Олег Агранянц - Последний ход за белой королевой
– Его зовут Марк?
– Да.
– Расскажи о нем.
– Поняла. Он жулик.
– Это прискорбно. Скажи, чем он занимался в последние дни.
– Как всегда, ничем.
– Никуда не уезжал?
– Нет. Хотя… он ездил в Амстердам.
А вот это очень интересно.
– Зачем?
– А кто его знает! Что еще?
– Он крепкий парень?
– Кто? Марк. Расплывшаяся свечка.
– С ним как надо? Ласково с обманом или по-крутому?
– По-крутому.
– Какое-нибудь слабое место?
– Малолетки.
– Имел дело с полицией?
– Да. Один раз из-за какой-то тринадцатилетней потаскухи. Пару раз – через таможню вез незадекларированный товар.
– Какой?
– Не знаю. Хотя… Только не смейся. Вез в Грецию французские презервативы. Но каждый раз отпускали.
– Отсутствие улик?
– А как же!
– Как звали малолетку.
– Ту, с которой его застукали? Люсетта. Но были и другие.
– Сейчас кто?
– Дочка нашей клиентки. Толстая в мать. Имя не знаю.
– Знаешь ли ты такого Плеко?
– Да. Это приятель Марка.
– Что ты о нем знаешь?
– Ничего. Вежливый человек. Марк меня с ним не знакомил.
– Кто он такой, по твоему мнению?
– Бандит.
– Почему ты так решила?
– Когда он приходил, они с Марком запирались в душевой.
– Почему?
– Там не прослушаешь.
Я вспомнил свою беседу в Сандунах и улыбнулся. Потом спросил:
– Марк и этот Плеко, они наркотиками не занимались?
– Не знаю.
– Ты сказала, что Марк недавно ездил в Амстердам. Кто-нибудь заходил к нему незадолго до отъезда.
– Да. Один русский. Топалов. Он граф, из старых.
Вот так номер. Типограф – граф!
Ася продолжала:
– Граф часто у нас бывает. Он живет где-то в Нормандии, а там холодно. Всякий раз, когда он в Париже, заходит к нам погреться.
– Как в отношении девочек?
– Ну что ты! Оне – граф. Да и чахлые оне. Не по мне.
Снова вошел официант, начал собирать приборы. Я хотел расплатиться. Ася меня остановила:
– Не ройся, Евгений, в бумажнике. Я советским не по карману. Ты – моя слабость, моя история.
61. Сжимание скелета
Таксист затормозил около длинного трехэтажного здания.
– Это «Орион».
Две женщины на ресепшне мирно разговаривали.
– Мне нужно видеть месье Марка.
Дама в строгом коричневом костюме улыбнулась:
– Месье Марк сегодня не приедет.
– Но его можно застать в конторе его адвоката, – расплылась в улыбке вторая.
– Вы можете мне дать адрес адвоката?
– О да, – ответили обе дамы разом.
* * *Марк оказался веснушчатым субъектом с лоснящимся тупым подбородком, в тщательно отутюженном, мышиного цвета костюме и в широкополой старомодной шляпе. Он только что вышел из здания, где располагались офисы адвокатов, и направлялся к своей машине. Передвигался он мягко, голову держал набок, в руках у него был большой черный зонт с костяной ручкой. Весь его вид излучал умиленную добропорядочность.
«Рыхлый мужик, – решил я. – Такого лучше брать на испуг и не давать опомниться».
И пошел наперерез:
– Марк?
Тот остановился.
– Почему ты считаешь, что можно безнаказанно трахать малолеток, Марк?
Он замер:
– Вы кто?
– Я, по-моему, задал вопрос. Приличные люди отвечают, когда их спрашивают. Не так ли?
– Кто вы такой?
Он пугливо озирался по сторонам, но, увы, кроме невежливого незнакомца во дворе не было ни души.
– Только не вертись. Тебе же лучше, если мы одни. А то неровен час…
Я понимал, что сейчас Марк усиленно соображает, кто я такой, и повторил:
– Почему ты считаешь, что можно безнаказанно трахать малолеток, Марк? Ты ведь так считаешь?
– Вовсе нет, – с трудом выдавил из себя бедолага.
«Лишь бы никто не вышел из здания, – вертелось у меня в голове. – Хотя бы еще минуты две».
– Несчастная Люсетта… Ты ведь не хочешь в тюрьму, Марк?
Он молчал, потом полез в карман.
Я молниеносно врезал ему по руке:
– В карманы не лазить!
– У меня там таблетки. Мне нужно одну…
– Зачем?
– Я могу умереть.
– Это не страшно.
– Но я не хочу умирать!
– Тогда пошли.
Марк не двигался, его глаза испуганно бегали по сторонам.
– Пошли.
– Куда?
– К тебе в машину.
Марк медлил.
– Где твоя машина?
– Вы хотите ее украсть? – он даже обрадовался, но продолжал стоять.
– Прекрати дурить.
Я взял из рук окаменевшего собеседника зонт, раскрыл, прикрыл им себя и Марка. Повторил:
– Где твоя машина, Марк?
Тот кивнул головой в сторону синего «Ауди» у входа.
– Идем.
Марк поплелся к машине.
– Открывай.
Трясущимися руками он открыл дверцу.
– Садись.
Марк сел на место водителя, но я протолкнул его внутрь, и сам уселся за руль.
– Ключи.
Тот отдал ключи.
Я завел мотор, отъехал немного назад, развернулся и подрулил к внутренней каменной стене вплотную, так, что передний бампер стукнулся о стену.
– Ну, будешь говорить?
– Что вам надо?
– Зачем ты ездил в Амстердам?
– Туристская поездка.
– А я думал, ты поехал за толстыми малолетками. Своих мало.
– Но я…
– Ты мне надоел.
– Но я…
– Тебя когда-нибудь пытали?
Марк ошалело вращал глазами.
– Никогда не поздно.
– Я ездил в Амстердам по просьбе одного человека.
– Я знаю этого человека. Топалов. Так ведь?
– Так.
– Граф Топалов.
– Никакой он не граф.
– Знаю. И за что ты его убил?
– Я его не убивал.
– А кто? Он сам себя задушил?
– Он разве умер?
– Зачем ты с ним ездил в Амстердам?
– Хорошо, я расскажу все. Но потом вы меня отпустите?
– Торговаться не надо.
– Он просил меня продать камни.
– Какие?
– Разные.
– Ты мне говоришь неправду. Я знаю, что это были необработанные алмазы. Если ты мне еще раз солжешь, то пожалеешь, что тебя не посадили за провоз презервативов. Сидел бы себе спокойненько за решеткой…
– Да, у Топалова хранились необработанные алмазы. Я знал человека, который мог дать за них хорошую цену.
– Почему ты сопровождал Топалова, а просто не назвал ему этого человека?
– В таких делах лучше личный контакт.
– Понял. Когда это было?
– Месяц назад. Может, больше.
– Точнее.
– Мы уехали в середине апреля.
Больше чем за месяц до моего приезда в Онфлер.
– Где находились алмазы?
– В кейсе.
– Опиши кейс.
– Он не совсем обыкновенный. Думаю, бронированный. И шесть номеров с каждой стороны. Вы понимаете?
– Топалов открывал при тебе этот кейс?
– Да. Несколько раз.
– Он набирал номера по памяти или сверялся с записями?
– По памяти.
– Это тебе показалось нормальным?
– Нет. Я очень удивился, но промолчал.
– Где ты встретился с Топаловым?
– Он приехал в мое заведение.
– И ты познакомил его с толстенькой клиенткой? Или с ее дочкой?
– Нет. Он этим не интересовался.
– Что было потом?
– Мы сели в мою машину и поехали в Амстердам. Нашли моего человека. Он согласился купить алмазы, но у него не было наличных. Он просил два дня. Мы вернулись в Париж.
– Где он ночевал?
– У меня.
– Где в это время находился кейс?
– Он с ним не расставался.
– Что было потом?
– Мы вернулись в Амстердам.
– Когда?
– В конце апреля.
– Дата. Мне нужна точная дата.
– Не помню. Клянусь, не помню.
– Сколько он получил денег?
– Я не знаю. Во время финансовых переговоров я вышел.
– Но ты уверен, что он полученные деньги держал в кейсе?
– Уверен.
– Что дальше?
– Он попросил меня отвезти его в брюссельский аэропорт.
– Почему в брюссельский?
– Не знаю. Он так хотел.
– Куда он улетел, ты знаешь?
– В Рим. Он действительно умер?
– Его убили.
– За деньги?
– Скорее всего.
– Его пытали?
– Да. Знаешь, как сейчас пытают?! – И не дав передохнуть спросил: – Когда ты в последний раз видел Плеко? Вспомни. Другого такого случая не представится.
– Его что, тоже убили?
– Нет. Он жив. Убьют тебя, если будешь молчать.
– У меня с ним нет никаких дел. Мы старые товарищи. Были в одной группе. В комсомоле.
– Давно?
– Да.
– Очень давно?
– Очень.
– А сейчас ты помогаешь ему сбывать наркотики?
Марк замахал руками.
– Я этим не занимаюсь. Нет-нет! Никогда! Правда, никогда. Боюсь.
– А он занимается?
– Если вы так спрашиваете, значит, знаете.
– Так когда ты видел его в последний раз?
– Недавно. Вот когда точно, не припомню.
– О чем вы говорили?
– Вспоминали наше прошлое. Мы были такими молодыми, чистыми…
– И я тоже хочу поговорить с ним о светлом прошлом. Телефон.
– Но я…
– Телефон!
Он вытащил из кармана записную книжку, нашел номер, продиктовал. Я тоже вынул книжку и записал номер.
И тут я вспомнил, что он недавно купил гостиницу.
– Ты только что купил отель. Достаточно поинтересоваться у нотариуса, и я узнаю, сколько ты заплатил за него.
– Но я продал…
