Уэйд Миллер - Трудный путь
— Вы узнали что-нибудь, лейтенант? Насчет...
— И да и нет. Как насчет выставки?
Прайор пожал плечами, а Клапп посмотрел на Макса.
— Он приехал сюда для участия в выставке. Его картины только что демонстрировались в Национальной галерее в Лондоне.
— Прекрасно, — проговорил Фесдей, не понимая, за чем ему все это нужно. Его не покидала мысль о шкатулке, и в душе он очень беспокоился. — Большой прыжок — из Лондона в Сан-Диего!
— Ты имеешь в виду — падение, — сказал Клапп. И он и Прайор рассмеялись. — Понимаете, Прайор, Фесдей — детектив. И он всегда думает немного иначе. Я привел его, чтобы он послушал вашу историю.
— Конечно, лейтенант. — Прайор задумчиво посмотрел на Фесдея. — Вы, однако, недооцениваете вашу галерею, мистер Фесдей. Здесь есть прекрасные картины, например «Инфанта Маргарита» Веласкеса.
— Сначала расскажите, — прервал его Клапп, усаживаясь на потрепанную тахту.
Прайор немного нахмурился.
— Я уже рассказывал об этом лейтенанту Клаппу, — начал он. — Дело в том, что моя выставка здесь — вторая. Я не попал бы сюда, если бы не хотел найти здесь свою сестру. Ее имя Джиллиан Прайор.
Макс Фесдей с трудом сохранил на лице вежливое любопытство. Джиллиан Прайор! Он не связал ее имя с этим необычным британским художником. Прошлым вечером миссис Уистер предупреждала его об этой женщине, которая заколола ее кинжалом и пыталась устроить ему ловушку с мертвым телом. А потом она вернулась в комнату на третий этаж, сняла свою фантастическую шляпу, переоделась и помогла ему бежать со шкатулкой.
— Джиллиан — это все, что осталось от нашей семьи, — продолжал Прайор. — И я считал, она умерла, убита одним из этих летающих снарядов.
— А теперь вы не считаете так?
— Нет. Откровенно говоря, Джиллиан всегда была немного порывиста. Я боялся, что она будет беситься за нас двоих. — Он улыбнулся. — Я художник, но настоящей жизнью художника живет она.
— Когда она вернулась, то заявила что жила в Северной Африке, — вставил Клапп.
— Совершенно верно. У нее всегда было пристрастие ко всему военному. Она говорила, что была в Африке с кем-то из генералов. Вот что заставило меня волноваться, мистер Фесдей. Перед войной она находилась в Испании и познакомилась там с одним американцем, который сражался с монархистами. — Он стиснул руки. — Я оставляю вашему воображению представить себе, что она там пережила... — Он смутился.
— Не крутитесь вокруг да около, — опять вмешался Клапп. — Девушку там изнасиловали. По крайней мере, так она заявила. Но она, очевидно, забыла о своих переживаниях, когда война пришла в Англию, и во время одного из налетов исчезла. Но когда она появилась снова, уже здесь, месяц назад, она сказала Прайору, что сделала это сгоряча. Она сбежала с одним важным американцем.
— Джиллиан может забыть друзей или меня, но она никогда не забудет своего врага и не простит оскорбления. Неприятно говорить о своей сестре такие вещи, но только правда может помочь ей. Она вернулась назад, как будто вышла из могилы, с одним только желанием отомстить. Я беседовал с ней около трех часов, пытаясь ее отговорить. — Художник помолчал. — Если быть откровенным, джентльмены, у меня нет никакого влияния на сестру. Я знаю это и потому приехал в Сан-Диего.
Фесдей потер глаза.
— Может быть, еще несколько рановато... — произнес он.
— Прайор приехал, чтобы предупредить жертву своей сестры. Намеченную жертву. Это Мерлоз Финч — сын старого Оливера Артура Финча. — Глаза Клаппа впились в лицо Фесдея. — Тебе неинтересно это, Макс? Секретарша Финча, миссис Уистер, была убита, а блондинка подняла тревогу. Или мы не упоминали, что Джиллиан блондинка?
— Нет, не упоминали, — ответил Макс.
— Конечно, мотив, которым я руководствуюсь, эгоистичен, — снова заговорил Прайор. — Я нисколько не беспокоюсь за этого Финча. Наоборот, я считаюсь с обстоятельствами. Но хотя Джиллиан — натура темпераментная, до сих пор ей удавалось избежать крупных неприятностей. Я хочу, чтобы так было и дальше.
— Насколько мне известно, — заметил Клапп, — она не появлялась в Сан-Диего. Но это происшествие в Дель Маре выглядит не слишком обнадеживающим.
— Смени-ка тему, Клапп, — сказал Фесдей. — Ты хочешь всучить эту работу мне?
Прайор выглядел озабоченным.
— Я прочитал эту историю в газетах, лейтенант. Я знал миссис Уистер. Но я не в состоянии обнаружить какую-либо связь. Зачем Джиллиан...
— Кто знает, — пожал плечами Клапп. — Финчи знают насчет Джиллиан, Макс. Когда две недели назад Прайор рассказал мне эту историю, мы разговаривали со старым Финчем и его сыном.
— А как насчет миссис Уистер?
— Она не принимала участия в этом разговоре.
— Она могла и не принимать участия, но Финчи могли ей рассказать.
— Зачем?
— Может быть, она могла оказаться полезной. У вас есть фото сестры?
— Я передал лейтенанту все фотографии, которые у меня были, — ответил Прайор. — Позавчера он предложил мне попытаться изобразить ее в красках. Можете посмотреть.
Он подошел к окну и снял покрывало с мольберта.
— Фото были все старые, — сказал Клапп. — Десяти летней давности. Прайор сказал, что она была брюнет кой, когда исчезла, а теперь она стала блондинкой.
Они подошли к мольберту. Преобладали желтые и коричневые тона. Из окна лился мрачноватый свет.
Но Фесдей не обращал внимания на это. В центре холста была видна головка с длинными, до плеч, золотистыми волосами. По отдельным чертам он узнал ее. Или Джиллиан и блондинка, которая помогла ему бежать из отеля, были одним и тем же лицом, или у них был один и тот же парикмахер.
— Простите, но я еще не закончил, — виновато произнес Прайор. — К тому же я не портретист.
— А что ты думаешь, Макс?
— Ты же знаешь мое отношение к искусству. Критик из меня никудышний. Может быть, когда портрет будет закончен...
— Я связался с Лондоном, — сообщил Клапп. — У них есть сведения о Джиллиан, но только до начала войны, с тех пор они ничего не знают о ней.
— Жаль, что вы мне не доверяете, — сказал Прайор.
— А я никому не доверяю, — успокоил его лейтенант. — В моей работе нельзя полагаться на слова. Я не доверяю даже своему другу Фесдею.
— Простите, — пробормотал Прайор.
— Мне нравится, как быстро вы успели набросать эту головку, — продолжал Клапп. — Кстати, Макс намекнул вам, что хочет, чтобы вы устроили просмотр ваших картин до открытия выставки. — Он с улыбкой посмотрел на Макса.
— Правда? — спросил Прайор и, не дожидаясь ответа, начал демонстрировать свои картины. — Многие еще не распакованы, но две самые лучшие я вам покажу.
— Мне нужно работать, — выдавил сквозь зубы Фесдей.
— Повышай свое образование, — усмехнулся Клапп. — Пригодится.
— Эту картину я назвал «Репутация», — говорил Прайор. — Не подходите близко, стойте на месте.
Картина была написана яркими красками, но детали были выписаны так точно, что казалось, будто смотришь не на картину, а в окно. На картине изображалась группа мужчин и женщин, толпящихся у входа в пещеру. Они были одеты в яркие одежды и что-то держали в руках. Видимо, подарки. А на земле лежал гигант, такой большой, что толпа не могла не видеть его. Похоже, он не обращал на них внимания. — Фесдей почувствовал, что его глаза слезятся от такого обилия красок и от попытки внимательно разобраться в происходящем на картине. Он посмотрел на Клаппа. У того был вид человека, у которого давно болят зубы.
— А это моя самая любимая картина, — продолжал художник. — Я назвал ее «Грех».
Эта картина была написана в более спокойных тонах. Она изображала конюшню с открытой дверью и освещенную солнцем. Толпа мужчин и женщин валяла в навозе золотую статую обнаженной женщины. Фесдей решил, что у статуи волосы, как у блондинки.
— Очень интересно, — пробормотал Клапп. — Я никогда еще не видел таких картин. — По его тону было непонятно, хвалил он картину или, наоборот, отвергал.
Прайор пожал плечами.
— Я не стараюсь, чтобы мои картины кого-нибудь захватывали. Мои работы предназначены для людей, которые могут понять меня.
— Благодарю вас! — Клапп посмотрел на часы. — Нам пора идти. Пошли, Макс.
Фесдей думал, что им придется рассматривать и другие картины, поэтому обрадовался предложению Клаппа. Он очень спешил. И не потому, что хотел побыстрее побеседовать с Финчем. Просто ему не терпелось убедиться, что музыкальная шкатулка цела.
Они простились с хозяином и вышли.
— Что ты думаешь о нем? — спросил Клапп, вздыхая. — Я лично ничего хорошего о его работах не думаю. Правда, этот «Грех» любопытен. Видимо, он имел в виду Джиллиан.
— Я же сказал тебе, что я не критик, — ответил Макс. — Тебе что важно, что это изображена Джиллиан?
— Скажи, Макс, она похожа на ту, что ты встретил в Дель Маре?
— Где? — переспросил Макс, не поняв, а потом засмеялся. — Поверь мне, Клапп, уже если я начал тебя обманывать, то буду крепко стоять на своем.
