Сью Графтон - «Н» – значит невиновен
– Не смогу вспомнить.
– И на том спасибо. Каждая деталь может оказаться важной, – сказала я. В Калифорнии всего-навсего шесть тысяч белых пикапов. Это примерная цифра. Нужный мне пикап за шесть лет мог быть несколько раз перекрашен, продан, отправлен на свалку. – Извините, что задержала вас.
– Вы возьмете обратно вашу визитную карточку?
– Нет, можете оставить ее себе. Если вспомните еще о чем-нибудь важном, позвоните мне, пожалуйста.
– Непременно.
В дверях я помедлила.
– Если я принесу несколько фотографий, сможете вы опознать этот пикап?
– Думаю, что смогу. Я не помню, как точно он выглядел, но, если увижу фотографию, я его совершенно точно опознаю.
– Спасибо. До встречи.
Я вернулась к своей машине, прекрасно понимая, что тоненький ручеек надежды, возникший после этого разговора, может иссякнуть в одно мгновение.
Тут я хочу сделать одно признание. Я – не идиотка. Я отдавала себе отчет в той ничтожной степени вероятности, с какой пикап, сбивший мистера Маккела, тридцать минут спустя мог оказаться в другом месте, за восемь миль, и задеть бедро Дэвида Барни. Слишком рискованно было делать поспешные заключения о том, кто мог находиться за рулем этого пикапа. Лучше не спешить, а все тщательно проверить – тан меня учили.
Первым делом надо сфотографировать несколько похожих пикапов и среди них – пикап отца Типпи, Криса Уайта. Если Регина Тэрнер на сто процентов опознает этот пикап, тогда у меня появятся конкретные основания для дальнейших действий.
Во-вторых, мне надо будет каким-то образом разузнать, кто был за рулем пикапа в ту ночь.
14
Вернувшись к офису, я опять поставила машину на место, закрепленное за Лонни. Как обычно, взбежав через две ступеньки наверх, я на этот раз здорово выдохлась и целую минуту простояла, прижавшись к стене и восстанавливая дыхание. Пошла я к себе в кабинет более коротким путем, через холл. Третий этаж раньше состоял из шести отдельных помещений, но постепенно все они перешли к Кингману и Ивсу, так что образовалась сложная система входов и выходов.
У себя в кабинете я прежде всего проверила, нет ли сообщений на автоответчике. Мне действительно звонили. Луиза Мендельберг, родственница Морли, спрашивала, нельзя ли сегодня после обеда занести ей ключи, которые я брала. В связке были ключи и от машины, а машина могла понадобиться брату Морли, который должен был вот-вот приехать. В конце Луиза добавляла, что можно приехать в любое удобное для меня время. Я решила привести в порядок свой стол и сделать ксерокопии тех документов, которые взяты из дома Морли. Тогда я смогу вернуть их заодно с ключами. Я разбирала бумаги, накопившиеся счета откладывала в одну сторону, а ненужный бумажный хлам сразу отправляла в мусорную корзину. Потом я просмотрела счета, прикинула сумму. Получалось, что, если оплатить все сразу, жить будет не на что. Да, подумала я, мне еще рано бросать работу, ибо мои накопления близки к нулю. Поэтому я решила оплатить только один или два счета – просто так, для развлечения. Например, вот эти – газ и электричество. Ха-ха-ха! Телефонная компания опять пролетает!
Затем я взяла стопку документов и отправилась вниз, к ксероксу. Через полчаса все было сделано. Оригиналы я сложила в пакет, который дала мне Луиза, в отдельную коробку сунула те документы, с которыми собиралась поработать дома. Кроме того, вытащила из нижнего ящика стола свой фотоаппарат и зарядила его цветной пленкой. По телефонному справочнику нашла адрес отца Типпи, он был в рубрике "Малярные работы". Фирма Криса Уайта "Олимпик пейнтинг" выделялась среди других, ее реклама занимала четверть страницы и, кроме адреса, телефона, номера лицензии, давала информацию о видах выполняемых работ: все малярные работы, отделка дерева, оклейка обоями. Великое дело – справочники – я переписала оттуда все, что было нужно.
Покончив с этими делами, я решила как можно скорее забросить досье в дом Морли, успеть сфотографировать пять или шесть белых пикапов. Чуть поболтав с Идой Руфь, я вышла тем же ходом, что и вошла, сгибаясь от тяжелой сумки и коробки с документами.
Дорога в Колгейт меня порадовала, как и день: дорога была приятной, а день – ясным. Но обогреватель мне пришлось включить. Тепло создавало комфорт, и я уже начала всерьез задумываться над тем, что Дэвид Барни невиновен. До настоящего момента мы все исходили из того, что именно он убил Изабеллу. Он был самым подходящим, классическим подозреваемым – с оружием, с мотивом для убийства, с возможностью его совершения. Но вся штука в том, что весьма часто убийства являются следствием удивительных изгибов в душе человека. Чувства странным образом деформируются. Подобно воде, наши эмоции находят невидимые глазу трещинки в виде самооправдания или равнодушия и через них попадают в самые мрачные и холодные уголки сердца. В них-то, на глубине, притаились чудовищные существа, с которыми лучше не сталкиваться. Проводя это расследование, я в который раз с содроганием поняла, что, нырнув в очередной темный омут, рискую натолкнуться там на хищных тварей, затаившихся в глубине.
На дорожке у дома Морли Шайна было пусто, красный "форд" куда-то исчез. "Меркюри" Морли так и стоял на газоне сбоку от дорожки. Я постучала и ждала на крыльце. Прошло две минуты, мне не открывали. Я постучала сильнее, надеясь, что не заставляю Дороти Шайн подниматься с постели. Через пять минут стало ясно, что дома никого нет. Возможно, Луиза повезла Дороти к врачу, или обе они поехали в бюро похоронных услуг за гробом для Морли. Я вспомнила, что Луиза говорила мне о заднем крыльце, где дверь открыта постоянно. Я отправилась туда. Действительно, дверь в чулан с заднего крыльца была не заперта, мало того, она была наполовину открыта. Я еще раз постучала в стекло и убедилась, что никого нет. Я огляделась вокруг: картина, представшая моему взору, просто удручала. Впечатление было такое, будто завтра дом собираются продавать с аукциона. Участок и пристройки к дому пришли в полное запустение. Из пожухлой травы на клумбах торчали почерневшие остатки цветов. Морли давно махнул на все рукой. Металлическая решетка на жаровне в саду покрылась толстым слоем ржавчины.
Я раскрыла дверь пошире и вошла в дом. Сама не понимаю, почему я была тогда такой осторожной. Обычно я не стесняюсь и сую нос куда попало. На этот раз вроде и случай подходящий представился, а я была сама на себя не похожа. Наверное, это из-за смерти Морли, рука не подымалась касаться вещей, хранящих память о нем. Я только поставила сумку с досье на стиральную машину, как мне и говорила Луиза. В доме стоял запах лекарств, где-то в глубине тикали часы. Я затворила за собой дверь и пошла к машине.
Уже открывая дверь своего автомобиля, я вдруг с досадой вспомнила, что забыла положить в сумку связку ключей. Повернулась и быстрым шагом вернулась к дому. Когда я проходила мимо машины Морли, ноги вдруг сами собой остановились. "Посмотри, что там у него в колымаге", – прошептал мой злой ангел. Против такого предложения не возражал даже добрый ангел. Мне ведь спокойно разрешили осмотреть его дом и офис, почему же не осмотреть и его машину, тем более, что у меня в руках ключи от нее? Так я сама себя убеждала и еще не успела убедить себя окончательно, как моя рука уже открыла багажник и я уставилась на валявшееся там запасное колесо. Здесь же лежали домкрат и пустая банка из-под пива.
Я закрыла багажник и открыла дверцу со стороны водителя. Забралась внутрь и начала осматривать салон, начиная с заднего сиденья. Потертые чехлы из темно-зеленой ткани пропахли сигаретным дымом и маслом для волос. Этот запах сразу же напомнил Морли, и в горле у меня застрял комок.
– Боже, Морли, помоги хоть ты мне, – попросила я.
На полу у заднего сиденья не нашлось ничего, кроме оплаченного счета за бензин и заколки для волос. Я и сама хорошенько не понимала, что именно ищу... может быть, какую-нибудь бумажку, коробку спичек, квитанцию со стоянки, словом, что-то, что указывало бы, куда ездил Морли в последние дни. Я села за руль и положила руки на колесо. Ноги у Морли были длиннее моих, я едва доставала до педали тормоза. В карманах на двери ничего не было. На панели приборов тоже. Тогда я наклонилась и открыла бардачок. Господи, сколько всякой муры, почти как у меня в машине. Какие-то тряпки для протирки стекол, женская расческа, еще несколько счетов за бензин (все выданы на местных станциях и все старые), плоскогубцы, упаковка салфеток, сломанный дворник и несколько бумажек – страховки и свидетельства о регистрации за последние семь лет. Я внимательно перебрала эти предметы, но ничего стоящего внимания не обнаружила.
Положив все обратно, я снова уселась за руль и попыталась представить, что я – Морли. Когда я ищу какую-нибудь вещь у себя дома, я никогда не теряю надежды. Мне все кажется, что вещь сразу найдется, как только я открою нужный ящик стола или залезу в нужный карман. Так и здесь – я проверила даже пепельницу, она была полна окурков. Вероятно, Морли проводил в своей машине много времени. С такой работой, как наша, машина превращается то в офис на колесах, то в наблюдательный пункт, то в номер мотеля, если денег в обрез. В машине Морли не было ничего необычного, такие видишь на дорогах каждую минуту.
