Павел Светличный - Киндер-сюрприз для зэка
Макс повернулся к Лине, ожидая ответа. Они стояли на площадке третьего этажа, в зоне не просматриваемой видеокамерами.
— Вита, — повторила Птица, потупив голову и перебирая торчащие из рюкзака заячьи уши. Этот вопрос прозвучал уже дважды за последние четыре минуты.
— Вита…, - медленно произнёс Макс, выглядывая в коридор. — Вита Лазарева?
Птица кивнула, не отпуская уши бабксениного зайца, и шмыгнула носом.
— Пошли, — скомандовал Макс и задал новый вопрос. — Как зовут твою маму?
Хм, спросите чего полегче. Лина опять пожалела, что переборщила с образом дебильной Светы Первушиной. Ни страшноватый Антон Павлович, ни Виктор Николаевич, подлюга очкастый, имени мамы Лазаревой ей так и не назвали.
— Я не знаю, — тихонько ответила Лина, семеня за Максом.
— Как это? — спросил он, замедляя ход. — Почему?
Лина нахохлилась и замолчала, мигая глазами, чтобы в них побыстрее набрались слёзы.
— Я не помню, — прошептала она. — Мама умерла, когда я была ещё маленькой.
— Разве тебе никто не сказал, как её звали? — удивился Макс.
Птица покачала головой. Хотя это уже была совершенная неправда. В интернате все знали своих мам. Даже те, кто лишился их в младенческом возрасте. Исключение составляли лишь те, от кого мамаши отказались ещё в роддоме. Но и тогда большинство из девочек врали, выдумывая трагические истории и давая свои имена вымышленным родительницам.
Лина всхлипнула и размазала кулачком по щеке выкатившиеся слёзы. Макс тяжело вздохнул, уголок его рта дёрнулся.
— Сюда, — объявил он, кладя руку на худенькое плечо Птицы. Девочка невольно напряглась, она очень не любила чужих прикосновений.
Макс с Линой стояли перед клетчатой шахтой грузового лифта. Он единственный из всех спускался в подвальное помещение. Макс нажал кнопку вызова. В это время ожила, потрескивая, рация:
— Звено четыре, говорит «восток-альфа». Звено четыре…
— Звено четыре слушает, — сказал Макс, приблизив микрофон к самим губам. Он говорил приглушённо, надеясь, что шумовой фон не позволит человеку на том конце распознать подмену.
— Где вы находитесь?
— На третьем.
— Какой сектор?
— Сектор «Б», — бросил наугад Макс.
— Поднимитесь на четвёртый и двигайтесь к западному крылу, навстречу остальным. Как поняли?
— Вас понял, — подтвердил Макс и отключился.
Он открыл дверь подъехавшей кабины, пропустил Птицу, приказав присесть, чтобы её не было видно, и нажал на нижнюю из кнопок. Лифт, содрогаясь, стал опускаться. Макс повернулся спиной, чтобы снаружи была видна лишь синяя форма.
— Ты откуда сама? — спросил он у сидящей на корточках Птицы.
— Из интерната.
— Он здесь, в городе?
— Нет, в Рыжеватово.
— А сюда как попала?
— Приехали два дяди и забрали с собой. Дядя Игорь и дядя Володя.
— Ты меня помнишь?
Птица кивнула:
— Да, я вас видела вчера. В том доме, куда меня привезли.
— Что они от тебя хотели?
— Я не знаю. Сказали, что побуду у них, а потом за мной приедет папа.
— Чего же ты убежала?
Птица нахмурилась.
— Я им не верю. Мой папа умер. Уже давно, ещё раньше мамы.
Макс повёл головой, словно ему стал тесен воротник.
— А что с тобой случилось в том доме?
Птица пожала плечами.
— Не помню. Шла по коридору, а потом открыла глаза уже в другой комнате.
— С тобой раньше такое случалось?
— Нет.
— А болело что-нибудь?
— Болело. Зуб.
— И больше ничего?
— Ну, ещё голова.
— И всё? А в больнице ты лежала?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
Макс посмотрел на Птицу, пытаясь определить, говорит ли она правду. Девочка вполне могла скрывать свою болезнь, если, конечно, она у неё имелась.
— Давно ты в Рыжеватово?
— Давно, — подтвердила Птица, свято следуя заповеди не открывать о себе полной правды кому бы то ни было. — С самой смерти мамы.
— А когда она умерла?
— Не помню, я маленькая тогда была.
— Совсем маленькая?
— Совсем. Мне ещё и годика не было.
Макс обессиленно прислонился к стенке. Не она. Просто однофамилица. Но документы? Выходит подделка. Сработано фирмой «Байдалов и компания». Им очень было нужно подцепить его на крючок, и они выбрали заведомо беспроигрышный вариант. Вся эта афёра была замешана на лжи с единственной целью — устранить конкурента и представить одного-единственного виновника с железным мотивом. Да, Макс был нужен им, очень нужен. Именно в этом здании и именно в это время. И Шабарин использовал всё, чтобы заставить его оказаться здесь.
Лифт остановился. Макс с Птицей вышли и направились к складу. Птица бежала впереди, показывая дорогу, хотя этого и не требовалось, Макс приблизительно помнил его местонахождение по схеме.
Добравшись до подъёмника, он отправил Лину сторожить у входа в склад, чтобы предупредить его, если, вдруг, появятся охранники, а сам принялся осматривать конструкцию подъёмника. Много времени на то, чтобы решить эту загадку, ему не потребовалось. При отключении электроэнергии переставал работать электрический блокиратор, удерживавший платформу в верхнем положении, и она начинала двигаться вниз, если на неё попадал какой-нибудь груз. Когда подача энергии возобновлялась, платформа автоматически поднималась и блокировалась снова. Вот и всё. Техническая недоработка, упущенная проектировщиками. Макс с горечью подумал, что если бы он знал об этом заранее, не пришлось бы тратить столько усилий, чтобы попасть внутрь Каземата. Хотя, кто знает, может быть именно этот трудный путь и спас его, не дав Байдалову правильно рассчитать время.
Макс вернулся к Птице, которая выжидательно посмотрела на него.
— Ну, что? — спросила она.
— Нам нужно отключить электричество.
— Я знаю как, — тут же заявила Птица, не раз организовывавшая с Жанкой Полуян фейерверки возле электрических розеток.
— Я тоже. Нет ничего проще, чем устроить короткое замыкание. Но, к сожалению, это не поможет. Система управления подъёмником находится не здесь, а на первом этаже. Туда же нам сейчас не попасть.
— И что делать? — спросила Лина, поняв из этой речи лишь то, что дела их плохи.
Макс оценивающе посмотрел на девочку:
— Есть ещё один выход.
— Какой?
— Здесь рядом стоит домик. Тебе нужно туда пробраться, найти рубильник и выключить его.
— Как же я смогу туда попасть, если мы не можем выбраться отсюда?
— Ход есть. Но он очень узкий, и я в него не пролезу, — Макс ещё раз осмотрел Птицу. — Не знаю, получится ли у тебя, но, похоже, это наш единственный шанс.
— А что такое «рубильник»?
— Это выключатель для света. Он будет вот такой формы, — Макс изобразил на стене перед Леной подобие рубильника. — Или вот такой… Да, скорее всего, именно такой. Когда ты его повернёшь и погаснет свет, выходи оттуда как можно скорее. Дверь, конечно, будет заперта, но она должна открываться изнутри. Когда выйдешь — сразу иди во двор соседнего дома, оттуда на улицу и там переходи на другую сторону. Немного дальше увидишь небольшую церковь, возле неё скверик со скамейками, будешь ждать меня там. Сможешь это сделать?
Птица с серьёзным видом кивнула. Ни в каком скверике она ждать не собиралась. И возиться, искать всякие рубильники — тоже. А вот то, что выход из этой громадной коробки всё же имелся, это хорошо. Ну, а сам Лазарев пусть как хочет, так потом и выкарабкивается отсюда. В конце концов, если бы не он, Птица уже давно была на полпути к бабе Ксене.
— Пойдём, — сказал Макс, протягивая руку. Лина сделала вид, что не заметила её, деловито поправляя лямки рюкзака.
— Ладно, — усмехнулся Макс, подумав про себя, что девочка неглупа и с характером. — Иди за мной.
Им предстоял путь в обратную сторону. Теперь нужно было подняться наверх, на один из этажей, найти нужную шахту пассажирского лифта, на дне которой был проход, ведущий к подстанции, и спуститься по ней вниз. После чего Максу придётся проделать весь этот путь ещё раз, и как можно быстрее, чтобы добраться до подъёмника в подвале к тому моменту, когда Птица отключит электроэнергию. Им приходилось рассчитывать на удачу и невероятное сумасшедшее везение, но другого выхода у Макса с Птицей не было.
Всё их везение закончилось уже через десять секунд, когда по дороге к лифту впереди выросла фигура охранника. Полутьма коридора скрывала его лицо, но вытянутая вперёд правая рука не оставляла сомнений, что её хозяин сжимает нечто, а не просто целится вытянутым пальцем в грудь Максу.
— Стой! Кто здесь? — в голосе охранника не было нерешительности и волнения, столь часто слышимых у новичков в кризисной ситуации. Вытянутая рука оставалась твёрдой, а на стволе зажатого в ней пистолета лениво проступили тусклые световые блики.
