Честер Хаймз - Белое золото, черная смерть
— Ты что, глотать разучился? — сердито осведомился Четыре-Четыре, похлопывая себя пистолетом по бедру. Фредди лежал на кровати с закрытыми глазами.
Внезапно они услышали, как открылась парадная дверь.
Четыре-Четыре поставил банку с пивом на стол, переложил «кольт» в левую руку, а правую согнул в локте. Фредди сел, опустил ноги на пол и слушал разинув рот. Кто-то вошел и закрыл за собой дверь.
— У нас гость, — сказал Фредди.
По центральному проходу послышались шаги.
— Сыщик, — сказал Четыре-Четыре, оценивая поступь.
Фредди подошел к стойке и спокойно взял обрез. Шаги обогнули кафедру, затем приблизились к органу. Фредди смотрел на лесенку словно в трансе.
— Большой мальчик, — сказал он. — С двух мужиков. Не пойти ли мне наверх и не укоротить ли немного?
— Укороти на голову, — хохотнул Четыре-Четыре.
— Вы же не оставите меня тут связанным, — проскулил Дик.
— Ни за что, дружище, лучше уж пустим пулю в затылок, — успокоил его Фредди.
Грузный гость подошел к органу, постоял, словно раздумывая, потом медленно двинулся дальше, как бы внимательно осматривая все, что попадалось по пути. Электроника позволяла им слышать его тяжкое дыхание.
— Толстячок, и сердечко не того, — сказал Четыре-Четыре.
— Зато кишка не тонка, — возразил Дик. — Заявился сюда один.
— У меня есть лекарство для его кишок, — сказал Фредди, помахивая обрезом.
Гость обогнул кафедру, остановился, затем вернулся в зал, двинулся вдоль стены. Они услышали, как он простукивает костяшками пальцев стены. Он искал потайную дверь. Внезапно тайник потрясли жуткие удары — гость простукивал пол рукояткой револьвера.
— Приглуши звук, — рявкнул Четыре-Четыре. — А то эта сука услышит себя же в нашей системе!
Фредди покрутил ручку, и грохот превратился в нормальное постукивание. Оно продолжалось, пока весь пол не был проверен. Затем наступило долгое безмолвие: гость вслушивался. Потом шаги направились к двери, но на полпути человек остановился, и раздался легкий шум, словно он приложил ладони к полу.
— Что он там делает? — спросил Четыре-Четыре.
— А я почем знаю? Может, закладывает бомбу с часовым механизмом, — отозвался Фредди и рассмеялся собственной шутке.
— Оторвет тебе задницу, тогда посмеешься, — буркнул его напарник.
Они услышали, как сыщик щелкнул замком и вроде бы вышел, захлопнув за собой дверь.
— Пора бы твоей суке вернуться, — процедил Четыре-Четыре.
— Скоро вернется, — отозвался Дик.
— И пусть возвращается не с пустыми руками, а то тебе придется читать молитвы на наших похоронах, — предупредил Фредди и снова захихикал.
— Засохни! — сказал Четыре-Четыре.
Глава 20
Айрис вернулась, исполненная спокойствия. Она не сомневалась, что хвоста нет и ей удалось обмануть Могильщика с Гробовщиком. Она знала, где хлопок и как его достать. Теперь она могла вертеть Диком как угодно. И она не сомневалась, что тот, в свою очередь, справится со своими головорезами.
Дик и его приятели слышали, как она вошла.
— Это она, — с облегчением вздохнул Дик.
Фредди встал с кровати и снова взял обрез. Четыре-Четыре загнал патрон в патронник «кольта» и снял его с предохранителя. Оба напряженно молчали.
Дик прислушивался к ее шагам. Он почувствовал в ее поступи уверенность и сказал:
— Она с уловом.
— Ее счастье, — буркнул Фредди.
— Я имею в виду, она знает, где искать товар, — пояснил Дик, опасаясь, что его не так поняли, но ответа не получил.
Могильщик лежал ничком между двумя скамьями, дыша в черный платок, подсунув под себя револьвер. Его черный костюм растворился в темноте, и Айрис не заметила его, проходя мимо. Когда она стала взбираться на возвышение, он прополз по центральному проходу к двери, чтобы впустить Гробовщика. Он надеялся, что звуки ее шагов заглушат его перемещение. Но его услышали.
— Кто там с ней? — дернулся Четыре-Четыре.
— Собачка, — захихикал Фредди, но, глянув на напарника, мигом осекся.
Она тихо постучала по органной трубе, чтобы ее впустили. Четыре-Четыре нажал кнопку, и стенка раздвинулась, открыв взору небольшое квадратное помещение за трубами органа. Он нажал вторую кнопку, и стальной люк открылся на лестнице, показались ее золотые сандалии и ноги в шелковых брючках. Когда показались ее соблазнительные ягодицы, он снова нажал кнопку, и дверь за ней захлопнулась. Затем он поднял «кольт» и нацелил на Айрис.
Она оказалась в комнате и обернулась лицом к троице. На нее, словно горгона Медуза, смотрел «кольт». Она окаменела, только веки чуть раздвинулись и глаза попытались выскочить из орбит. Затаив дыхание, она уставилась в лицо Фредди, но не увидела сочувствия. Она перевела взгляд на привязанного к стулу Дика, пот катил градом по его искаженному страхом лицу. Затем ее взгляд упал на обрез в руках Фредди и, наконец, на его лицо садиста.
К горлу подступила тошнота, ее закачало как на волнах, и она стиснула зубы, чтобы не лишиться чувств. Страх был так велик, что у нее случился оргазм. Всю жизнь она искала острых ощущений, но от этого радости не получила.
— Кто с тобой? — спросил Четыре-Четыре.
Она дважды сглотнула, прежде чем сумела заговорить.
— Никого, — выдавила она хриплым шепотом.
— Мы слышали посторонние звуки.
— За мной не было хвоста, — прошептала она. Над верхней губой собрались капли пота, глаза ее превратились в средоточие ужаса. — Там нет никого, клянусь. Прошу вас, верьте мне. Не убивайте. Я не обманываю.
— Расскажи им все, да побыстрее, — пробормотал насмерть перепуганный Дик.
— Они в хлопке, — сказала Айрис.
— И без тебя знаем, — отрезал Четыре-Четыре. — Где хлопок?
Айрис судорожно сглатывала, словно невидимая рука душила ее. Наконец она пробормотала:
— Не скажу, вы же меня убьете…
Быстрым движением, от которого она вздрогнула, Фредди поставил второй стул рядом с Диком и резко скомандовал:
— Садись!
Четыре-Четыре заткнул за пояс «кольт» и подобрал с пола под стойкой моток нейлоновой веревки.
— Руки за спинку стула, — велел он и ударил ее по лицу связкой, поскольку она не торопилась подчиниться. Затем она заложила руки за спинку стула, и он начат ее привязывать.
— Расскажи им все, — умолял Дик.
— Расскажет, — успокоил его Фредди.
Четыре-Четыре привязывал ее стул к стулу Дика, спинка к спинке, когда они услышали на улице свист. Они застыли, вслушиваясь, но свист прекратился. Четыре-Четыре закончил связывать стулья, но тут они услышали, как открылась дверь в церкви. Раздались мягкие звуки, словно вошло большое животное на мягких лапах, и дверь опять закрылась.
— Надо взглянуть, — слегка заикаясь, сказал Четыре-Четыре, и веки его чуть дернулись.
Слюнявый рот Фредди полуоткрылся, и губы задрожали. Он взял из-под кровати еще один «кольт», загнал патрон и щелкнул предохранителем. Движения были порывисты, но руки не дрожали. Он сунул пистолет за пояс, а в правую руку взял обрез.
— Пошли, — сказал он.
Могильщик и Гробовщик заняли позицию у противоположных стен, когда из-за органа возник Фредди, поводя из стороны в сторону обрезом, словно охотник на кроликов.
Гробовщик упал на пол, но Фредди увидел метнувшуюся тень, и тишину церкви разорвал грохот выстрела из обреза 12-го калибра. Заряд дроби выбил большой кусок из спинки скамьи, под которой укрылся Гробовщик. Могильщик выстрелил трассирующей пулей. Ее траектория высветила Фредди, который упал на пол, но не успел уклониться от пули, пробившей воротник его рубашки, а также Четыре-Четыре, выскочившего из укрытия с «кольтом» в руке.
Могильщик тоже упал на пол, а потом пополз, словно краб. От скамьи над его головой полетели щепки, когда Четыре-Четыре всадил в нее несколько пуль из «кольта». Некоторое время слышалось копошение в потемках. Затем часть органа запылала, подожженная трассирующей пулей.
Гробовщик выглянул через пять рядов от того места, где заряд из обреза пробил дыру в спинке скамьи, но на возвышении у кафедры никого не обнаружил. Зато он увидел макушку, высовывавшуюся из-за первой скамьи центрального прохода, и выстрелил трассирующей пулей. Она прошла через шевелюру и ударила в кафедру. Гробовщик упал на пол, а бандит завопил.
В зареве от горящего органа возникла фигура с пылающими волосами и «кольтом» а руке. Могильщик высунул голову. Снова грянул выстрел из обреза и пробил дыру в скамье, за которой он скрывался, а церковь задрожала от грохота. Могильщик упал на пол и пополз по-пластунски, удивляясь, как это ему посчастливилось уцелеть. Пули из «кольта» крошили скамейки вокруг, и он не осмеливался поднять голову. Лежа на животе под скамейкой, он вглядывался в сторону стрелявшего и наконец увидел, как в зареве от начинающегося пожара возникли очертания ног в брюках. Он аккуратно прицелился и выстрелил. Пуля угодила в ногу, которая переломилась, словно сухая палка, а штанина загорелась. Вопли впились тысячью иголок в темноту, пожирая тишину, словно пламя древесину.
