Бич - Чернов Александр Викторович

— Идет, — хмыкнул Жорик.

Негромко переговариваясь, мужчины пересекли площадку перед домом и вошли в подъезд. Хотя десятиэтажка и казалась с виду новенькой, подъезд уже был изрядно обшарпан. Когда поднимались в лифте, Коченков спросил:

— Как тебя представить Наташе? Я даже имени твоего не знаю.

— Другом своим назови. Жориком Привольновым.

Коченков поправил очки и покачал головой:

— Другом не пойдет. С какой стати друг будет допрашивать любовницу друга? Давай я тебя лучше следователем представлю. Тогда будет все логично, и Наталья охотнее станет отвечать на твои вопросы.

Предложение было дельным, но Жорик заколебался:

— А если удостоверение попросит, что тогда?

— Не попросит! — Коченков сделал жест уверенного в своих словах человека. — Ты же со мной придешь. Я тебя официально представлю.

Привольнов сдался:

— Ладно, поступай как знаешь.

— Отчество твое как?

— Константинович, — буркнул Привольнов.

На десятом этаже лифт поджидала девушка с громадным псом. Опасливо поглядывая на питомца девушки, мужчины обошли собаку и направились к квартире Натальи Савченко.

Двери открыла высокая, стройная молодая женщина с пепельными волосами. У нее была пористая кожа лица, заостренный нос, большие подслеповатые глаза, которые она слегка щурила. Все — и величавая осанка, и гордо посаженная голова, и грациозные жесты — говорило о том, что перед вами породистая, прекрасно знающая себе цену женщина. Савченко гостя ждала. На ней было вечернее платье, изящные туфли.

— Здравствуй, Наташка! — заворковал очкарик и отдал молодой женщине коробку конфет, шампанское же продолжал держать в руках. — Ты извини, я не один. Разреши представить тебе — следователь прокуратуры Георгий Константинович Привольнов.

Амплуа следователя было для Жорика непривычным, и он, слегка смущаясь, проговорил:

— Можно просто Георгий.

Ухоженные брови Натальи приподнялись. Она вопросительно взглянула на Анатолия.

— Что-то случилось? — Голос у нее был низким, с властными нотками. В дуэте с Коченковым она явно привыкла играть первую скрипку.

Анатолий залебезил:

— Да нет, все в порядке. Простая формальность. — Он улыбнулся: — Может, впустишь нас в дом? Там я все объясню.

— Да, пожалуйста, проходите, — молодая женщина шире открыла дверь и отступила.

Мужчины вошли в коридор, а затем — в гостиную. Бывший муж оставил Савченко неплохо обставленную квартиру с хорошим ремонтом. Наверное, в качестве отступного отдал. Мягкая мебель, телевизор были хорошего качества; потолок с подсветкой; на полу толстый ковер; на окнах дорогие портьеры. Сквозь дверь в углу просматривался кусочек устроенной в лоджии оранжереи. Привольнова хозяйка усадила в кресло, сама вместе с Анатолием устроилась на диване.

— Понимаешь, Наташенька, — заговорил Коченков, всем своим видом давая понять, что не следует относиться к визиту следователя уж очень серьезно. — Помнишь, я тебе рассказывал, что одного из мастеров моей мастерской убили?

Савченко сказала, что отлично помнит.

— Так вот, — продолжил Анатолий, поправив на журнальном столике салфетку. — Идет следствие, и, разумеется, по этому делу полиция и прокуратура проводят определенную работу, проверяют алиби. В том числе и мое. Гражданин Привольнов хочет провести между нами очную ставку, проверить правильность моих показаний.

Савченко покривила губы, желая, очевидно, таким образом выразить недоумение.

Солнцезащитные очки Привольнов не снимал, дабы не пугать синяком под глазом Савченко. Было темновато, и он поверх очков удивленно посмотрел на Анатолия. Тот привирал без зазрения совести.

— Ну насчет очной ставки это, конечно, громко сказано, — заявил Жорик. — Просто так, неформальная беседа. Я даже протокол не буду вести. А чтобы вы не перемигнулись, я попрошу вас, Анатолий, оставить нас с гражданкой Савченко на пару минут наедине.

Анатолий развел руками и без видимого сожаления с иронией произнес:

— Как скажете, гражданин следователь.

Он встал и направился прочь из комнаты.

— Дверь не нужно закрывать! — поспешно сказал Жорик, когда Анатолий взялся за ручку двери. — Я хочу, чтобы вы были в пределах досягаемости.

Коченков усмехнулся. Он понял, чем вызвана тревога Привольнова. Жорик опасался, как бы очкарик, скрывшись за дверью, не улизнул или не вызвал полицию.

— Хорошо, — согласился Анатолий. — Пусть будет по-вашему. Я буду в кухне. — Он оставил ручку двери в покое и исчез, а Жорик обратился к Савченко:

— Меня интересует вечер прошедшего вторника. Вспомните, как вы его провели.

— Вас интересует алиби Анатолия, я так поняла, — собираясь с мыслями, произнесла молодая женщина. — Значит, в тот вечер я была с ним. Погодите, дайте вспомнить. — Она посмотрела мимо Жорика на стену с таким видом, будто на ней вела запись свиданий, деловых встреч, а также учет сделанных за день дел. — Да, действительно, Анатолий приходил ко мне именно во вторник, — наконец заявила молодая женщина. — Коченков пришел часов в шесть, ушел около одиннадцати.

Привольнов уже понял, что Савченко подтвердит правдивость слов Анатолия относительно проведенного им во вторник вечера, однако продолжил «допрос»:

— Вы точно помните, что Коченков пришел к вам в шесть часов вечера, а не в семь или, скажем, в пять?

— Отлично помню, — не колеблясь ответила Наталья. — Мы договаривались с ним на шесть часов вечера. Я поджидала Анатолия и все на часы поглядывала. Именно в назначенное время он и пришел.

— Чем занимались?

— Чем?.. — Савченко раздумчиво посмотрела на свои холеные руки, заметила на ногте какое-то пятнышко, стерла его. — Чай пили, ну и вина немного, Анатолий принес. У меня соседка в тот вечер была, Елена Соколова. Если вы мне не верите, можете у нее спросить.

— Дойдет очередь и до Соколовой, — солидно пообещал Привольнов. — Когда ушла соседка?

— Около семи.

— А Анатолий?

— Часов в одиннадцать.

Больше Жорику здесь делать было нечего.

— Все, спасибо за информацию, — он поднялся. — И извините за беспокойство.

Поднялась и молодая женщина. Она почему-то потупилась.

— Вы считаете меня аморальной? — вдруг спросила она.

— О чем это вы? — не понял Жорик.

Наталья смутилась еще больше.

— Ну Анатолий женат, а я как бы его из семьи увожу.

— Не мне вас судить, — печально ответил Привольнов. И действительно, не имел он на то права. Жорик сам был не из праведников и, если бы не беда, приключившаяся с ним, то сейчас наверняка сидел где-нибудь в баре и пьянствовал. Так что кто из них больше грешен, еще вопрос.

— И вправду, — неожиданно согласилась Савченко. — Бог рассудит. Подсказать, где живет Елена Соколова?

Направившийся было прочь из комнаты Привольнов остановился.

— Подскажите, — произнес он вяло. Изображать и дальше следователя у него не было желания.

— Лена живет на шестом этаже в семнадцатой квартире.

— Спасибо, я зайду к ней непременно, — пообещал Жорик, однако в глубине души решил к соседке Савченко не заходить. Зачем? И так все ясно.

В коридоре Привольнов столкнулся с выходившим из кухни Анатолием. Коченков извиняюще улыбнулся хозяйке квартиры.

— Не беспокойся, Наталья, я сам провожу гражданина следователя. — И прежде чем Савченко смогла что-либо ответить, он захлопнул перед ее носом дверь. — Ну убедился, что я ни в чем не виноват? — с сарказмом спросил очкарик, когда они оказались вдвоем в темном коридоре.

— Убедился, — вынужден был признать Привольнов.

Коченков встал в вызывающую позу.

— Надеюсь, впредь я не увижу больше твою физиономию, гражданин следователь, ни здесь, ни в своей мастерской, — произнес он с достоинством.

Привольнов невольно усмехнулся. Смелым стал очкарик. Забыл, видать, уроки Жорика.

— Как знать, может, еще и свидимся, чего загадывать-то, — Привольнов неожиданно схватил Анатолия за пуговицу рубашки, притянул его к себе и насмешливо, с угрозой сказал: — И вот еще что, Толик! Не вздумай сдать меня ментам. Усвоил?