеко не каждый. Святая Мадонна, конечно же он счастливый и везучий человек. Да и Мария. Скорее и с ней повезло, чем не повезло. Она отлично готовит. Спагетти и пицца из-под ее маленьких смуглых рук выходят такие, что съешь собственные пальцы. А мясные и томатные соусы к спагетти?.. Конечно, она женщина разговорчивая. И ее кулачки, такие маленькие, когда бьют его по спине, кажутся такими жесткими. Но ведь за дело.... Не нужно так долго засиживаться с друзьями за стаканчиком «кьянти» в заведении старого Джузеппе.
Марчелло подошел к церкви Иль Джезу. Он побаивался иезуитов. Но храм — везде храм. Марчелло истово перекрестился и вошел. В главном нефе было тихо и прохладно. В левом нефе у статуи Мадонны истово коленопреклоненно молила о чем-то Деву Марию старая римлянка. Марчелло заглянул в правый неф. Там было пусто. Подошел к мраморной «Пьете», перекрестился, коснулся большим пальцем правой руки губ и встал на колени. Протянул руку. За холодным серым постаментом нащупал сверток, медленно, хотя в нефе не было слышно шагов верующих, притянул к себе, сунул за пазуху. Встал, огляделся, еще раз перекрестился, глядя на скорбное лицо матери, оплакивающей сына, снятого с креста и вышел из храма.
...Все-таки везучий он, Марчелло. Все было, как рассказал сержант Поль. В дорогой пиццерии (учитывая предстоящий гонорар, Марчелло мог бы и шикануть, но заказал только кофе-капуччино) на Кампо деи Фьори к нему действительно подошла девушка с большим сдвоенным букетом каких-то цветов, Марчелло дал ей несколько купюр, не глядя сунул букет в пластиковый пакет и, не чувствуя вкуса капуччино, выпил его. На дне чашки остался коричнево-белесый осадок. Марчелло еще подумал: «Интересно, как гадают на кофейной гуще, ведь эти коричнево-белые разводы на дне чашки можно трактовать как угодно».
«Впрочем, — подумал он, вставая со стула, — в этом есть своя прелесть. Гадаешь так, как тебе нужно. Эти разводы на дне чашки — они так были похожи на яхту». Яхта — вот о чем мечтал всю жизнь Марчелло. Собственная яхта. Пусть небольшая. Но абсолютно новая. Он поставил бы ее у пирса в Пьяно-ди-Сорренто, под Неаполем, где жили в собственном скромном домике его старики. И время от времени ездил бы на старом фиате в Пьяно-ди-Сорренто, брал с собой Марию, выходил на яхте в Неаполитанский залив и, умело управляя своим кораблем, чувствовал бы себя настоящим капитаном. А главное — таким капитаном его видела бы Мария...
При мысли о жене Марчелло вспомнил о куске пиццы, взятом на Кампо деи Фьори, достал его из пакета и, некрасиво чавкая, роняя крошки на мостовую, быстро съел.
«Лучше! — подумал он. — Гораздо лучше, чем у Марии, зато Марию не сравнишь в постели, да и на внешний вид, ни с этой толстухой официанткой, принесшей капуччино и пиццу, ни с чернявой замухрышкой, которая отдала цветы».
Вспомнив о цветах, Марчелло сунул руку в целлофановый пакет с изображением Клавдии Кардинале, — пакету было лет, наверное, столько же, сколько самой кинодиве, но он был еще цел, хотя ручки и поистрепались, — не выбрасывать же целую вещь только потому, что впереди ждет богатство. С богатством Марчелло все никак не везло. В Иностранном легионе заработал гроши. Только на свадьбу и хватило. А того, что время от времени перепадало от сержанта Поля, хватало только на плату за квартиру и еду. Но вот теперь задание посложнее, теперь он заработает наконец-то на яхту. Или катер. Он еще не решил.
Влажными от волнения пальцами Марчелло нащупал в влажном месиве соцветий твердую ламинированную картонку пропуска. Не раскрывая пакета и не доставая пропуск из него, заглянул в душистое от цветов нутро «Клавдии Кардинале».
«Точно. Моя фотография. И все элементы защиты на пропуске. С ним можно пройти в зону заправки».
Еще несколько сотен шагов, и, свернув налево, Марчелло оказался на пьяцца Фарнезе. Встал у газетного киоска. Неуверенно закурил сигарету без фильтра «Пиппо ди Рома».
— Сигареткой не угостите? — услышал он голос человека, неожиданно материализовавшегося у его правого уха.
Марчелло вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял скромно одетый молодой человек, по виду студент: майка с лицом Джины Ломбарди, восходящей звезды итальянской эстрады, мятые, слегка рваные, как это нынче модно, чуть выше колена джинсы.
— Да, конечно, — и Марчелло протянул смятую пачку сигарет.
— Может быть, хотите купить кассету? Лучшие песни Джины Ломбарди. Отличное качество.
— Пожалуй, одну возьму, — словно бы нехотя ответил Марчелло, протягивая смятую купюру, совсем недавно переданную ему сержантом Полем.
...Дальше все получилось складно, как и обещал сержант.
На территорию аэропорта Марчелло легко прошел по старому удостоверению. Оттуда в район заправки самолетов можно было попасть, только предъявив специальный пропуск с тремя системами защиты.
Теперь у него такой был. И, показав его и для понту покрасовавшись перед охранником в фас и профиль, Марчелло прошел на строго охраняемую территорию, где были расположены ангары. В каждом заправлялся, осматривался, если надо — ремонтировался, всего один воздушный лайнер.
Марчелло легко нашел нужный ангар — № 2354. Зашел в узкий просвет между ангарами, натянул на себя синий комбинезон с тремя желтыми полосками на левой стороне груди, синий полотняный берет, которые достал все из того же вместительного пакета с округлым личиком кинодивы, и вошел в ангар. Борт № 2354 был готов к полету рейсом Рим — Москва авиакомпании «Ал Италия». Один из рабочих спустился по лесенке из кабины, второй, закончив проверять электросистему, вернулся к пульту, чтобы выключить тумблеры. Третий — он был не в синем комбинезоне, а в форме пилота «Ал Италия», — второй пилот, догадался Марчелло, — взял пробу топлива....
Пилот сунул контейнер с пробой в мерцающий разноцветными огнями прибор, смонтированный в обычном кейсе, и, видимо, остался доволен результатами. Не вынимая контейнер из гнезда, пилот тщательно закрыл кейс, кивнул рабочему, давая «добро» на пломбирование заправочных каналов, и, не оглядываясь, направился к выходу из ангара. До вылета самолета оставалось совсем немного времени, а у второго пилота лайнера было еще много дел.
