Росс Макдональд - Пустая затея
— А кто эта дамочка?
— Не буду называть имен. Она довольно здорово напилась в тот вечер и не соображала, что делает. У этой женщины и так достаточно неприятностей, поверьте мне.
Я не стал его больше расспрашивать. Через минуту на улице засигналило такси.
* * *В нескольких милях от города мы свернули со скоростного шоссе на асфальтированную дорогу, которая привела нас к дому миссис Килпатрик. Это был большой старинный коттедж красного дерева на песчаном берегу моря, окруженный деревьями и цветами. У веранды стоял «кадиллак». Я попросил водителя подождать меня и постучал в парадную дверь.
В двери было прорезано маленькое четырехугольное окошечко. Оно открылось, и я увидел зеленый глаз, смотревший на меня.
— Вы? — спросила она низким голосом. — Вы не должны были приходить сюда.
— Я должен кое о чем спросить вас, миссис Килпатрик. И, возможно, ответить на пару ваших вопросов. Я могу войти?
Она тяжело вздохнула:
— Входите, если это так нужно. Только, пожалуйста, тихо. Я только что уложила Джейни спать.
Правая рука ее была обвязана белым шелковым шарфом, а под шарфом вырисовывался предмет в форме пистолета, что вряд ли подходило к ее словам, полным материнской заботы.
— Вы бы убрали эту штучку, — заметил я. — Она вам не понадобится. Или я не прав?
Она дернула рукой, шарф соскользнул, открыл маленький синий пистолет. Она удивленно глядела на него, будто бы он сам прыгнул ей в руку, затем положила его на телефонный столик.
— Извините. Я не знала, кто пришел. Я все время так волнуюсь, мне страшно...
— А кто, вы думали, мог к вам прийти?
— Может быть, Фрэнк, а может быть, кто-то из его людей. Он хочет забрать у меня Джейни. Он утверждает, что я не могу выполнять обязанности матери. Возможно, он прав, — добавила она безнадежным голосом. — Но Фрэнк еще хуже, чем я.
— Фрэнк — это ваш муж?
— Мой бывший муж. В прошлом году мы с ним развелись, суд присудил Джейни мне. И с тех пор он бьется за то, чтобы получить ребенка. Дело в том, что бабушка Джейни оставила ей наследство в виде опекунского фонда. Вот это-то Фрэнку и нужно. Но я мать и не отдам ее.
— Думаю, теперь я понимаю, в чем дело. Я буду говорить, а вы поправляйте меня, если что не так. Кейв провел у вас ночь. Ночь, когда была убита его жена. Но вы не хотите выступать в суде. Это даст вашему бывшему мужу законное основание для того, чтобы лишить вас права воспитывать дочь.
— Да, все именно так, — она опустила глаза, но не из-за стыдливости, а как бы подчиняясь обстоятельствам. — Вечером мы встретились в клубном баре. Мы были едва знакомы, но меня потянуло к нему. Он спросил, может ли навестить меня несколько позже. Я чувствовала себя очень одинокой, настроение было ужасное. К тому же много выпила. И я пригласила его.
— А когда он приехал к вам?
— Вечером. Где-то около девяти.
— И остался на ночь?
— Да. Он не мог убить Рут Кейв. Он был со мной. Вы понимаете, почему я тихо схожу с ума с тех пор, как его арестовали? Сижу дома, грызу ногти и думаю, что же мне делать. — Глаза ее под светлыми бровями напоминали зеленые прожекторы. — Что мне делать, мистер Арчер?
— Пока что сидите тихо. Суд продлится еще несколько дней. Возможно, его оправдают.
— Но вы не думаете, что его оправдают, ведь не думаете?
— Трудно сказать. Он не очень хорошо вел себя сегодня утром. С другой стороны, у него есть шансы, и он это понимает. Вообще-то невиновных не часто осуждают за убийство.
— Он ничего не говорил обо мне?
— Сказал, что провел ночь с женщиной, но имени не назвал. Вы влюблены друг в друга, миссис Килпатрик?
— Нет. Вовсе нет. Просто мне стало жаль себя в тот вечер. Мне необходимо было мужское внимание. Он неприкаянный, и я неприкаянная. Оба мы — как слепые котята. Был такой момент, когда он, как бы это сказать, сильно возбудился и предложил жениться на мне. Тогда я напомнила ему, что он уже женат.
— И что он на это ответил?
— Он сказал, что его жена не будет жить вечно. Но я не восприняла это серьезно. Я не виделась с ним больше после той ночи. Нет, я не влюблена в него. Но если позволю, чтобы его приговорили к смерти за то, чего он не делал... я сама не смогу жить. — Она поморщилась. — Мне и так нелегко приходится.
— Но жить-то вам хочется?
— Да не особенно. Я должна жить из-за Джейни. Я нужна ей.
— Тогда сидите дома и никому не открывайте двери. Вы зря сегодня пошли в клуб.
— Знаю. Но мне очень хотелось выпить. В доме у меня ничего нет, а клуб ближе всего отсюда. Потом я увидела вас, и меня охватила паника.
— Пусть паника вас не оставляет. Запомните: если Кейв не убивал свою жену, а убил ее кто-то другой, сделав так, чтобы заподозрили его, то этот кто-то на свободе. Кстати, что вы пьете?
— Да все. В основном виски «Скотч».
— Вы можете продержаться пару часов?
— Если нужно, могу. — Она улыбнулась. Улыбка у нее была очаровательной. — Вы очень заботливы.
* * *Когда я прибыл в зал суда, процесс временно застопорился. Присяжных попросили выйти из зала, а Харви и окружной прокурор стояли возле кресла судьи. Кейв сидел один в дальнем конце адвокатского стола. Помощник шерифа с пистолетом на бедре стоял в нескольких футах от него, между двумя окнами, закрытыми красными шторами.
Сделав очень важное лицо, какие бывают у юристов, я прошел через турникет к местам для адвокатов и сел на пустой стул рядом с Кейвом. Он поднял глаза от стенограммы суда, которую лениво изучал. Несмотря на свою бледность, приобретенную в тюрьме, он был красивым мужчиной. В нем было что-то мальчишеское. Волосы каштановые и вьющиеся. Женщины любят ворошить такие волосы пальцами. Но губы его были крепко сжаты, глаза темные, взгляд острый.
Я еще не успел представиться, как он тихо спросил:
— Вы — детектив, о котором говорил Род?
— Да, моя фамилия Арчер.
— Вы зря тратите свое время, мистер Арчер. Вряд ли вы сможете что-то для меня сделать. — Говорил он все это скучным и монотонным голосом, как будто перекрестный допрос проехался по его чувствам и раздавил их окончательно.
— Не может быть, чтобы все было так уж плохо, Кейв.
— Я этого не сказал. Все о'кей. И я знаю, что делаю.
Я прикусил язык. Не мог же я ему сказать, что его адвокат не верит, что его дело можно выиграть. Раздался громкий и взволнованный голос Харви, утверждавший, что некоторые вопросы не относились к делу и не имели никакого значения.
Кейв наклонился ко мне и шепотом спросил:
— Вы с ней связывались?
— Это она наняла меня.
— При сложившихся обстоятельствах — это зря. Или вы не знакомы с обстоятельствами?
— Как я понимаю, если она выступит в качестве свидетеля, то рискует потерять дочь.
— Вот именно. Почему, как вы думаете, я не хотел называть ее имени? Отправляйтесь к ней и скажите, что я благодарен ей за заботу, но не нуждаюсь в ее помощи. Они не могут осудить невиновного человека. Я не стрелял в свою жену, и мне не нужно алиби, чтобы это доказывать.
Я посмотрел на него с восхищением. Подмышки его светлого габардинового пиджака потемнели от пота. Он был напряжен, как струна.
— Вы знаете, кто стрелял в вашу жену, Кейв?
— У меня есть подозрения на этот счет. Но не будем этого касаться.
— Ее новый поклонник?
— Не будем этого касаться, — повторил он, опустив свой нос с горбинкой в бумаги.
Судья пригласил присяжных. Харви сел рядом со мной. Он был в плохом настроении. Кейв вернулся на место для свидетелей.
То, что произошло потом, можно было назвать моральным убийством. Окружной прокурор заставил Кейва признать, что с тех пор, как тот демобилизовался из армии, он фактически нигде не работал и ничего не зарабатывал, играл в теннис и в театре, но как любитель, и что у него не было своих средств к существованию. С 1946 года, когда он женился, Кейв жил на деньги своей жены и часто использовал их для увеселительных поездок с другими женщинами. Прокурор повернулся к Кейву спиной, выражая тем самым свое презрение к нему, и спросил:
— И вы еще позволяете себе обсуждать моральные качества вашей жены — женщины, которая дала вам все?
Харви выразил протест. Судья предложил окружному прокурору перефразировать свой «вопрос».
Прокурор кивнул и повернулся лицом к Кейву:
— Сегодня утром вы сказали, что у миссис Кейв был другой мужчина, ведь так?
— Да, я сказал это. И это правда.
— Вы можете это доказать?
— Нет.
— Кто же этот неизвестный?
— Не знаю. Я знаю только то, что сказала мне Рут.
— Но ее уже нет, чтобы она могла вас опровергнуть. Скажите нам честно, мистер Кейв, ведь ничего такого не было? Вы все это выдумали?
Лоб Кейва блестел от пота. Он вынул носовой платок из нагрудного кармана и вытер лицо. Прикрыв нижнюю часть лица платком, как маской, Кейв окинул взглядом зал. Некоторое время в зале царило молчание.
Потом Кейв мягко возразил:
— Нет, я ничего не выдумывал.
