Стив Брюер - Головорез
Соломон разглядывал фото покойника.
— Тело нашли, — продолжала Харт, — всего через несколько минут после того, как вас видели выходящим из здания.
— Ваши люди видели, как это произошло?
— Нет, но очевидцы сказали…
— Если были очевидцы, тогда вы должны знать, что я не имею к этому никакого отношения, — сказал Соломон. — Я поговорил с этим парнем, даже отнял у него револьвер, но не убивал его. Он был жив, когда я уходил.
Харт забрала у него фотографию и опустила в портфель.
— Я вам верю, — сказала она, — но полицейское управление Сан-Франциско хочет с вами побеседовать. Мы могли бы передать вас туда. Пусть разбираются.
— Зачем вам это?
— Оказать местным услугу. Расколоть вас. Нам нужна информация, и у нас слишком мало времени, чтобы тратить его попусту.
Соломон указал на телефон на столе:
— Звоните в полицию. У меня нет нужной вам информации.
Харт посмотрела на Гальегоса, который в ответ пожал широкими плечами.
— Послушайте, — сказал Соломон, — вы ни угрозами, ни призывами к чувству патриотизма ничего от меня не добились, потому что я знаю не больше вашего. Мы только зря отнимаем друг у друга время.
— Я уверена, вы что-то скрываете, — сказала женщина.
Соломон поднял руки, как бы сдаваясь:
— Обыщите комнату, если хотите. Вы ничего не найдете.
Она не шевельнулась, но обвела помещение взглядом.
— Копы могут заинтересоваться этим револьвером, — заметила Харт.
— Пусть забирают, — ответил Соломон. — У меня есть другие.
Какое-то время Харт смотрела на него, но Соломон ничего больше ей не сказал. Наконец она достала из сумки белую визитную карточку и протянула ее Соломону. Он ожидал увидеть печать ФБР или логотип ЦРУ, но на карточке значилось только имя «Патрисия Харт» и три телефонных номера — два с кодами Сан-Франциско, один — с кодом Вашингтона, округ Колумбия. Карточка была из тонкого картона и выглядела временной.
— Если вы что-нибудь услышите, позвоните мне, — попросила Харт. — Не вмешивайтесь. Не стройте из себя героя. Просто позвоните мне.
— За меня не волнуйтесь, — сказал Соломон. — Я ведь даже не работаю больше на Шеффилдов. Я же любитель, вы не забыли?
Она метнула на него взгляд, и они вместе с Гальегосом покинули его номер, не попрощавшись. Соломон закрыл за ними дверь и прислонился к ней спиной.
За номер в отеле он расплатился личной кредитной картой. Сведения об этом поступили в компьютер банка, что было равносильно размещению их на рекламном щите в центре города. Со всеми этими законами о безопасности страны, вездесущими видеокамерами и спутниками-шпионами, федералы, вероятно, знают о местонахождении любого американца на планете в любой отрезок времени.
Для Соломона настало время уйти с экранов всех радаров. Настало время исчезнуть.
Глава 51
В субботу утром Соломон уложил в кейс ноутбук, смену одежды и другие личные вещи. Перебинтовал еще продолжавшую саднить рану. Сунул в карман револьвер покойного Лу Велаччи. Затем спустился в голубой вестибюль отеля «Блу» и выписался из него.
Через стеклянные двери отеля Соломон осмотрел улицу, но ничего подозрительного не заметил. Впрочем, он и прежде не замечал «хвоста», хотя, как заправский гид, вел за собой по улицам целую экскурсию.
Выйдя на улицу, Соломон энергично зашагал на юг и притормозил только у ничем не примечательного углового магазинчика, каких полно в Сан-Франциско. Вошел внутрь и снял максимальную сумму в триста долларов в банкомате, решив, что в ближайшее время больше не будет пользоваться этой картой.
Рядом с кассой возвышалась стойка с бейсболками. Простыми черными, с оранжевым логотипом команды «Сан-Францисские гиганты», по тридцати долларов за штуку. Соломон меньше всего интересовался бейсболом, но нужно было чем-то прикрыть его бросающуюся в глаза бритую голову. Он купил бейсболку и надел.
Вернулся он на Калифорния-стрит как раз вовремя, чтобы втиснуться в отходящий трамвай. Тот был набит местными жителями, которые старались не обращать внимания на семейку со Среднего Запада, громогласно восторгавшуюся катанием на трамвае.
Водитель трамвая, крепкий чернокожий мужчина с широкой улыбкой, звонил, когда вагон подъезжал к перекресткам, хотя светофоры сами переключались при его приближении. Трамвай то дергался и подрагивал, то гладко катил по центру улицы. Через каждые несколько кварталов водитель переводил рычаг и звонком оповещал об остановке. Одни выходили, другие садились, и трамвай все больше наполнялся.
Соломон стоял в конце вагона, с беспокойством глядя в заднее стекло. Не может быть, чтобы все разом бросили слежку и разошлись по домам.
Трамвай вскарабкался на вершину Ноб-хилла, где многие пассажиры, в том числе и крикливые туристы, сошли и потянулись к собору Божественной Благодати и старым гостиницам. Сотрясаясь от постоянно включаемых тормозов, вагон стал спускаться с холма к запруженным людьми улицам китайского квартала.
На следующей остановке Соломон вышел и постарался раствориться в толпе, что было не очень легкой задачей для человека ростом в шесть футов четыре дюйма. Он наклонял голову, лавируя между туристами и покупателями.
Ювелирная лавочка «Удачный день» располагалась в середине квартала, между овощной лавкой и магазином импортных товаров. За прилавком, опираясь кончиками пальцев на стеклянную витрину, заполненную нефритовыми браслетами и кольцами, стоял старый китаец со сморщенным, как сушеный абрикос, лицом.
Соломон снял бейсболку, но старик ничем не дал понять, что узнал его.
— В задней комнате у меня депозитный сейф, — сказал Соломон. — Мне нужно в него заглянуть.
Владелец хмуро кивнул, но по-прежнему не произнес ни слова. Он лишь протянул руку, дожидаясь, чтобы Соломон показал ему какое-нибудь удостоверение личности.
Ювелирная лавочка была некогда крохотным банком для иммигрантов, которым отказывали в обслуживании в обычных банках. В задней части дома имелось хранилище, где старый ювелир держал самые ценные свои товары, и комнатка, где стояли в ряд депозитные сейфы, которые он сдавал в аренду. Сейфы были старые, с красивым орнаментом в виде завитков на дверцах. Соломон многие годы арендовал здесь сейф, внося ежегодную плату. Подобные сейфы — в банках и частных камерах хранения — были у него в разных городах.
Старик остался за прилавком, а Соломон зашел за тяжелую штору в заднюю комнату и открыл свой сейф с помощью крохотного ключа, который держал в бумажнике. Вытащил ящик с крышкой на петлях. Внутри лежали кольт «коммандер» 45 калибра, завернутый в промасленную ветошь, коробка патронов, тысяча долларов стодолларовыми банкнотами, сотовый телефон и зарядное устройство. Соломон переложил все это в свой кейс, затем задвинул ящик и запер дверцу.
На прощанье он поблагодарил старика, но ювелир лишь кивнул ему, словно дорожа своими словами не меньше, чем своими камнями.
Выходя на улицу, Соломон снова натянул на голову бейсболку. Теперь он чувствовал себя лучше — вооружен и подготовлен. Сквозь толпу покупателей он направился вниз, к еще большим толпам в районе Юнион-сквер.
Толпа — это безопасность, сказал себе Соломон. Раствориться в большом скоплении людей.
Под террасами и пальмами Юнион-сквер располагалась парковка, и Соломон, перейдя площадь, спустился в нее. Вошел в общественный туалет, снял там пиджак и запихнул его в кейс. Повернул бейсболку козырьком назад и надел темные очки. Посмотрел в поцарапанное зеркало. Перемены во внешности не так уж велики, но, возможно, их достаточно, чтобы отделаться от любого «хвоста».
Продравшись сквозь людской поток перед универмагом «Мейсиз», Соломон быстро свернул на Пауэлл-стрит, где длинная очередь туристов дожидалась посадки в трамвай, который отвез бы их к Рыбачьей пристани.
Соломон обошел очередь и нырнул за угол, на Маркет-стрит. Оглянулся. Никого.
Перед ним была небольшая площадь, где слонялись бездомные попрошайки, перелетали с места на место голуби и крутились, глазея по сторонам, туристы. Соломон спустился на один лестничный пролет вниз, к станции подземки.
Сел в поезд, проехал две остановки на запад и вышел. Пересел в состав, идущий в центр, и проделал то же самое. Поднялся на улицу и обогнул старый индустриальный квартал Саут-оф-Маркет, наслаждаясь солнцем, которое пыталось прогнать обычный утренний туман за холмы Твин-Пикс.
Соломон вошел в вестибюль какой-то гостиницы и вышел через ее гараж. Завернул в какой-то ресторан, переждал некоторое время в туалете и выбрался через кухню. Он кружил по переулкам, взбегал по лестницам, пересекал парки, срезал углы и, принимая все эти предосторожности, чувствовал себя полным идиотом, но ему важно было удостовериться, что никто за ним не следит.
