Джон Макдональд - Не суди меня
Сидя за столиком, он продолжал раздумывать о превратностях изменчивой судьбы, когда вдруг услышал скрип открываемой двери, ощутил спиной дуновение прохладного ветерка...
Мгновенно, даже не вставая со стула, повернувшись, Тид увидел в проеме двери... Марка Карбоя! Без шляпы, с красными, дикими, идиотски выпученными глазами, руки глубоко в карманах дорогого черного пальто, сделанного по заказу, без прорезей. На рекламных проспектах он всегда выглядел сильным, абсолютно уверенным в себе бюргером. С солидным животиком, олицетворяющим надежность, стабильность и вечность хозяина жизни, «человека с улицы со стальными глазами», но в реальности, особенно сейчас, когда все вдруг стало явным и очевидным, его лицо стало чем-то совершенно иным – старый, по-своему изможденный человечек с улицы, которого вдруг охватили некие старческие недуги, которые почему-то не желают отпускать. Ну и кто ж ему вот так возьмет и позволит? Да никто! И он это прекрасно понимает.
– Марк... господин мэр... Рад вас видеть... проходите, проходите, мистер Карбой, – пробормотал Тид, вообще-то еще не совсем понимая, что, собственно, происходит.
– Вставай, вставай, мистер Морроу, время пришло! – почему-то загадочно, совсем как в дешевом детективе, прошептал Карбой.
Тид, пожав плечами, медленно встал. Пистолет в правой руке Карбоя казался неимоверно большим. Просто огромным. Самым гигантским пистолетом, которые Тиду когда-либо доводилось видеть. Даже во время войны! А его покачивающееся туда-сюда дуло было просто чудовищным. Обрекающим его на вечное небытие!
– Чего тебе... извините, что вы хотите?
– Убить тебя, только и всего, гаденыш, – процедил Карбой. – А что еще с тобой делать? Большего ты просто не заслуживаешь.
На его лбу выступили крупные капли пота. Он медленно, с явным трудом вынул из кармана левую руку, взвел курок пистолета. Хорошо смазанный цилиндр щелкнул характерным звуком, более чем прекрасно знакомым любому, кто родился в Америке.
– За что? За что, черт вас всех побери? – воскликнул Тид, понимая, что его голос звучит неискренне, смешно и... как-то совсем по-детски.
Дуло медленно поднялось и уставилось в самый центр его груди. «Да, похоже, дело худо, – с отчаянием подумал Тид. – Теперь остается надеяться только на случай. На счастливый случай. На таком-то расстоянии пуля из этого пистолета вышибет не только мои мозги, но и все остальное, это уж точно!»
Карбой облизнул заметно пересохшие губы, а Тид физически услышал громкие звуки своего отчаянно стучащего сердца.
Секунда прошла. Как ему показалось, ведущая из вечности в никуда...
– Ну давай же, давай, чего, черт тебя побери, ты ждешь?! Делай, раз уж решил! Стреляй! Стреляй!
Но колени Карбоя вдруг мелко затряслись, потом дрожь пошла выше, добралась до самого тела, которое вдруг обмякло, совсем как у человека, полностью потерявшего волю к жизни: серый цвет лица, мелко клацающие зубы, тусклый взгляд, синие губы...
Тид, равнодушно махнув рукой, вернулся к столу, сел, закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдох. Потом еще один, и еще...
Карбой вошел в комнату, сел на постель. Пистолет положил рядом с собой на подушку. Они внимательно посмотрели друг на друга, и Тиду показалось, что между ними образовалось некое внутреннее понимание, нечто вроде духовного товарищества двоих людей, которые наконец-то поняли друг друга, которым не надо тратить много лишних слов на никому не нужные объяснения, которые только что избежали страшной катастрофы.
– Да, это было близко, – выдохнув, сказал Тид. – По-настоящему совсем рядом. Слава тебе господи, все обошлось без крови.
– А знаешь, Тид, я был уверен, что смогу это сделать. Почему-то даже не сомневался.
– Может, для начала хотите чего-нибудь выпить?
– Да, пожалуй.
Тид на все еще не совсем твердых ногах подчеркнуто неторопливо прошел на кухню, достал из холодильника ледяные кубики, бросил их в первые попавшиеся бокалы, обильно полил их виски, добавил туда воды, попробовал и отнес оба бокала в гостиную. Когда Карбой делал первый глоток, его зубы так громко звякали о край бокала, что Тид невольно поморщился. Он взял с подушки пистолет, вынул обойму, увидел, что она действительно полностью заряжена, снова засунул ее на место, поставил пистолет на предохранитель, молча протянул его Карбою. Тот схватил ею и, с благодарным взглядом кивнув, тут же сунул в карман брюк.
– Ненавижу оружие... Вообще-то всегда ненавидел.
– А откуда у вас это чудо?
– От отца. Осталось еще со времен Силвер-Сити. С тех далеких восьмидесятых... Я, Тид, как сам понимаешь, в этом деле совсем не специалист, но полагаю, это кольт 48-го калибра. Даже взять его в руки уже проблема...
– Да, в этом, боюсь, вы совсем не один. А в чем, собственно, гениальная идея? Зачем все это?
– Затем, что ты убил мою жену, Тид. Вот зачем... Месть, самая обычная месть... Зачем ты это сделал, Тид? Зачем?
– Затем, что я этого не делал. Сосредоточьтесь, пожалуйста. И, ради бога, постарайтесь понять: я ее не убивал! Ну с чего бы и зачем?!
Карбой посмотрел на него с каким-то новым интересом:
– Да, вообще-то я знаю об этом.
– Знаете?.. А можно чуть помедленнее, господин мэр? Чтобы я тоже успел кое-что понять.
– Понять что? То, что мне самому не совсем ясно? Поверь я в то, что убил ее ты, не было бы никаких проблем убить тебя? Просто отомстил за смерть жены, только и всего. И никому бы даже в голову не пришло задавать вопросы. Тем более глупые. Тем более, что мертвые не могут на них ответить.
– Вообще-то это сильно попахивает чистейшей метафизикой, вам не кажется, господин мэр?
– Нет, не кажется. Другой вариант, Морроу, на мой взгляд, куда хуже. Если ее убил не ты, значит, это было сделано по приказу тех, кто меня создал. Это ужасно как факт, но еще ужаснее этот факт осознавать. Тебя постепенно, шаг за шагом, лишают достоинства, чести, самой обычной человеческой смелости и самоуважения, а в довершение всего убивают твою собственную жену только потому, что у нее-то все эти качества остались, только потому, что их у нее отнять почему-то оказалось невозможным! Ну и что теперь им делать?
– Именно об этом вы и думали пять минут назад, когда собирались размазать мои мозги по стене?
– В каком-то смысле да... К сожалению, вся проблема в том, что я не могу убить, Тид. Не умею и не могу! Даже ради сохранения собственного достоинства.
– Она для вас так много значила?
Карбой коротко хихикнул.
– Кто, Фелис? Нет, нет, тут дело совсем в другом. Просто ей нравилось, очень нравилось быть первой леди города, и делиться этим она, поверь мне, ни с кем не собиралась. Никогда и ни за что на свете! Ну а я... я... я был всего лишь чем-то вроде сутенера. Звучит, конечно, на редкость противно, но факт есть факт, тут уж ничего не поделаешь. Она занималась нашим, так сказать, публичным обликом, ну а я всем остальным. Доходы делили пополам. Им это нравилось. Больше чем нравилось. Потому что через нее на меня легко было влиять. И заставлять делать все, абсолютно все, что им надо. Хотя и к обоюдной выгоде. Я, признаюсь, с удовольствием прикрывал эту сволочь Лонни Раваля и его шайку эффектной словесной трескотней и обещаниями, на которую легко поддавались люди, а он обеспечивал нас удобствами и хорошими деньгами. Очень хорошими деньгами. Кто же откажется?
– Ну, если так оно и есть, то с чего бы вам принимать все это так близко к сердцу, Марк?
– Ас того, что в каком-то смысле я-то ее и убил, Тид. Звучит довольно глупо, конечно. Просто Фелис почему-то решила, что в надвигающейся «битве титанов» победит ваш Пауэл Деннисон, вот и поставила на него. Значит, и на тебя тоже. Хотела выгодно обменять мою безопасность на некую информацию, крайне нужную Деннисону для победы. Но я боялся, Тид. Я очень боялся. Мы отчаянно спорили до самого утра того понедельника. И Фелис выиграла. Поэтому я тут же сообщил Равалю, что именно она собиралась вам передать. Тогда мне казалось, это может ее остановить. Потому что Деннисон отнюдь не из тех, кого можно так легко купить. Кто способен пойти на сделку такого рода. Но он остановил ее, тоже поняв все это, остановил в самом прямом физическом смысле слова... Лонни Раваль! Частично поэтому у меня в голове застряла назойливая мысль: если я сумею убедить себя в том, что убил ее именно ты, мистер Тид Морроу, то тогда у меня будут все основания считать себя ни в чем не виновным.
Тид резко наклонился вперед:
– Что это за информация, Марк? Что она хотела мне сказать?! Не скрывайте! Сейчас в этом уже нет никакого смысла. Всем будет только хуже!..
Карбой медленно, очень медленно, почти печально покачал головой:
– Нет, Тид, не скажу. Ибо, может быть, это осталось моим единственным оружием, которым, с твоего, так сказать, разрешения, я распоряжусь по своему собственному усмотрению.
– Хорошо, хорошо, но тогда скажите мне хотя бы: информация точная? Достаточно достоверная? Она может серьезно навредить Равалю? Или все это просто так, туфта...
