Росс Томас - Каскадер из Сингапура
– Совершенно верно. С помощью микрофильма Чарли. Но так уж получилось, что у него кончились деньги. Наведя справки, он узнал, что кузен Джек ссужает жаждущих, правда, под большие проценты, и обратился к нему. Кузен Джек одолжил ему… сколько? Пять тысяч?
– Шесть, – поправил его Нэш.
– Шесть. Джек одолжил ему шесть тысяч в расчете получить назад семь, но Анджело просадил все деньги на скачках и не смог заплатить. Джек, естественно, потерял терпение, взял Анджело за руку и отвел его к двум своим бывшим клиентам, которые также не хотели отдавать долг. Они передвигались по Себу на инвалидных колясках, потому что уже не могли ходить на собственных ногах.
– Нэш рассказывал мне о бейсбольных битах. Только использовал их сам Анджело.
– Джек – большой выдумщик.
– Это точно, – согласился я.
– Заплатить Анджело не мог, поэтому решил взять Джека в долю. Анджело всегда хотелось быть боссом. Вы знаете, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе его и близко не подпускали к руководству, оставляя ему мелочевку. Деньги он собирался получить от крестного, а основную деятельность вести в Сингапуре. Он уже понял, что одному не справиться, и взял в долю Джека, который чувствовал себя на востоке, как рыба – в воде. Короче, Анджело рассказал Джеку, как он намерен шантажировать Чарли Коула, а Джек сказал ему, что нужно для того, чтобы открыть сингапурский филиал. Потом Джек получил возможность внимательно изучить микрофильм и понял, что в руках у него золотая жила. И вот тут Джека обуяла жадность.
– Не очень-то я и пожадничал, – подал голос Нэш. – Я же взял тебя в долю.
– Я – твой кузен, – возразил Дэнджефилд. – Так что вся прибыль осталась в семье.
– Что случилось с Сачетти? – спросил я.
– Попал под автомобиль, когда переходил улицу. Его задавило насмерть. Ужасно, конечно, но такое может случиться с каждым.
– Вы с Нэшем действительно двоюродные братья?
– Да, и росли вместе.
– В Балтиморе, – добавил Нэш.
– Сколько осталось времени? – спросил Дэнджефилд Нэша.
– Двадцать минут.
– Придется закругляться, Которн. Мы должны поймать прилив.
– Вы куда-то плывете?
– Все мы. Путешествие будет коротким.
– Я вас не задержу.
– Вы слишком часто шутите, Которн.
– Вы уверены, что Сачетти мертв?
– Абсолютно.
– Кто же тогда женился на дочери То?
– Мой двоюродный племянник, – ответил Дэнджефилд. – Сын Джека. Отрастил усы, длинные волосы, и кто мог сказать, что он – не Сачетти. Особенно в Сингапуре, где Сачетти никто и не знал.
– Где он сейчас?
– Сын Джека? В Панаме.
– Забирает из банка миллион Лозупоне?
– Вижу, вы все поняли, Которн.
– А я, к сожалению, нет, – подал голос Триппет.
Дэнджефилд одарил нас еще одной малоприятной улыбкой.
– Сейчас я вам все объясню. Мы с Джеком выросли вместе, как он и сказал, в Балтиморе. В тридцать девятом он не поладил с полицией, но сумел завербоваться в матросы и удрать в Манилу. Перебивался с хлеба на воду, пока не осел на Себу. Я же поступил на юридический факультет. Всегда считался паинькой. Вы в этом не сомневаетесь, Которн, не так ли?
– Разумеется, – ответил я.
– Мы постоянно переписывались, а после войны я ему кое в чем помог. В Бюро стекается всякая информация, и я этим воспользовался.
– А заработанное вы делили пополам?
– Прибыль была невелика. Но когда Джек заполучил микрофильм Коула, а Анджело угодил под автомобиль, Джек связался со мной. Он не мог обойтись без помощника в Штатах, который знал, как работают Коул, Лозупоне и им подобные, и сколько из них можно выжать. То есть без меня он бы не получил ни цента. Кроме того, только я мог сказать ему, как организовать сеть букмекеров и все остальное. А Джек взял на себя защиту наших интересов в Сингапуре и решил эту проблему, заплатив То триста тысяч долларов.
– То и его дочь знали, что это сын Нэша, а не Сачетти?
– Знали, – кивнул Дэнджефилд, – но особо не возражали. Женитьба, к тому же, была чисто номинальной. Сын Джека не жаловал женщин.
– Он предпочитает мальчиков, – вставил Нэш. – Чертова мамаша слишком его баловала.
– Это он о своей первой жене, – пояснил Дэнджефилд. – Сейчас он женат на китаянке.
– Я слышал.
– Так что в Сингапуре все шло как по маслу. Деньги лились рекой, а То держал правительство за горло угрозой межнациональных распрей. Сачетти и пальцем не трогали, никто не выказывал неудовольствия, как вдруг Чарли Коул взбрыкнул и, не посоветовавшись со мной, позвонил Коллизи в Лос-Анджелес.
– Вот тут на сцену вывели и меня.
– Коул запаниковал и не нашел никого другого, к кому он мог бы обратиться.
– И довериться.
– Совершенно верно. И довериться.
– А Коллизи был всего лишь посыльным.
– Высокооплачиваемым, но посыльным, – подтвердил Дэнджефилд. – Я продумал все детали, но Коул испортил мне игру. Я собирался выжать миллион из Лозупоне, а затем упрятать его за решетку. Если б его перепроводили в Атланту, остальные отстали бы от Коула, и тот продолжал бы платить.
– А что случилось с Карлой? – спросил я. – Зачем понадобилось убивать ее?
– Я ее не убивал, – ответил Дэнджефилд. – Я вообще никого не убивал.
– Тогда ваш приятель у двери.
– Полицейские утверждают, что ее убил Анджело Сачетти, – ввернул Нэш.
– Хорошо, – кивнул я. – Это ловкий ход, но зачем потребовалось убивать ее?
– Карла разбушевалась, узнав, что всем заправляем я и Нэш, а Анджело Сачетти давно в могиле. Она угрожала рассказать обо всем своему старику, спутать нам все планы. Она питала к вам слабость, Которн.
– Карлу мне жаль, – пожалуй, тут я мог бы добавить что-то еще.
– Так что мы договорились с ней еще об одной встрече, она принесла письмо, мы взяли его, а затем передали ее тому господину, что стоит у вас за спиной. Мы также позаботились о том, чтобы в ее руке оказался бумажник Сачетти.
– Все выглядело так, будто полицию сознательно выводили на ложную цель.
– Мы к этому и стремились. Пусть теперь гадают. Анджело Сачетти исчез той же ночью. Сын Джека подстриг волосы, сбрил усы и улетел в Панаму под своей настоящей фамилией.
– Потрясающе, – прокомментировал Триппет.
– Раньше он служил в британской разведке, – пояснил Кэш своему кузену.
– И теперь работаете на то же ведомство, мистер Триппет? – осведомился Дэнджефилд.
– Нет. Я продаю старые автомобили.
– Как Которн, да?
– Кое-что для меня по-прежнему неясно, – заметил я.
– С дальнейшими разъяснениями придется подождать, – ответил Дэнджефилд.
– Нам пора сниматься с якоря. Возьми у этих джентльменов пиджаки, – обратился он к китайцу. – Им, похоже, очень жарко.
– Мне пиджак не мешает, – возразил я.
Дэнджефилд покачал головой.
– Удивляюсь вам, Которн. Пиджак у вас сшит отлично, но пистолет больно уж выпирает из-за пояса. Если вы взглянете под стол, то увидите, что я держу вас на мушке с той секунды, как вы вошли в каюту.
Китаец подошел, и я позволил ему взять мой пиджак. Захватил он с собой и пистолет.
– Что теперь?
– Теперь? Мы совершим небольшую прогулку и встретимся с яхтой. То и его дочь, должно быть, уже на борту, и я сожалею, что вам не удастся повидаться с ними.
– Вы хотите сказать, что обратно нам придется идти пешком?
– Всему хорошему приходит конец. То получит яхту и кое-какие деньги, а нам придется свернуть нашу деятельность в Сингапуре. Вы даже представить себе не можете, как хорошо все шло. А когда закрываешь дело, приходится принимать определенные меры предосторожности, вы меня понимаете, не так ли?
– Чего уж тут не понять. Но при этом… – фразы я не закончил. Тот же трюк я выполнял в трех картинах, так что репетиции мне не потребовалось. – «Триппет!» – взревел я и опрокинул карточный столик Дэнджефилду на колени. Он действительно держал под столом пистолет, раздался выстрел, пуля впилась в палубу, но к тому времени я уже летел через стол, ногами вперед, и ударил ими в грудь Дэнджефилда. Он завопил от боли, снова выстрелил, но, похоже, ни в кого не попал. Я двинул ему по руке, он выронил пистолет, я его поднял, успел заметить, что это точно такой же «смит и вессон», стреляющий специальными патронами 38-го калибра. Триппет уже схватился с Нэшем, а китаец у двери целился в меня, поэтому мне не оставалось ничего иного, как пристрелить его. Он схватился за живот, и на его лице отразилось изумление. Ранее при всех наших встречах оно являло собой бесстрастную маску. Он все еще силился нажать на спусковой крючок пистолета, который отобрал у меня, поэтому я выстрелил в него второй раз, но патрон заклинило. Тогда я швырнул в него пистолет, но не попал, потому что он сложился вдвое, колени его подогнулись, голова склонилась к животу, словно он хотел повнимательнее рассмотреть рану. Наконец, он свернулся калачиком на полу и начал стонать.
