Андрей Кивинов - Автокоп
Петров, не прекращая музицировать, кивнул на диван, где валялся полиэтиленовый мешок и несколько уже расфасованных доз. Пургу про кота он гнал не пурги ради. Иначе дело может развалитьсч. Незаконное проникновение в жилище автоматически амнистирует Заплаткина. Новый Уголовно-процессуальный кодекс строго стоял на защите прав простого гражданина и отпугивал милицию от завоеваний демократии. А так, хоть не сразу козла выпустят… Что, не может кот в чужую квартиру забежать? В кодексе про это ничего не сказано.
Анатолий Валентинович заглянул внутрь пакета, затем попробовал на вес.
– Ого. На полкило тянет. И пять лет с конфискацией.
– Не было никакого кота, – промяукал Заплаткин, – это не по закону…
– Заткнись… Валентиныч, а у меня получается стучать. Вот послушай темку.
Миша обрушил на барабаны град тяжёлых ударов, от которых у начальника заложило уши.
– Завязывай, я сказал, – приказал Дукалис, – закончим, наиграешься. Девицу в комнату лучше перетащи.
Миша положил палочки, вылез из-за ударной установки и отправился выполнять приказ. Толик склонился над поверженным Заплаткиным, освежил нашатырём, после чего в двух словах разъяснил диспозицию. Откуда героин, паренёк, мы с тобой отдельно поговорим. Вляпался ты основательно. В Китае за такое расстреливают, а в Малайзии вешают. У нас четвертуют, поэтому ежели не хочешь остаться без рук, без ног, должен помогать. Встречать покупателей и продавать зелье. Мы будем стоять рядом и помогать торговле. Чем больше продашь, тем лучше нам всем. Согласен? Вот и хорошо. «В раба мужчину превращает наркота…» И не вздумай клиентам подмигивать, тик заработаешь… Сам подняться сможешь?
Вернулся Петров с висящей на плече блондинкой, словно первобытный охотник с добычей.
– Куда её?
– Сказал же, во вторую комнату. Будем там их складировать. Балкона нет, не выскочат.
Едва Миша выполнил указание, раздался звонок.
– Быстро к двери, – прошептал Дукалис держащемуся за бок Заплаткину, – и рожу-то не криви, как роженица.
Тот, кряхтя, поковылял в коридор.
– Между прочим, звонок обычный. Не ус
ловный, – отметил наблюдательный Петров.
– Открывай, – приказал хозяину Дукалис, прячась за шкаф.
Миша засел в ванной, дверь которой выходила в прихожую. Заплаткин прильнул к глазку и тут же отпрянул, удивлённо таращась на Дукалиса.
– Там ваши…
– Какие ещё наши? – прошептал тот.
– В форме…
– Впускай.
Заплаткин отомкнул засовы, в квартиру ворвалась делегация из трех человек, возглавлял которую участковый инспектор Коля Иволгин.
– Ну, что, Заплаткин, достучался?
– Куда?
– Не куда, а по барабану. Все зафиксировано со свидетелями, – довольный Иволгин кивнул на выглядывающих из-за его спины соседей, – ровно в двадцать три часа девять минут ты грубо нарушил общественный порядок. Я предупреждал, что поймаю? Предупреждал. Будем протокол составлять.
– Я не стучал… Это, – Заплаткин покосился на шкаф.
– Мне по барабану, кто стучал. Хата твоя, тебя и привлечём, – участковый развернул планшет и достал бланк протокола, – на первый раз штраф, потом пятнадцать суток.
– И долго ты в засаде сидел? – Дукалис по явился из-за шкафа и предстал перед изумлённой публикой.
– Три дня, – растерянно ответил Иволгин, ой, Анатолий Валентинович, а вы тут откуда?
– Ты б ещё месяц сидел. Миш, слышал? У нас работать некому, а он три дня дурака валяет.
– Почему дурака? – обиделся Иволгин. – Этот герой весь дом своим стуком достал. Я должен реагировать или нет? А как его ещё поймать?
Из ванной вышел Петров.
– Ты б его лучше за героин поймал.
– Какой героин?
– Подучетных героев надо знать не только в лицо.
– Короче, так, – хлопнул Иволгина по плечу Дукалис, – протокол отменяется.
Проходи в комнату, будешь караулить задержанных. А вы, граждане, сидите на кухне. Нам как раз понятые нужны.
– Мне на работу в шесть утра, – заявил сосед.
– Мы недолго, – успокоил его Петров, – выспитесь.
Спустя минуту все заняли исходные позиции. Работа закипела. С интервалом в пятнадцать минут к Заплаткину приползали тёмные и светлые личности микрорайона с целью приобрести заветный пакетик или ширнуться прямо на месте. Заплаткин никому отказать не мог по причине присутствия за шкафом Ду-калиса. Конвейер крутился без перебоя. Деньги – героин – руки вверх – понятые – протокол изъятия – комната для задержанных – следующий. В комнате Иволгин, держа у бедра пистолет, читал пойманным бесплатную лекцию о правовом поле. К двум часам ночи слушателей набилось человек двенадцать, в том числе негр и один голландец, вероятно приехавший в Питер по обмену опытом.
Когда уставший, но довольный Петров предложил заканчивать операцию и вызывать из отдела транспорт и конвой, в квартире раздался очередной условный звонок.
– Все, берём последнего и на сегодня завязываем. Лучше завтра продолжим.
Измученный торговец героином, не дожидаясь команды, побрёл к двери. Дукалис и Петров заняли привычные позиции. Иволгин прервал лекцию, опустив пистолет.
Заплаткин распахнул бронированную калитку, на пороге покачивался засаленный чахлый отрок с блуждающей улыбкой. Правая рука что-то придерживала за пазухой.
– Продашь? – без лишних церемоний спросил он Заплаткина.
– Продам, – кивнул тот.
«А ведь, действительно, продаст, – подумал Дукалис, – любопытная игра слов».
– Только, знаешь, – засмущался отрок, растягивая словно резину слова, – у меня с бабосами сейчас голяк. Возьми вот это.
Он что-то достал из-за пазухи и протянул Заплаткину.
– Чумовая вещь. У брата взял. Он себе новую купил. Она работает, не сомневайся, я проверил. Здоровьем клянусь.
Дукалис осторожно выглянул из-за шкафа, пытаясь разглядеть, что там принёс молодой человек. Секунду спустя на него накатила волна благородной ярости. Он с рёвом раненого носорога выскочил из засады, вмяв несчастного отрока в стену.
– Здоровьем клянёшься, чахотка?! Брата, говоришь?! Убью!!!
Отрок выронил вещь на пол. Это была автомобильная магнитола. Из машины «Мерседес» темно-вишнёвого цвета. Анатолий Валентинович узнал бы её из тысячи. «Родная моя…» Марка, белая царапина на чёрной панели, самодельная ручка… Подарок Виктора Ивановича.
Бережно подняв магнитолу, Дукалис, шепча: «Убью, убью…», выскочил из квартиры и, прыгая через пять ступенек, устремился вниз.
«Мерседес», слава Богу, стоял на месте. Но с небольшим изменением во внешнем облике. Боковое стекло было безжалостно разбито обломком кирпича, лежавшим на сиденье. Содержимое бардачка валялось на полу. Толик застонал и обнял машину, словно раненого друга. «За что? За что? Неужели, других машин мало… Не бойся, друг, я отомщу. Жестоко и страшно отомщу».
Толик наклонился и принялся трепетно собирать уже ненужные осколки с асфальта, словно их можно было склеить. Потом, опомнился, сунул их в карман и бросился в подъезд.
«Когда ты счастлив сам – счастьем поделись с другим…»
Убью насмерть, желтуха!!!
Вход в квартиру перегородил Миша.
– Толя, не делай глупостей!!! Не надо!!!
– Пусти!..
– Он берет на себя все наши машины! Все двадцать! С твоей – двадцать одну!
Толик, не убивай его! Мы же выйдем в лидеры! Он нам живой нужен!
– Он их берет или он их совершил?
– Естественно, совершил! Мне чужого не надо, ты ж знаешь! Толя, это круто!
Если б не твой «Мерсак»… Дукалис чуть ослабил натиск.
– Почему он полез именно в мою тачку?
– Говорит, стояла в темноте, на ощупь – навороченная. Вот и соблазнился. Не переживай, Толь, страховку получишь, стекло купишь.
– Кончилась страховка, а на новую денег нет! И где я теперь такое стекло возьму?
– Плёнкой пока залепишь… Главное, колченогого этого взяли, хоть передохнем от заявителей. Кстати, езжай в отдел заяву пиши. Будешь главным потерпевшим…
* * *Утром, по обыкновению позвонил репортёр Кивинов.
– Толян, в дежурке сказали, ты стал жертвой. Это правда?
– Сам ты жертва, – ответил Дукалис, кромсавший ножницами большой кусок полиэтиленовой плёнки. Плёнка лежала в диване, когда-то её использовали во время застолий в качестве скатерти-самобранки.
– Ты не переживай, – продолжал Кивинов, – у меня на днях тоже фотоаппарат спёрли. В метро, из сумки. Даже как-то непривычно. Все вроде знаю, а проворонил. Слушай, вы же «серию» подняли. Сколько эпизодов? Двадцать?
– Двадцать один.
– Поздравляю!.. Я днём заскочу, узнаю подробности. Материальчик сбацаю.
Подниму авторитет органов в глазах обывателя.
– Заскакивай, – Анатолий Валентинович положил трубку и продолжил прерванное занятие.
Закончив, завернул в канцелярию, попросил у секретарши скотч и вышел во двор к раненному в бою другу. Накрапывал мелкий дождь, заливая салон, пришлось принимать срочные меры по оказанию первой помощи. Петров разбирался с задержанной ночью публикой, поспать ему не удалось, как, впрочем, и Дукалису. Начальник РУВД, узнав о результатах операции, лично поздравил Анатолия Валентиновича, отметив, что тот сумел грамотно организовать работу отдела, и с назначением Дукалиса не прогадали.
