Ричард Пратер - Распятая плоть
Я прокашлялся:
— Затем возникли трудности. Снабдив Джея невидимым попугаем, вы позаботились о том, чтобы у него появилось навязчивое желание избавиться от магазина. Для этого вы послали парочку крепких мальчиков, Люшена с дружком, чтобы те заставили Джея продать магазин за бесценок. Вы ничуть не сомневались, что эти бандиты обтяпают для вас прибыльное дельце, но старина Джей сорвал ваши планы, продав магазин мне. К тому времени бедняга, должно быть, уже начал подозревать Глэдис, да и вас с ней в придачу, и тут я вспомнил, что по поводу купчей на магазин он обратился не к вам, его адвокату и старинному приятелю, а к «Коуэну и Фиску», заметьте! Когда же я выяснил, что он ни словом не обмолвился жене относительно сгустившихся над ним туч, я и вовсе перестал сомневаться в том, что Джей больше не доверял Глэдис! Ведь даже о пресловутом попугае она не имела ни малейшего представления!
Было и еще кое-что, показавшееся мне довольно подозрительным. Уж слишком велика была сумма на чеке, который я получил от Джея, особенно если учесть, как мало мне предстояло для него сделать! Да и то, что из всего огромного Лос-Анджелеса для такого примитивного рэкета выбрали именно Джея Уэзера, тоже говорило само за себя.
Думаю, когда эти два кретина притащили вам и Глэдис похищенную у меня купчую на магазин, это не доставило вам радости. Больше того, держу пари, что почувствовали вы себя весьма неуютно, ведь это означало, что я сел вам на «хвост». И надо же такому случиться, чтобы именно в тот момент я начал задавать чертовски неприятные вопросы насчет гипноза, и Глэдис запаниковала.
Все дело в том, что она твердо рассчитывала: никакого расследования не будет, во всяком случае, не ожидала, что сразу возникнут какие-то подозрения, и по своей глупости или самонадеянности заявила, что, дескать, ничего не помнит. Думаю, после того как я ушел, она тут же ринулась звонить вам, чтобы повидать всех, кто был у них в субботу. И вот тогда-то и возникла необходимость срочно убрать с дороги беднягу Джея и — как следствие — сделать Марка Логана козлом отпущения. Должно быть, идея представилась вам просто великолепной, ведь после гибели Джея последнее завещание немедленно вступало в силу, и Энн становилась наследницей всего состояния отца. Таким образом, если бы даже мне и удалось каким-то чудом вывернуться, то Энн с успехом могла бы заменить меня на скамье подсудимых. И вот тогда-то, когда Энн вздернут на виселице, все состояние перейдет ко второй наследнице — безутешной вдове! Вы продумали даже и то, что Энн могут оправдать. В этом случае срабатывал другой вариант, мол, покойный был не в своем уме, когда писал завещание. И вот тут-то всплывала история с попугаем.
Я перевел дыхание и снова незаметно покосился в сторону адвоката. Тот молча слушал, пальцы его сжимались и разжимались.
— Но тут у Джея появляются какие-то подозрения, под угрозой оказывается вполне реальная возможность одним махом заграбастать без малого четверть миллиона долларов, и вы решаетесь на свой план. Поздно ночью во вторник вы проникли в мою квартиру, оглушили меня, потом опоили какой-то дрянью и заставили все забыть, как если бы я просто проспал до утра. Потом забрали мой пистолет и убили Джея.
Должно быть, в тот момент вам казалось, что вы убиваете одним махом сразу двух зайцев: избавляетесь от Джея, что делает вас богаче на четверть миллиона долларов, и от меня, чтобы не путался под ногами, задавая ненужные вопросы. Алиби у меня не было, да и быть не могло, к тому же пистолет, зарегистрированный на мое имя, фигурировал как орудие убийства. И все было бы отлично, если бы меня тут же арестовали, вы в этом случае вообще оставались в стороне. Но каким-то непостижимым для вас образом я ухитрился вывернуться и снова начал копать это дело. И вы захотели быть в курсе всего, что мне удастся узнать. Мои собственные изыскания, да еще и информация из полиции — благо друзей у меня там хватало. Идея была прекрасная, привести ее в исполнение — раз плюнуть. Еще одно внушение — и вот я уже сломя голову лечу к вам в отель. Я в вашей власти. Уничтожьте меня, если я стал слишком опасен.
Да, похоже, это уж чересчур, забеспокоился я. Еще мгновение, и он догадается, и уж тогда мне несдобровать. Надо действовать осторожнее.
Я вновь заговорил своим монотонным, лишенным всякого выражения голосом, как человек в состоянии глубокого транса:
— Вот до чего мне удалось докопаться за время, когда я был здесь в последний раз. Мне почему-то кажется, Ганнибал, вернее, я почти уверен, что все именно так и было.
Он по-прежнему не смотрел на меня, уставившись неподвижным взглядом на шприц, и я отважился чуть приоткрыть глаза.
Он сидел молча, погрузившись в свои мысли. И вот в напряженной тишине прозвучал его голос. Я даже удивился, он говорил размеренно и негромко, будто разговаривая сам с собой. Мне показалось, что он даже не задумывался о том, что говорит. Слова как-то сами собой срывались с его губ.
— Не совсем так, — скучно пробубнил он. — Дело в том, что этот недоумок Борден поверил, будто мы с Глэдис просто хотим разыграть Джея. Узнав о смерти Джея, этот болван запаниковал, тем более что вы успели его разыскать и задать несколько вопросов, они и навели его на мысль, что дело нечисто. Он бросился мне звонить, и я понял, что он готов выложить все начистоту. Ну и... — он посмотрел на свои огромные ладони, — пришлось позаботиться, чтобы он не успел этого сделать. — Ганнибал сокрушенно покачал головой. — Господи, да мне и в голову прийти не могло, что когда-нибудь я смогу убить — и кого? — Джея Уэзера! Я уж не говорю о Бордене. Я бы и не пошел на это, если бы не Глэдис. К тому же казалось, я все так хорошо придумал! Но чертов дурак вдруг стал что-то подозревать... А вы...
Вдруг его голос задрожал и прервался. Он с ужасом уставился на меня. Я понял, в чем дело, ведь по логике вещей я не должен был задавать никаких вопросов! Я попросту не мог этого сделать! Безумный, панический страх исказил его черты, он затряс головой, глядя на меня почти бессмысленными глазами. Если бы вдруг мой хладный труп поднялся из свежей могилы и принялся приставать к нему с вопросами, он бы не был так поражен.
Нижняя челюсть у него отвисла, и из горла вылетел какой-то сдавленный звук.
Я нахально ухмыльнулся прямо ему в лицо.
— Да, Ганнибал, — сочувственно покивал я, — ваше дело дрянь. На всякий случай, если вдруг вам придет охота наделать глупостей, учтите — в соседних комнатах полным-полно копов, да и в коридоре их хватает, так что, сами видите...
По-моему, он мне не поверил. Да и как поверить, ведь на первый взгляд в его плане все было так здорово продумано. Подумать только — сколько дней он вынашивал это убийство, почти сжился с этой мыслью — и вдруг все пошло прахом!
Лицо его превратилось в каменную маску. Тяжелые, литые кулаки судорожно сжались, дыхание со свистом вырвалось из груди. Наверное, он даже забыл о шприце, потому что я заметил, что он вдруг с удивлением покосился на хрупкий стеклянный предмет в огромной ладони. За дверью послышался шум шагов. Глаза его остановились на мне со страхом и ненавистью, он высоко занес руку с блеснувшим в ней шприцом, еще немного, и его острое жало неминуемо вонзилось бы мне в грудь. Но я этого ждал и, вцепившись обеими руками в подлокотники кресла, согнул ноги и с наслаждением впечатал каблуки своих тяжелых сапог прямо в ненавистное лицо.
Все свое отвращение я вложил в этот удар и, должно быть, перестарался. Во всяком случае, мне удалось остановить его, и он с грохотом отлетел назад. Огромная туша шлепнулась на пол с такой силой, что я даже испугался — мне показалось, что пол не выдержит. Но не выдержал он, кровь залила ему лицо. Бог его знает, как это вышло, возможно, он поскользнулся на ковре, но я не сразу сообразил, что в тот момент он сжимал в руке шприц с предназначенным мне дьявольским снадобьем.
Наверное, я так никогда и не узнаю, случайно это вышло, просто потому, что он не удержался на ногах, или он сам решил свою судьбу. Только игла глубоко вонзилась в его тело, и судорожно сжавшиеся пальцы до отказа вдавили плунжер.
Дверь распахнулась, когда на нее разом навалилось несколько крепких ребят в форме. В комнату с грохотом ввалились два копа с пистолетами в руках. Третий застыл в дверях.
Им достаточно было беглого взгляда, чтобы сразу оценить ситуацию. Мой вопль: «Хватайте его! Он успел что-то вколоть себе!» — оказался уже ненужным.
Дело было закончено.
Глава 18
Ганнибал оказался довольно живучим. Как я узнал, он продержался еще минут двадцать, и только потом сердце его остановилось. Похоже, что и финальную часть этой сцены он со свойственной ему тщательностью обдумал заранее, разница только в том, что на его месте должен был быть я. Так что все могло обернуться и не совсем так, как произошло. Особенно если учесть, что дьявольское зелье в шприце разило наповал. А я знал, что одурманенного и беспомощного меня можно было бы взять голыми руками.
![Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]](/uploads/posts/books/248316/248316.jpg)
