Сью Графтон - «А» – значит алиби
– Благодарю, Гарри, – сказала я. – Вы просто не представляете, как можете меня выручить.
Он радостно улыбнулся:
– Заодно поищу там и старые бумаги Файфа. Надеюсь, найти их не составит особого труда. А что касается вашего последнего вопроса относительно Либби, то не думаю, что у нее была связь с Лоренсом Файфом. – Он взглянул на часы. – К сожалению, у меня назначена встреча.
– Еще раз спасибо, – сказала я на прощание и с удовольствием пожала ему руку.
– Нет проблем. Заглядывайте в любое время.
В мотель я вернулась в половине четвертого. Бросив на жесткий пластиковый стул подушку с кровати, я водрузила пишущую машинку на хромой письменный стол и полтора часа печатала свои детективные заметки. Хотя пришлось убить кучу времени на канцелярскую работу, но тут ничего не поделаешь – уж больно много ее накопилось. Когда я наконец добралась до последнего параграфа, у меня уже затекла поясница и заныло между лопатками. Быстренько переодевшись в свою беговую форму, я сразу почувствовала, насколько она пропиталась потом и выхлопными газами. Так что придется поискать по дороге прачечную-автомат. Я потрусила в сторону южного Уилшира, просто для разнообразия, и проскочила по Двадцать шестой улице через квартал Сан-Висенте.
Выбравшись на покрытую травой разделительную полосу, я вынуждена была перейти на шаг. Что бы там ни говорили, но бег не обходится без боли, и есть шанс постепенно познакомиться со всеми частями своего тела.
Бедра у меня заныли, я почувствовала тянущую боль в голенях, которую пыталась не замечать, продолжая тяжело передвигать ноги. По пути я еще удостоилась нескольких грубых реплик двух охламонов, проскочивших мимо меня на грузовом пикапе. Добравшись наконец до мотеля, я приняла душ, снова облачилась в джинсы и заскочила в "Макдоналдс", где проглотила чизбургер, жареную картошку и средних размеров стакан кока-колы. Было уже без четверти семь. Я заправила свою старушку бензином и двинула через холмы в Шерман-Оукс.
Глава 17
Миссис Гласс открыла мне дверь, когда дверной звонок еще не отзвенел. Гостиная на сей раз была более-менее прибрана – из всех швейных принадлежностей я заметила лишь отрез ткани на ручке дивана. Раймонда нигде видно не было.
– У него сегодня был трудный день, – объяснила она мне. – Лайл заехал к нам по дороге домой, и мы уложили Раймонда в кровать.
Даже телевизор был выключен, так что я удивилась, чем же Грейс сама занимается по вечерам.
– Вещи Элизабет хранятся в подвале, – прошептала она. – Я только возьму ключ из коробки.
Через минуту она вернулась, и я направилась вслед за ней по коридору. Свернув налево, мы приблизились к двери, ведущей в подвал. Дверь была заперта, и, открыв ее, она щелкнула выключателем у начала лестницы. В нос ударил затхлый запах хранившихся в подвале старых оконных рам и остатков масляной краски. Я спускалась в двух шагах позади Грейс по узкой деревянной лестнице, ступеньки которой опасно накренились вправо. Еще с лестничной площадки я заметила голый цементный пол и целый штабель деревянных реек и дранки, громоздившийся почти до потолка. Что-то здесь сразу показалось мне странным, но я не поняла, что именно, пока не почувствовала резкий порыв воздуха. Лампочка разлетелась вдребезги, обдав нас дождем мелких стеклянных осколков, и подвал мгновенно погрузился во тьму. Грейс испуганно вскрикнула, я схватила ее за руку и осторожно повела назад, вверх по ступенькам. По дороге я на секунду потеряла равновесие, и она с ходу наткнулась на меня. Где-то там, внизу, был выход на улицу, потому что я услышала скрип двери, стук и, наконец, чьи-то быстрые шаги по бетонным ступенькам уже снаружи. Я кое-как сумела освободиться от объятий Грейс и, осторожно подталкивая ее перед собой к выходу, выбралась с ней в коридор, а затем быстро рванула через главный выход на улицу. Какой-то идиот оставил на дорожке старую газонокосилку, и я с размаху рыбкой полетела через нее вперед, приземлившись на четвереньки и отбив при этом руки и ноги, но все-таки сумев быстро подняться. Пригнув голову, я торопливо обогнула дом, чувствуя, как стук сердца отдается в ушах. Темень была непроглядная, однако я смутно разглядела, как на соседней улице с места резко тронулась машина, и услышала отчаянный визг быстро переключенного сцепления. Я присела, прислонившись спиной к стене дома и не слыша ничего, кроме стремительно удаляющегося звука мотора. Во рту совсем пересохло. Я вся взмокла от пота и неожиданно почувствовала, что меня сотрясает сильная дрожь, а от разодравшего кожу гравия резко саднят обе ладони. Вернувшись к своему автомобилю, я взяла фонарь и сунула в карман ветровки самозарядный пистолет. Я не знала, остался ли там еще кто-нибудь, но сюрпризы мне уже порядком надоели.
* * *Когда я вернулась в дом, Грейс сидела на пороге, свесив руки между колен. Ее била мелкая дрожь, и она жалобно всхлипывала. Я помогла ей подняться.
– Ведь Лайл знал, что я собираюсь покопаться в вещах Либби, не так ли? – спросила я напрямую. Грейс посмотрела на меня затравленным, умоляющим взглядом.
– Это не мог быть он. Он бы никогда не позволил такого по отношению ко мне, – произнесла она жалобно.
– Трогательное доверие, – заметила я. – А теперь присядьте. Я вернусь через минуту.
Я остановилась на верхней площадке лестницы, ведущей в подвал. Луч фонаря вспорол непроглядный мрак.
Внизу, у самого основания лестницы, висела вторая лампа, которую я и зажгла. Болтающаяся под потолком лампочка отбрасывала желтый конус неровного, тусклого света. Я выключила фонарь. С первого взгляда стало ясно, в каком контейнере хранились вещи Либби Гласс, – именно он валялся теперь открытый, с отодранной крышкой и вывалившимся наружу содержимым. Картонные коробки были надорваны, а их содержимое в спешке вытряхнуто на пол, образовав мешанину из вещей и бумаг, через которую я и пробиралась, утопая в них по щиколотку. На всех выпотрошенных коробках виднелась жирная надпись, сделанная ярким маркером: "Элизабет". Оставалось лишь узнать, спугнули мы взломщика до или уже после того, как он нашел то, что искал. Вдруг я услышала сзади какой-то шорох и резко обернулась, подняв фонарь, словно дубинку. Около лестницы переминался с ноги на ногу какой-то незнакомец.
– У вас проблемы? – спросил он.
– О черт, напугали. Кто вы такой?
Передо мной, засунув руки в карманы, стоял средних лет мужчина, выглядевший сейчас довольно смущенным.
– Я Фрэнк Айзенберг из третьей квартиры, – проговорил он извиняясь. – Похоже, здесь кто-то побывал? Может, позвонить в полицию?
– Нет, пока не стоит. Мы лучше с Грейс сами разберемся. Вроде бы вскрыт только один контейнер. Возможно, это просто дети баловались, – ответила я, еще не успокоившись до конца. – Так что не стоит зря терять время и подглядывать за мной.
– Прошу прощения. Я просто подумал, что вам нужна помощь.
– Угу, в таком случае спасибо. Если мне что-то понадобится, обязательно вас разыщу.
Он еще на секунду задержался, обозревая весь этот хаос, и, пожав плечами, стал подниматься по лестнице.
Я осмотрела запасной выход из подвала. Кто-то выбил стеклянное окошко и, просунув туда руку, сумел отодвинуть засов. Как я и думала, дверь на улицу была широко распахнута. Плотно прикрыв ее, я задвинула щеколду.
Обернувшись, заметила, что вниз по лестнице осторожно спускается Грейс, все еще белая от страха. Вдруг она схватилась за перила и прошептала:
– Боже, вещи Элизабет. Они выкинули из коробок на пол все, что я так бережно собирала и хранила.
Она устало опустилась на ступеньки, потирая виски.
В ее темных глазах застыли боль, недоумение и что-то еще – я могла бы поклясться, что это было осознание своей вины.
– Может, нам следует позвонить в полицию? – проговорила она, чувствуя явную неловкость от того, что не совсем обоснованно защищала Лайла от моих подозрений. – Вы действительно думаете, что это он? – спросила она, нерешительно взглянув на меня. Потом достала носовой платок, промокнула лоб, словно собираясь стереть капли пота, и пролепетала с надеждой в голосе:
– Может, все-таки ничего не пропало?
– А может статься, мы просто этого не обнаружим, потому что не знаем, что именно ему было нужно, – возразила я.
Она с трудом заставила себя подняться, подошла к ящику и принялась бесцельно перебирать рассыпанные бумаги, плюшевые игрушки, фигурки животных, косметику, белье. Потом попыталась было разложить бумаги по стопкам, но оставила это занятие. Хотя руки у нее еще подрагивали, но, похоже, первоначальный страх уже прошел. Возможно, она была еще слегка напугана и о чем-то напряженно размышляла.
– Надеюсь, Раймонд не проснулся, – предположила я.
Она согласно кивнула. Но слезы все сильнее текли из ее глаз по мере того, как до нее доходили размеры совершенного акта вандализма. Понемногу я приходила в себя и смягчалась. Если это действительно дело рук Лайла, то он поступил чрезвычайно подло, ранив Грейс в самое сердце. Ей и без того было несладко. Я посветила вокруг фонарем и принялась складывать все обратно в коробки: бижутерию, белье, старые издания журналов "Семнадцать лет" и "Вог", выкройки платьев, которые Либби, возможно, так и не успела сшить.
