Кирилл Казанцев - Алчная самка
Олег открыл пакет, достал оттуда две перемотанные резинкой пачки, пихнул их Никитину в руки. Тот захлопнул рот и таращился на деньги. Олег достал третью, сунул Диме в карман треников.
– Этого хватит?
Никитин булькнул что-то невнятное и отступил. Олег пошел к лифту, щенок сунулся следом и обиженно тявкнул, когда Дима слишком сильно дернул его за поводок. Олег нажал кнопку вызова, постоял немного, глядя на двери шахты, и вернулся к нише, где Никитин распихивал деньги по карманам. Заторопился, завидев Олега, набычился. Олег вытащил у него из кармана смартфон, пакет бросил на пол. Щенок немедленно ткнулся носом в черный пластик и принялся рвать его зубами и когтями.
– Ты чего, ты чего, – бормотал Никитин, не решаясь отобрать свое имущество. Он и ближе-то подойти стеснялся, стоял на безопасном расстоянии, смотрел со стороны. Олег вытащил карту памяти и кинул телефон Диме. Тот поймал его на лету, зажал в потной ладони. Олег погладил щенка по толстой спинке и поднял пакет. Звереныш заворчал, ощерился и подскочил на задние лапы.
– Никому не говори, хорошо? Имей в виду, мне терять уже нечего.
– Хорошо. – Никитин потащил щенка на выход и крикнул уже от двери: – Я болтать не собираюсь, мне проблемы не нужны! Но имей в виду, что копия осталась у того придурка, что свое корыто перед подъездом паркует. Ему каждый день то машину поцарапают, то краской обольют, один раз дерьмом замки и стекло лобовое измазали. Он решил козлов поймать и камеру поставил. Но за него я не отвечаю!
«Разберусь», – подумал Олег и вошел в кабину, нажал кнопку своего этажа. Пакет стоял в углу и оттуда разило так, точно там что-то сдохло, причем довольно давно. Но, кроме погрызенного и обкусанного пластикового мешка, в лифте ничего другого не было, и Олег решил, что показалось. От усталости, может быть, или от нервов. А может, и то и другое сразу.
* * *Лариска выглядела гораздо лучше, чем в их последнюю встречу. Повязки с рук еще не сняли, зато раны на лице поджили и уже выглядели не так устрашающе. И исчез тот отстраненно-затравленный взгляд человека, понявшего, что продолжать не стоит. Лариска даже прихорошилась к его приходу, уложила волосы, надушилась – это все, что она пока могла себе позволить. Улыбнулась, когда Олег вошел, села на кровати и кокетливо поправила распахнувшиеся полы слишком короткого для больницы халатика. Олег закрыл дверь и поставил на столик сумку. Лариска мельком глянула на нее и уставилась на Олега.
– Боже мой, – у нее даже голос дрогнул, – Олег, что у тебя с лицом? Что случилось? Ты подрался?
Она потянулась к его щеке, Олег отшатнулся, отошел к окну, присел на подоконник. Смотрел то вниз, на больничный двор, где к подъезду приемного отделения подъехали сразу две «Скорые», то на небо, где за серой рваниной туч виднелась бледная синева. Тополь внизу гнулся под ветром, бурые листья разлетались во все стороны.
– Что случилось? – Лариска перебралась на другой край и сидела напротив. Олег посмотрел на жену и отошел вбок, встал у спинки кровати. Лариска следила за ним, ее веселый до этого взгляд сделался настороженным. И она старалась не глядеть ему в глаза, то разглаживала наволочку на подушке, то разглядывала свои руки.
– Ужасно, да? – проговорила она, не поднимая головы. – Я тебя понимаю. Я к себе уже привыкла, родители тоже, а тебе тяжело, наверное, видеть меня такой…
– Нормально, – проговорил Олег, – бывает хуже.
Лариска вскинула голову, слабо улыбнулась. Потом потянулась к пакету, вытащила оттуда упаковку сока, виноград, положила все на столик.
– Спасибо…
Олег перехватил ее взгляд, точно поймал в ловушку. И не выдержал, спросил, не отводя глаз:
– Ты знала, что у Хельмы была течка?
Лариска аж дышать перестала, глаза у нее забегали, она принялась суетливо переставлять на тумбочки вещи, уронила косметичку, неловко потянулась за ней. Олег поднял все с пола, поставил на место и повторил, глядя на жену в упор:
– Знала или нет?
– А что, это так важно? – выпалила Лариска. Она уселась на кровати и накрылась одеялом, натянула его чуть ли не до ушей и старалась не смотреть на Олега. Тот сел рядом, положил ладонь ей на колено. Лариска дернулась, но деваться ей было некуда.
– Ну так что?
– Нет, – буркнула она, глядя в окно, – не знала, не знала!
В голосе появились слезы, она осторожно коснулась пальцами щеки. Олег легонько сжал ей коленку.
– Где все случилось, где собаки напали на вас?
– У оврага! – выкрикнула Лариска, повернулась, да так резко, что даже сидя не удержала равновесие. Покачнулась, врезалась виском в спинку кровати и вскрикнула.
Олег отпустил ее колено, спрятал руки в карманы больничного халата.
– А не у подъезда? Когда вы из дома выходили?
Лариска разом побледнела, зажмурилась. Шрамы на ее лице налились кровью и вздулись над белой кожей. Лариска поднесла перевязанную руку к глазам и пробормотала еле слышно:
– Нет, все произошло в овраге. Мы там всегда гуляли, ты же знаешь…
Олег поднялся с кровати, прошелся от двери к окну, повернулся. Лариска быстро отвела взгляд, снова закрылась рукой и слабо всхлипнула.
– Олег, зачем? Ты хочешь сделать мне еще больнее? Так не старайся, мне и так хуже некуда…
И снова этот полный слез взгляд, страдальческая гримаса, перечеркнутая багровыми шрамами. Хуже некуда? Ты ошибаешься, дорогая, ты очень ошибаешься. Это еще не конец.
– Я все знаю, – сказал Олег, – я все видел сам, своими глазами. А ты врешь мне, дрянь. Врала тогда и сейчас.
– Что ты видел? – зло выкрикнула Лариска и скинула с себя одеяло, села, скрестив ноги. – Что ты видел, а?
– Вы с Митькой стояли на крыльце подъезда. Ты хлестала Хельму поводком, она убежала. Потом вернулась, ты ударила ее, потом пнула в бок. Она снова удрала, а потом вернулась, и не одна. Митька кинулся спасать ее, и Димины псы разорвали моего сына. И виновата ты, только ты.
Он говорил очень тихо и спокойно, рад был бы заорать, убить эту дрянь голыми руками, да голос пропал, и сил в один миг не стало. Выложился весь, как на марш-броске с полной выкладкой, и обессилел, да так, что ноги не держат. Он сел на диванчик у двери, снова встал, прислонился к стене. Лариска ревела на кровати, ткнувшись лбом в коленки, и все куталась в одеяло, точно ей было холодно. В палату заглянула медсестра, увидела Олега и пропала. Он захлопнул створку поплотнее и проговорил:
– Лариса, я пришел только для того, чтобы узнать зачем? Зачем ты это сделала, почему? Объясни, пожалуйста.
Лариска слезла с кровати и приоткрыла окно. По палате загулял ветерок, свежий и острый, в стекло ударился бурый тополиный лист и куда-то улетел. Лариска глубоко вдохнула несколько раз и повернулась к Олегу.
– Я так хотела уехать с тобой за границу, хотела пожить хоть немного как человек, в нормальной стране. Хотела, чтобы Митька знал, что есть другая жизнь, видел, к чему надо стремиться, чтобы учился, учил языки. А ты сказал, что нам некуда девать Хельму, и я решила избавиться от нее…
Она перехватила взгляд Олега и невольно отшатнулась. Окно распахнулось сильнее, в палате стало холодно, Лариска куталась в свой несерьезный халатик, но не решалась двинуться с места. Олег молча смотрел на жену и не верил своим ушам: это она что – серьезно? Думала, что дело в Хельме и если собака исчезнет, то проблема решится сама собой? Эта женщина сошла с ума или смеется над ним? Лариска точно его мысли читала, обошла кровать и остановилась неподалеку, придерживаясь за спинку. Постояла так на самом сквозняке, и вдруг ее лицо снова исказилось, на глазах выступили слезы:
– Олег, я не знала, что так получится, не думала, хотела просто прогнать ее, а все пошло не так. Я не знала, что они бросятся на Митьку, я с собой покончить хотела, когда поняла, что виновата во всем! Я и так наказана, Олег, лучше бы я тоже умерла…
Она шагнула к нему, пошатнулась и ухватилась за спинку кровати, закрыла глаза. Олег не двинулся с места, следил за ней со стороны, пока та не пришла в себя. Повернулась, держась обеими руками за спинку, опустила голову и улыбнулась до того жутко, что Олег отвернулся.
– Понятно. Ты вообще не думала, и я тоже, когда женился на тебе. Еще не поздно все исправить. – Он взял со столика сумку, перевернул ее. На кровать выпал черный тяжелый сверток, от него едва заметно попахивало гнилью и тухлятиной. Основная вонь выветрилась за ночь на балконе, но кое-что еще осталось.
– Я развожусь с тобой. А это деньги, как и обещал. Сделай себе новое лицо и найди другого дурака.
Лариска перегнулась через спину кровати, схватила пакет, подтащила его к себе и принялась терзать черный пластик. Крутила его так и этак, драла ногтями, чуть ли не грызла. На постель выпали несколько пачек, перемотанных резинками и банковской лентой, Лариска схватила одну, другую, швырнула их обратно, и Олег поймал ее вовсе уж безумный взгляд.
– Заявление я подам сегодня же. Квартира мне не нужна, можешь не волноваться.
