Дэвид Гудис - Ночной патруль
На полу рядом с камином Делберт Кингсли приходил в сознание. Он застонал и медленно сел, потирая свою распухшую, посиневшую челюсть. Увидев револьвер в руке Кори, он снова застонал. Потом огляделся, заметил лежащую на диване Литу, потом — Уолтера Грогана. Тут он взвыл еще громче и отчаянней.
Гроган сунул револьвер в боковой карман своей пижамной куртки. Довольно долго и в полном молчании он смотрел на Литу, потом перевел взгляд на Кингсли, потом снова на Литу и опять на Кингсли, после чего поднял руку к голове и пригладил свои серебряные волосы.
Потом его рука потянулась к боковому карману, и в ней снова появился револьвер. Кингсли замер с открытым ртом. Гроган сделал три выстрела — один за другим. Кингсли так и остался сидеть с двумя дырками в голове и черно-красной рваной раной на том месте, где прежде был его нос. Его глаза остались открытыми, и когда он привалился к кирпичной стенке камина. Сердце его уже замерло, но его голова медленно поворачивалась, словно он пытался бросить прощальный взгляд на Литу.
Гроган убрал свой тридцать восьмой, отвернулся от сидящего трупа и направился прочь из гостиной.
— Куда вы? — спросил Кори.
Гроган бросил:
— Наставь на нее револьвер. Я вернусь через минуту.
Кори услышал, как он прошел в кухню, щелкнул выключатель, и на кухне зажегся свет. Потом стали доноситься разнообразные металлические звуки, словно из кухонного шкафчика выбрасывали кастрюли и сковородки. За этим последовало звяканье другой кухонной утвари и в конце тихий хлопок открываемой вакуумной крышки.
Лита подняла голову. Ее вытаращенные глаза смотрели мимо револьвера в руке Кори. Она следила за Гроганом, входящим в гостиную. Рот ее широко раскрылся, словно оттуда вырывался беззвучный крик.
Гроган медленно приближался к ней. В правой его руке была металлическая банка со снятой крышкой. Кори посмотрел на этикетку. Содержимое банки было обозначено пятью большими буквами, и Кори бросило в дрожь.
Там был щелок.
Гроган подходил все ближе к Лите. Какое-то мгновение она сидела неподвижно, потом попыталась вскочить с дивана, перевернувшись на бок, словно животное, спасающее свою жизнь. Но прежде, чем ей это удалось, Гроган свободной рукой схватил ее за платиновые волосы и рванул, заставив ее закинуть голову назад.
— Посмотри на меня, — тихо проговорил он. — Посмотри на меня, внимательно посмотри. Потому что ты видишь меня в последний раз. Потому что это последнее, что ты увидишь.
— Нет, — сказал Кори.
Гроган его не слышал.
— Нет! — повторил Кори громче.
Теперь Гроган его услышал, но не обратил на него никакого внимания. Он наклонял банку так, чтобы щелок попал Лите прямо в глаза.
— Нет! — закричал Кори и понял, что словами Грогана не остановить, что есть только один-единственный способ.
Он прицелился и выстрелил.
Банка со щелоком выпала из руки Грогана. Она упала на пол, содержимое пролилось и разъело ковер. Кори некоторое время смотрел на ковер, потом перевел взгляд на руку Грогана, ожидая увидеть рану на запястье или на руке рядом с запястьем. Он был уверен, что целился Грогану в запястье, и знал, что рука, держащая револьвер, не могла дрогнуть. Он — хороший стрелок и был абсолютно уверен, что непременно должен попасть в цель.
Однако раны на запястье Грогана не было, и на руке тоже. Гроган медленно повернулся и посмотрел на Кори Брэдфорда.
И Кори Брэдфорд увидел распоротую пулей желтую пижамную куртку. Дырка на куртке располагалась довольно высоко, где-то посередине груди.
«Но этого не может быть! — сказал себе Кори. — Ты же целился ему в запястье. Ты же знаешь, что целился ему в руку!»
Гроган стоял и смотрел на Кори. Взгляд его казался несколько удивленным, но в нем было нечто более глубокое, что-то похожее на мистическое изумление, смешанное с восхищением. Потом Гроган отвернулся от Кори и твердо, хотя и очень медленно, направился к креслу черного дерева, стоящему рядом с бронзовым Буддой.
Лита на диване потеряла сознание. Кори не смотрел на нее. Он смотрел на Грогана, на рану у него на груди и не верил собственным глазам.
«Этого не может быть, — размышлял он. — Или может...»
Гроган рухнул в кресло, но Кори смотрел не на него, а на едва заметную всепонимающую улыбку на лице Будды.
Казалось, бронзовое изваяние говорило: «Никаких „может быть“! Ты и не думал целиться ему в запястье. Ты попал туда, куда хотел. Ты хотел убить его, и именно это ты и сделал».
«Но почему?» — удивился Кори.
Он уставился на рану на груди Грогана, потом подошел поближе и понял, что Гроган больше не дышит.
«Хорошо, ты его прикончил. Но зачем? Какая тебе от этого выгода? Просто ты собственными руками выбросил на ветер пятнадцать тысяч».
«А ты, — беззвучно сказал Кори Будде, — сидишь тут и ухмыляешься, будто это шутка. Если это и так, то ты, по крайней мере, мог бы ввести меня в курс дела. Потому что, клянусь, я не знаю, почему я пришил его, я не знаю зачем, не знаю...»
Кори не сводил глаз с Будды. Раскосые глаза медного болвана смотрели на него, непроницаемая улыбка была обращена к нему, и его бросило в дрожь.
"Что с тобой происходит? — спросил Кори себя, а потом обратился к Будде: — Оставь меня в покое! Отстань! Я серьезно.
Я тебя предупреждаю, косоглазый!.. Китаеза..." — Китаеза... Китаеза... — повторил он вслух. Сунув револьвер за ремень, он подошел поближе к Будде и обеими руками ощупал бронзовую голову, шею, плечи. Металлическая поверхность была гладкой и оставалась такой, пока пальцы Кори ощупывали каждый дюйм груди бронзового болвана. Потом он стал ощупывать его живот и, внимательно вглядевшись, заметил узкую линию, тонкую, как волос, потом еще одну такую же линию, затем — третью и четвертую. Все они соединялись, образуя широкий четырехугольник, занимающий почти весь живот. Тогда он понял, что это такое, и понял, что нужно искать. «Это тайник, — сказал он себе. — Надо найти штуковину, которая открывает панель».
По обеим сторонам едва заметно выступающего четырехугольника рядами располагались маленькие сферические украшения в форме ограненных драгоценных камней. С каждой их было по двадцать. Кори начал пробовать их один за другим, надавливая, стараясь сдвинуть их с места или повернуть их. Положив голову на бронзовый живот, он, словно взломщик, прислонившийся к сейфу, прислушивался к малейшему звуку. Бронзовые выступы на левой стороне не дали ему ничего. Он вытер вспотевшие руки о брюки и стал обследовать другую сторону. Никакого щелчка, вообще никакого звука, пока он не добрался до девятнадцатого выступа. Кори надавил на него большим пальцем и услышал тихий, приглушенный щелчок. Он надавил еще раз, и послышался явственный звук. Потом ему удалось сдвинуть выступ с места, Кори стал медленно поворачивать его против часовой стрелки и почувствовал, как внутри что-то скользит на свое место. Послышалось громкое лязганье, и замок открылся.
Кори надавил на панель кончиками пальцев, она подалась, и в животе Будды образовалось четырехугольное отверстие. Он заглянул внутрь и увидел стопки денег.
Долгое время Кори стоял и смотрел. Потом протянул руку и вытащил одну стопку. Она была перетянута резинкой. Пачка была очень толстая и состояла в основном из тысячедолларовых банкнотов. Кори пересчитал бумажки. Там оказалось больше ста тысяч долларов. Кори вытащил еще несколько пачек, и в каждой из них было чуть больше или чуть меньше ста тысяч.
Соленые капли пота катились с его лба ему на глаза. Он вытер их тыльной стороной ладони. Пот продолжал катиться, пока он засовывал руку в живот Будды и вынимал пачки с деньгами. Таких пачек было пятнадцать. Общая сумма составляла один миллион пятьсот шестьдесят пять тысяч долларов.
Глава 15
"Это — не сон, — думал Кори. — Это настоящие американские банкноты, казначейские билеты, официально подписанные казначеем США и министром финансов. И обеспеченные золотом. Отчего они сами — чистое золото.
Ладно, это одно. Но то, что они твои, — совершенно другое. Ты слышишь, что я сказал? Я сказал, они — твои. Конечно, если ты этого хочешь.
Ты шутишь? Конечно, ты этого хочешь! Вот почему ты навел револьвер ему в грудь, а не в руку. В ту долю секунды ты не отдавал себе отчета в своих помыслах, и даже теперь ты удивляешься тем мыслям, которые теснятся в твоей голове. Но, должно быть, ты получил послание от некоей организации под названием «Друзья Кори Брэдфорда».
И это послание говорило, что пятнадцать тысяч — прекрасная круглая сумма, и все-таки ты не купишься за какие-то ничтожные пятнадцать кусков. Не купишься, даже если прибавишь к этой цифре еще пару нулей.
Должно быть, деньги, и только они, заставили тебя поднять револьвер чуть выше, чтобы линия огня прошла наискось выше запястья и ребер, и твой палец на курке получил команду от твоего мозга. Потому что ты вспоминал разговор с Нелли, с Нелли, которая говорила, что эти фантазии, которые рассказывал ей Рейфер под кайфом, и все эти его разговоры — не что иное, как заоблачные сказки, которые вызывал разбавленный кокой аспириново-наркотический коктейль, который и был причиной всей этой невразумительной болтовни. Например, весь этот вздор о китайце...
