Чарльз Вильямс - Частный детектив. Выпуск 1
— Но…
— Сдается мне, что мы слишком долго находились во власти этих “телефонных мальчиков”! Пора изменить тактику. Переходим в наступление. Теперь нам нечего терять, есть только один путь — вперед!
— Я — с вами!
— В таком случае надевайте свои удобные туфли, — сказал я. — И вперед!
…Двухэтажный дом, стоящий ярдах в двухстах от дороги в окружении старых дубов. Одно окно светилось. Двор не огражден.
Я взял Джорджию за руку, и мы молча зашли за угол дома С той стороны тоже одно окно было освещено.
“Возможно, та же самая комната”, — подумал я, отводя глаза в сторону, чтобы не потерять способность видеть в темноте.
За домом, ярдах в пятидесяти, темнело что–то черное, вероятно, сарай. Под деревом, справа от парадного крыльца, стояла машина, судя по очертаниям — “седан”.
Я оставил Джорджию под деревом. Приблизившись к ней, я прошептал ей на ухо:
— Ждите здесь! И не двигайтесь, пока я не позову!
Она кивнула.
Я подкрался к освещенному окну, и на меня стали накатываться волны эстрадной музыки. Кроме того, я услышал шарканье ног по деревянному полу. Осторожно, стараясь не подходить слишком близко, я заглянул сквозь грязную занавеску внутрь помещения.
Комната была длинная — тянулась от фасада до задней стены — и была залита резким светом двух больших лампочек, свисающих с потолка.
Прямо напротив меня на диване лежала дебелая и какая–то бесцветная блондинка лет восемнадцати, читала книгу и время от времени поглядывала в невидимую для меня часть комнаты, где, очевидно, танцевала парочка. На блондинке были трусики и весьма неадекватный бюстгальтер, который, как ни старался, не мог совладать с этой девической пышностью. Она была босиком, но каждую ногу вокруг щиколотки обвивала золотая цепочка, а на руке блестел золотой браслет с часами. Рядом с диваном стоял шаткий карточный столик, заваленный журналами и книгами. Противоположный конец комнаты и ее левая часть оставались вне поля моего зрения.
Блондинка опустила книгу и сказала в сторону танцующих:
— Труди, ты что так трешься о Тиджи? Перлу это не понравится… — Она говорила так, будто набрала в рот каши.
— Заткнись, Ля—Вери! — отозвался девичий голос. — И ради Христа, надень что–нибудь… меня тошнит от твоих телес.
И в этот момент танцующие появились в поле моего зрения. Я уставился на девушку. Это была та самая девушка, которую Тэлли использовал в баре в качестве блокнота. Но меня больше поразил ее партнер: это был тот самый человек, который ускользнул от меня из бара, когда Фрэнки спровоцировал драку.
Я бесшумно пробежал вдоль фасада и поднялся на крыльцо. Дверь беззвучно поддалась — и я очутился в прихожей, освещенной только тем светом, который падал из комнаты через открытую дверь. Я вошел в комнату и быстро огляделся. Их было только трое, а комната выглядела такой нелепой, что, боюсь, более нелепой комнаты я никогда раньше не видел. Если бы в такой комнате запереть архитектора по интерьеру хотя бы на час, он наверняка сошел бы с ума от ярости.
За диваном стоял аппарат для смешивания коктейля. На нем лежало седло. У внешней стены находился проигрыватель, стыдливо розовея пастельными тонами и испуская танцевальную мелодию, а в дальнем конце комнаты пестрела под лоскутным одеялом кровать, на которой возвышалась старомодная диванная подушка. Против нее, в углу, стоял игральный биллиардный аппарат. Прямо передо мной — небольшой сейф, а в прилегающем углу — старинный секретер, заваленный бумагами. Тут же находился телефон, а рядом с секретером, на полу, маленький электровентилятор. И пол, и стены были голые, и только в нескольких местах к стенам были пришпилены кнопками вырезанные из журналов фотографии.
Заметив меня, танцующие отпрянули друг от друга. Тиджи был худощав и высок, с квадратным загорелым лицом и бледными глазами. Джорджия неплохо его описала. Труди не стала привлекательнее с тех пор, как я увидел ее впервые. Черные глаза смотрели жестко, а худое смуглое лицо выражало презрение ко всему и всем, свойственное иногда видавшим виды молодым людям.
Ля—Вери просто посмотрела на меня, как будто не была уверена, стоит ли ситуация того, чтобы менять выражение и позу.
Тиджи резко спросил:
— Что надо?
— Для начала — вас! — ответил я.
Труди издала губами какой–то звук и рассмеялась:
— Прими этого нахала, Тиджи!
Он вынул нож, щелкнув, раскрыл его и стал приближаться ко мне пружинящей походкой. Я выхватил дубинку и ударил его по руке. Нож упал на пол. Я отбросил его ногой под диван, и это произвело на Ля—Вери такое впечатление, что она даже села. Труди выругалась и попыталась прошмыгнуть к секретеру. Я оттолкнул ее, и она ударилась о проигрыватель, а потом упала на пол, продемонстрировав при этом свои жилистые ноги. Тиджи все еще держался за руку. Я ударил его дубинкой по другой руке, схватил сзади за шиворот и за штаны и швырнул об стенку. Потом, вспомнив, как выглядел номер Джорджии Лэнгстон после обработки кислотой, я поднял его и еще раз шарахнул о стенку.
Пистолет находился в верхнем ящике секретера. Я сунул его в карман и подошел к Ля—Вери.
— Как вас зовут? — спросил я.
Она подобрала свои толстые бедра и обхватила их руками, а подбородком уперлась в колени. В этой позе она выглядела совершенно голой и смотрела на меня как–то озабоченно. Правда, возможно, это было просто любопытство.
— Уж не собираетесь ли вы “кинуть мне палку”? — спросила она с надеждой.
— Сегодня у меня нет времени, чтобы доставить вам это удовольствие, — буркнул я. — Возможно, смогу заняться вами завтра, если только прекратят мое дело. Ведь Перл сообщил вам по телефону приятную новость?
— А?.. Ну, конечно! Он нам все рассказал.
— Как вас зовут? — повторил я.
— Ля—Вери Тэлли, — ответила она. — Я — его троюродная сестра.
— В какое время он обычно возвращается из города?
— Редко раньше часа или двух.
Труди злобно вскинула глаза:
— Заткнись, ты, толстая идиотка!
— А как ее зовут? — спросил я у Ля—Вери.
— Труди Хьюлет… Она не родственница.
Я повернулся и посмотрел на Труди.
— Гертруда Хьюлет… Гертруда Хейнс. И когда только вы поумнеете?
Она ответила мне бранью.
— А этого? — Я кивнул на Тиджи, — как его зовут? Родственник? И чем он занимается, когда не обливает комнаты, кислотой?
— Это Т. Дж. Майнор, — ответила она. — Он двоюродный брат. Имеет ренту, только у него вышла маленькая неприятность в Джорджии, и ему пришлось уехать. Мы с ним помолвлены. И мы будем управляющими в мотеле Перла…
У Труди на шее вздулись жилы, когда она пронзительно взвизгнула:
— Ты, корова безмозглая! Заткнись!.. — И бросилась но Ля—Вери.
Я оттолкнул ее и снова повернулся к Ля—Вери:
— Какие у вас красивые часики! Это те, что подарил вам Перл?
Она вытянула руку и с любовью посмотрела на часы:
— Нет, мне их дал Фрэнки… О, только не подумайте плохого… Это еще до того, как мы с Тиджи решили пожениться.
— А разве Перл не дарил вам часов?
Она посмотрела на меня и покачала головой, как бы удивляясь моей тупости:
— Перл? Он и не собирался… Сказал, какого черта он будет дарить мне даром вещи. Труди он подарил часы, но это было за что–то, как я понимаю…
— Да, — согласился я. — Я тоже думаю, за что–то…
— Мне — за что–то?
Пришлось снова утихомирить разъярившуюся Труди. Я толкнул ее посильнее, и она шлепнулась на пол, рядом с проигрывателем.
— Ну ладно, Ля—Вери! — сказал я. — Где вы спите? Наверху?
— Ага… — ответила она. — Но я уже вам сказала, что Тиджи — мой жених…
Внезапно она замолчала, задумчиво и оценивающе посмотрела на меня и издала какой–то радостный мычащий звук.
— Нет, сегодня я не собираюсь доставить вам удовольствие, — сказал я. — Просто вам лучше пройти наверх, в свою комнату, и лечь спать. Может статься, что не все пойдет гладко. И вам же будет лучше, если вы останетесь в стороне!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Проигрыватель прекратил свои унылые завывания, и в комнате стало тихо. И очень жарко.
Я слышал, как Ля—Вери поднимается по лестнице к себе в комнату. Труди сидела и смотрела на меня с выражением загнанного животного. В это время зашевелился Тиджи. Он уперся плечом в стену, пытаясь приподняться и сесть.
Я подошел к секретеру, поднял с пола вентилятор и включил его. Как я и ожидал, он заработал, издавая какой–то хриплый шум — такой же шум, какой я услышал в телефонной будке у Олли.
“Явно не в порядке”, — подумал я. Выключив, я поставил его на пол.
— Который час? — спросил я у Труди.
Она лишь плюнула в мою сторону.
Я позвал Джорджию, и она сразу появилась. С тревогой посмотрела на меня, потом — на остальных, и когда ее глаза остановились на Тиджи, то по мелькнувшему в ее глазах удивлению, я понял, что она его узнала.
