Бегущая могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Она вытерла нос тыльной стороной ладони.

— Позвольте мне… — сказала Робин, вставая и выходя из комнаты. В маленькой ванной комнате, расположенной в коридоре, со старой розовой раковиной и ванной, она оторвала кусок туалетной бумаги и поспешила обратно в гостиную, чтобы отдать его Шейле.

— Спасибо, — сказала Шейла, вытирая глаза и сморкаясь, когда Робин снова уселась на диван.

— Это тогда вы ушли навсегда, Шейла? — спросила Робин. — После смерти Брайана?

Шейла кивнула, слезы все еще текли из-за бифокальных очков.

— И они угрожали мне, пытаясь остановить меня. Они говорили, что я плохой человек и что они всем расскажут, что я была жестока с Брайаном, и они говорили, что знают, что я брала деньги, и они видели, как я обижала животных на ферме… Я никогда не обижала животных, никогда…

— Злые, — сказала она со всхлипом. — Злые они. Я думала, он такой хороший, Джонатан. Он сказал мне: “Брайану почти стало лучше, Шейла, но он еще не был чистым духом, и поэтому он умер. Ты помешала ему стать чистым духом, кричала на него и не была хорошей женой”. — Ему не было лучше, — сказала Шейла, снова всхлипнув. — Не было. Он плохо видел и плохо ходил, и они делали с ним ужасные вещи, а потом кричали на него, потому что он не собрал достаточно денег на улице.

— Мне очень жаль, Шейла, — тихо сказала Робин. — Это правда так. Мне очень жаль.

Тишину пронзило громкое мяуканье. Появился кот Смоки.

— Он хочет есть, — со слезами на глазах сказала Шейла. — Еще не время, — сказала она коту. — У меня будут неприятности с соседями, если я начну давать тебе обед.

Шейла выглядела измученной. Робин, не желая оставлять ее в таком состоянии, мягко перевела разговор на кошек и их бродячие привычки. Примерно через десять минут Шейла достаточно пришла в себя, чтобы рассказать о своей кошке, которую сбили на улице, но Робин чувствовала, что ее горе все еще было на поверхности, и посчитала, что было бы жестоко настаивать на дальнейших воспоминаниях.

— Большое спасибо за разговор со мной, Шейла, — сказала она наконец. — Только один последний вопрос, если вы не возражаете. Вы знаете, когда Шери Гиттинс покинула ферму Чепмен? Может быть, вы знаете, где она сейчас находится?

— Она уехала вскоре после смерти Брайана. Я не знаю, куда она ушла. Это она во всем виновата! — сказала она с новой силой гнева. — Это она во всем виновата!

— Могу ли я что-нибудь сделать для вас, прежде чем уйду? — спросила Робин, возвращая блокнот в сумку. — Может быть, позвонить соседу? Неплохо было бы побыть в компании.

— Ты собираешься их остановить? — со слезами на глазах спросила Шейла, проигнорировав предложение Робин.

— Мы попробуем, — сказала Робин.

— Ты должна их остановить, — яростно сказала Шейла. — Мы были хиппи, Брайан и я, вот и все. Хиппи. Мы не знали, чем все это обернется.

Глава 17

Для юношеской глупости путаться в пустых фантазиях — самое безнадежное дело.

Чем упорнее он будет цепляться за эти нереальные фантазии, тем более непременно его постигнет унижение.

И-Цзин или Книга Перемен

— Ты получила от нее чертовски много, — сказал Страйк. — Отличная работа.

Робин, сидевшая в припаркованном лендровере и поедавшая сэндвич с тунцом, купленным в ближайшем кафе, не удержалась и позвонила Страйку после расставания с Шейлой. Его голос был гораздо менее раздраженным, чем в прошлый раз.

— Ужасно, не правда ли? — сказала она. — Никто не оказал ее бедному мужу никакой медицинской помощи.

— Да, это так. Проблема в том, что он сам решил не ехать в больницу, не так ли? Поэтому будет очень трудно предъявить за это уголовное обвинение. Это не похоже на Маргарет Кэткарт-Брайс, которая активно просила врача.

— Якобы просила, — сказала Робин. — У нас нет никаких подтверждений этому.

— Да, в этом-то и проблема, — сказал Страйк, который в данный момент стоял на улице возле многоэтажки братьев Фрэнк. — Нам действительно нужно что-то криминальное, у чего было бы много свидетелей, готовых выступить в суде и рассказать, а я начинаю думать, что это будет чертовски сложная задача.

— Я знаю, — сказала Робин. — Я не могу представить, чтобы рассказам Шейлы об избиениях и порке по прошествии всего этого времени поверили без подтверждения. Тем не менее, я начну искать Пола Дрейпера и Джордана Рини.

— Отлично, — сказал Страйк. — Если повезет, они смогут подтвердить слова друг друга о нападении — о, вот он идет.

— Кто?

— Один из Фрэнков. Я не могу их различить.

— У Фрэнка-1 немного косоглазый взгляд, а Фрэнк-2 лысее.

— Значит, это второй, — сказал Страйк, наблюдая за мужчиной. — Надеюсь, он направляется в центр Лондона, иначе мне придется попросить Дэва сменить меня пораньше. В шесть я разговариваю с другом по Facebook наследницы жилищного фонда Флоры Брюстер. Он позвонил мне вчера вечером.

— О, отлично. Где вы с ним встречаетесь?

— Паб “Гренадер”, Белгравия, — сказал Страйк, отправляясь вслед за своей целью, которая направлялась к вокзалу. — Его выбор. Видимо, недалеко от его места работы. Он также утверждает, что у нас есть общий друг.

— Наверное, клиент, — сказала Робин. Число очень богатых лондонцев, обращавшихся в агентство за помощью, неуклонно росло из года в год, и недавно они выполнили работу для нескольких миллиардеров.

— Значит, это все, что сказала Шейла, да? — спросил Страйк.

— Да, думаю, да, — сказала Робин. — Я напишу свои заметки и отправлю их тебе по электронной почте.

— Отлично. Ну, я, пожалуй, пойду, мы направляемся к поезду. Счастливого пути.

— Хорошо, пока, — сказала Робин и повесила трубку.

Она немного посидела, размышляя над последним кусочком своего бутерброда, который оказался очень сухим, затем положила его обратно в бумажный пакет и потянулась за йогуртом и пластиковой ложкой. Ее легкая нерешительность перед ответом на последний вопрос Страйка была связана с тем, что она упустила упоминание о его пребывании в общине Эйлмертон в детстве. Робин предположила, что Страйк не хотел говорить об этом, так как сам он об этом не рассказывал.

Не подозревая, насколько близко он подошел к разговору, который ему совершенно не хотелось затевать, Страйк провел путешествие в Лондон, чувствуя себя немного менее недовольным миром после восстановления дружеских отношений с Робин. Его настроение еще больше поднялось, хотя и по менее сентиментальным причинам, когда Фрэнк-2 привел его в Ноттинг-Хилл, а затем направил к той самой террасе домов в пастельных тонах, где жила их клиентка, актриса Таша Майо.

— Он прятался за припаркованными машинами, заглядывал в ее окна, — рассказал Страйк Дэву Шаху через час, когда тот пришел взять на себя наблюдение. — Я сделал несколько снимков. Он еще не заклеил ни одной замочной скважины.

— Наверное, ждет ночи, — сказал Шах. — Более романтично.

— Ты говорил с Литтлджоном в последнее время? — спросил Страйк.

— Говорил, — повторил Шах, задумчиво. — Нет, я не думаю, что это можно назвать разговором. А что?

— Что ты думаешь о нем? — сказал Страйк. — Без протокола?

— Странный, — категорично ответил Шах, глядя прямо на своего начальника.

— Да, я начинаю…

— Вот она, — сказал Шах.

Дверь дома актрисы открылась, и на тротуар вышла невысокая коротко стриженная блондинка с сумкой через плечо. Она бодрым шагом направилась в сторону метро, на ходу что-то читая в телефоне. Младший Фрэнк бросился за ней в погоню, подняв мобильный телефон: похоже, он снимал ее на камеру.

— Жуткий урод, — были последние слова Шаха перед тем, как он ушел, позволяя Страйку отправиться к “Гренадеру”.

Местом встречи Генри Уортингтона-Филдса со Страйком был выбран паб, который детектив посещал много лет назад, поскольку он был любимым местом Шарлотты и ее состоятельных друзей. Нарядный фасад был выкрашен в красно-бело-голубой цвет, возле окон стояли корзины с цветами, а перед дверью — алая будка охранника.