Роберт Паркер - На живца
— Мы не успеем сделать его. Скоро здесь будет полиция, — сказал Хоук.
— Знаю, — ответил я и опять двинулся к Закари. Он ударил меня с размаха, но удар не прошел. Он выдыхался. Ему было трудно дышать. Я поднырнул под его руку и съездил в живот. Он развернулся в мою сторону, но кулак опять пролетел мимо, зато Хоук врезал ему по почкам. Точный, мастерский удар. Закари зарычал. Он развернулся в сторону Хоука, но уже как-то медленно, с трудом, — это напоминало последнее усилие ломающейся машины.
Я ударил его сзади в ухо — не по-боксерски, а размахнувшись со всей силы, вложив в удар вес всех своих девяноста килограммов. Мы сломали его, и мне хотелось закончить дело. Он зашатался, развернувшись слегка назад. Хоук ударил его точно так же, как и я, размахнувшись, как размахиваются косари, и Закари опять пошатнулся. Подойдя поближе, я провел несколько ударов в солнечное сплетение, а Хоук добавил сзади сначала левым локтем, потом предплечьем по шее нашего противника. Впрочем, у Закари хватило сил развернуться и, двинув рукой как дубиной, свалить Хоука.
Потом он повернулся ко мне. Я пару раз врезал ему в нос, но он ухватил меня левой рукой за ворот рубашки, а правой начал молотить. Я прикрылся, втянув голову в плечи насколько смог, и выставил локти, защищая тело. Это мне мало помогло. Я услышал хруст в левом предплечье. Боли не было, только щелчок. Я понял, что сломана кость.
Что было сил я двинул Закари в челюсть правым кулаком, потом добавил предплечьем и локтем по подбородку. Он клацнул зубами. Затем Хоук врезал Закари в спину ногой. Тот откинулся назад, повернулся, и Хоук довесил ему удар справа в челюсть. Закари отпустил меня, его колени подкосились, и он упал лицом на землю. Я уступил ему место, отскочив в сторону.
Хоук стоял над поверженным Закари, слегка покачиваясь. Его лицо, грудь, руки покрылись коркой из крови, пота и земли. Верхняя губа была настолько рассечена, что виднелась розовая мякоть десны. Правый глаз ничего не видел. Солнцезащитные очки исчезли, рубашка порвалась. Одного рукава вообще не было. Однако нижняя губа подергивалась, и я понял, что он старается улыбнуться. Хоук посмотрел под ноги и попытался плюнуть на Закари. Вместо слюны была только кровь.
— Вот козел, — сказал тогда он.
Моя левая рука как-то странно вывернулась около запястья. Боли еще не ощущалось, но ладонь болталась и дергалась совершенно непроизвольно, и я знал, что болеть это будет на все сто. Рубашка разодрана в клочья. Вся грудь забрызгана кровью. Как мне показалось, нос у меня тоже был сломан. Это случилось уже в шестой раз.
Шатаясь, я двинулся к Хоуку. Нас обоих мотало из стороны в сторону.
Машина монреальской полиции с включенной сиреной и мигалкой подкатила к нам. Несколько человек, указывая в нашу сторону, бежали к остановившейся машине. Из нее выскочили двое полицейских с оружием наготове.
Хоук обратился ко мне:
— Дружище, тебе нужны эти засранцы?
Я поднял правую руку ладонью вверх. Она дрожала. Хоук хлопнул своей пятерней по моей ладони. Пожать друг другу руки у нас не было сил. Мы просто сцепились пальцами, качаясь как под сильным ветром, а у нас под ногами валялся недвижимый Закари.
— На какой хрен нам нужны эти помощнички, а? — снова сказал Хоук — голос его хрипел. Из этого я понял, что он смеется. Мне тоже стало смешно. Двое монреальских полицейских стояли с поднятыми пистолетами и смотрели на нас. Дверь машины была открыта. Из-за холма показалась еще одна машина.
— Кес ке се? — спросил один из полицейских. Что происходит, то есть.
— Же парль англэ, — выдавил я пополам с кровью. Одновременно я пытался отдышаться и хохотал. — Же суи американ, мон жандарм.
Смех Хоука перешел почти в истерику.
— Какого черта, что здесь происходит? — не понял полицейский.
— Мы только что завоевали первое место и золотые медали в уличной потасовке, — сквозь смех простонал Хоук.
Это было самое остроумное, что я когда-либо слышал, или мне так показалось в тот момент. И мы оба истерически хохотали, пока нас грузили в полицейскую машину и везли в больницу.
Глава 29
Мне наложили гипс на предплечье. Вправили нос, после чего меня отмыли и оставили в больнице, а рядом уложили Хоука. Нас не арестовали, но всю ночь у дверей нашей палаты дежурил полицейский. Теперь моя рука невыносимо болела, и мне сделали укол. Весь остаток дня и ночь я проспал. Когда же проснулся, рядом со мной оказался представитель полицейского управления Канады. Хоук уже сидел на кровати и читал «Монреаль стар». Он потягивал сок из большой пластиковой чашки через соломинку, которая торчала в уголке рта. Опухоль вокруг глаза немного спала, и он кое-что им видел. Но вот губу у него разнесло, я заметил наложенные швы.
— Моя фамилия Морган, — сообщил мне представитель полиции и показал свой значок. — Мы бы хотели услышать от вас, что произошло.
Хоук с трудом сказал:
— Пауль мертв. Кэти застрелила его из его же винтовки, когда он собирался смыться.
— Смыться? — переспросил я.
Хоук подтвердил:
— Да.
— Где она сейчас?
— Она сейчас находится у нас, — ответил капитан Морган.
— А Закари? — спросил я.
— Он жив, — пояснил Морган. — Мы его разыскивали. Он значится в наших досье.
— Кто бы сомневался, — отозвался я. Попытался пошевелиться в кровати. Все болело. Я был весь — сплошная боль. Мою левую руку от запястья до локтя охватывал гипс. Рука под ним горела. Поперек носа была нашлепка, которая закрывала ноздри.
— Вообще-то, когда открылись игры, мы подняли все досье известных террористов. Закари нам хорошо знаком. Его разыскивают в нескольких странах. Какие у вас с ним дела?
— Мы пытались предотвратить убийство золотых медалистов. Его готовили он и Пауль.
Морган был человеком средних лет, сильным на вид, с густыми светлыми волосами и такими же усами. Его подбородок несколько выдавался вперед, из-за чего губы прятались под усами. Он носил пенсне. В наши дни это большая редкость. Директор начальной школы, где я когда-то учился, носил такое же пенсне.
— Мы это уже выяснили при допросе свидетелей и из показаний Кэти. Как оказалось, это ее не настоящее имя.
— Я догадывался. Настоящего я не знаю.
Морган посмотрел на Хоука:
— А вы?
Хоук промычал:
— Не знаю.
Морган снова взглянул на меня.
— Итак, ружье с оптическим прицелом, метка на стене — это все вещественные доказательства. Мы понимаем, каков был их план. Но нас больше интересует, откуда вам стало известно о месте и времени террористического акта? На поле боя было обнаружено довольно много оружия.
Кажется, каждый из вас готовился к этому мероприятию. Револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, он принадлежит вам, мистер Спенсер. У вас есть на него разрешение. Там же обнаружен обрез — оружие, запрещенное в Канаде, на которое, к тому же, нет разрешения, но кобура от которого обнаружена у вашего приятеля.
Хоук посмотрел на потолок и пожал плечами. Я промолчал.
— Другое оружие, — продолжал Морган, — несомненно принадлежало Паулю и Закари.
— Да, — тут же отозвался я.
— Нечего ходить вокруг да около, — осадил меня Морган. — Вы ведь не туристы. Спенсер, я уже все про вас выяснил. В вашем бумажнике я обнаружил карточку частного детектива. Мы позвонили в Бостон и навели о вас справки. Этот джентльмен, — он кивнул в сторону Хоука, — известен под именем Хоук. Бостонская полиция сообщила, что человек с таким именем часто помогает вам в работе. Нам дали его описание, назвав при этом костоломом. Так что Закари брали не туристы, это точно. Давайте, рассказывайте. Я хочу услышать все от вас самих.
— Я хочу сделать звонок, — сообщил я.
— Спенсер, это не полицейский сериал, — заметил Морган.
Однако я настаивал:
— Я хочу позвонить своему заказчику. Он имеет право сохранить анонимность, и я должен испросить у него разрешения на то, чтобы нарушить ее. Если я вообще захочу что-либо рассказать вам.
Морган кивнул головой в сторону телефона на прикроватной тумбочке. Я позвонил Кэроллу. Он был на месте. У меня появилось такое чувство, что он вообще никогда не уходит со службы. Всегда на страже интересов Диксона.
— Это Спенсер, — представился я. — Не упоминайте имени моего клиента, да и своего тоже, но я закончил дело, о котором мы договаривались. О нем стало известно полиции, и они хотят задать кое-какие вопросы.
— Я думаю, наш клиент на это не согласится. Какой ваш адрес в Монреале? — тут же отреагировал Кэролл.
— Я сейчас в госпитале. — Я прочитал ему номер, указанный на телефонном аппарате.
— У вас серьезное ранение?
— Нет, надеюсь, сегодня отсюда выйду.
— Я перезвоню нашему клиенту. Потом свяжусь с вами.
Я положил трубку.
— Не хочу искать неприятностей на свою задницу, — обратился я к Моргану. — Дайте мне несколько часов, чтобы я смог переговорить со своим клиентом. Прогуляйтесь пока, пообедайте, потом приходите. Мы ведь кое-что для вас сделали. Спасли от большой неприятности.
