Росс Макдональд - Холод смерти
— Салли Берк?
— Кажется, да. Черт бы ее побрал! Элен организовала все это таким образом, что мне пришлось за Салли ухаживать. Она не уродина, но между нами не было ничего общего, и, кроме того, я хотел поговорить с Элен. А та весь вечер протанцевала с братцем Салли. Я всегда подозрительно относился к мужчинам, которые хорошо танцуют.
— Расскажите мне поподробнее об этом братце. Очень может быть, что он-то мне и нужен.
— Он мне показался довольно неприятным типом. Впрочем, может быть, это было вызвано ревностью. Он моложе меня, здоровее и гораздо привлекательнее. И Элен, кажется, нравилась его болтовня, которая мне казалась абсолютно бессмысленной — исключительно о лошадях, машинах и карточных играх. Как такая образованная женщина, как Элен, могла увлечься таким человеком?.. — Он устало замолчал.
— Они были любовниками?
— Откуда я знаю? Она не говорила мне.
— Но вы ведь знали свою жену.
Он закурил еще одну сигарету.
— Я бы не сказал, что они были любовниками. Они вели себя, как друзья. Конечно, она кокетничала с ним, чтобы уязвить меня.
— За что же?
— За то, что я был ее мужем. Вот именно что был. Мы с Элен расстались не очень мирно. Я пытался восстановить наши отношения в Рено, но ее это нисколько не интересовало.
— Из-за чего вы развелись?
— Из-за того, что довлело над нашим браком с самого начала. — Его взгляд был устремлен мимо меня на дом, где без чувств лежал Эрл Хоффман, придавленный воспоминаниями о прошлом. — Эта трещина со временем все углублялась и углублялась. У каждого из нас были свои недостатки. Я не мог удержаться от придирок по отношению к ней, а она не могла удержаться... от того, что она делала.
Я слушал молча. В разных концах города зазвонили колокола.
— Она была шлюхой, — произнес Хагерти. — Университетской шлюхой. А развратил ее я, когда она была еще девятнадцатилетней девочкой. Потом она продолжила уже без моего участия. Под конец она даже брала деньги.
— У кого?
— У мужчин, естественно. Моя жена была порочной женщиной, мистер Арчер. Но я сам виноват в том, что она стала такой, поэтому не мне ее судить. — Его глаза болезненно блестели от горя. Оно то накатывало на него, то отступало, и это впрямую отражалось на правдивости его слов.
Мне было жаль его, и все же я спросил:
— Где вы были в пятницу вечером?
— Дома, в нашей... в своей квартире.
— Вы можете доказать это?
— Об этом свидетельствуют проверенные мною студенческие работы. Они были сданы мне в пятницу, а вечером я их проверял. Надеюсь, вы понимаете, что я не смог бы слетать в Калифорнию и обратно?
— Когда совершено убийство женщины, вполне естественно спросить у ее бывшего мужа, где он находился в это время. Абсолютно логично.
— Я вам уже ответил. Можете проверить, если хотите. Но уверяю вас, что вы только сбережете время и силы, если примете мои слова на веру. Я был с вами абсолютно честен.
— Я вам очень признателен за это.
— Да, но теперь вы вместо признательности обвиняете меня...
— Мой вопрос еще не является обвинением, мистер Хагерти.
— Он имел именно этот оттенок, — раздраженно и горестно произнес он. — Я думал, вы подозреваете человека из Рено.
— Он лишь один из подозреваемых.
— А я другой?
— Может, прекратим это?
— Вы первый начали.
— Вот я и заканчиваю. Возвращаясь к человеку из Рено; вы помните, как его звали?
— Конечно, мы были представлены друг другу, но я не помню его фамилию. Женщины называли его Джудом. Не знаю, настоящее это имя или прозвище.
— Почему вы назвали его названым братом миссис Берк?
— Потому что они не были похожи на брата и сестру. Они вели себя друг с другом, скорее, как... ну, близкие друзья, участвующие в спектакле Элен. Например, я заметил несколько понимающих взглядов, которыми они обменялись.
— Вы не могли поподробнее описать мне мужчину?
— Попытаюсь. Хотя у меня не очень хорошая зрительная память. Я лучше воспринимаю на вербальном уровне.
Однако при помощи наводящих вопросов ему удалось нарисовать внешний облик моего героя: около тридцати двух — тридцати трех лет, рост около шести футов, вес около ста семидесяти пяти фунтов; крепкий, подвижный, со своеобразным обаянием; редеющие черные волосы, карие глаза, шрамов нет. Одет был в светло-серый шелковый костюм и черные ботинки в итальянском стиле. Насколько понял Хагерти, работал этот Джуд в одном из игорных домов в районе Рено.
Надо было ехать в Рено. Я посмотрел на часы — было около одиннадцати, к тому же я выиграю время, так как полечу на запад. Мне еще надо было поговорить с вдовой Люка Делони, если удастся ее найти, и попасть в Рено не слишком поздно.
Я вернулся в дом вместе с Хагерти, позвонил в аэропорт и заказал билет на вечерний рейс. После позвонил миссис Делони. Она была дома и согласилась меня принять.
Берт Хагерти предложил подвезти меня к ней, но я посоветовал ему остаться с тестем. Храп Хоффмана, словно сдавленные рыдания, разносился по всему дому, но он мог проснуться в любую минуту и снова начать буйствовать.
Глава 20
Гленвью-авеню вилась по северной части города, в районе, где располагались столь обширные имения, что местность напоминала, скорее, пригород. Деревья обрамляли дорогу с обеих сторон, причем в некоторых местах их кроны сплетались над головой. Свет просачивался через колеблемую ветром листву, придавая всему светло-зеленый оттенок.
Я свернул в ворота, над которыми значился сто третий номер, и вскоре подъехал к внушительному особняку из старого красного кирпича. Подъезд находился справа под колоннами. Не успел я выйти из машины, как в дверях появилась негритянка в форменном платье.
— Мистер Арчер?
— Да.
— Миссис Делони ждет вас в гостиной.
Она сидела у окна, выходившего на покрытую пышной растительностью лужайку. На ней был синий шелковый костюм, седые волосы были коротко подстрижены, мелкая сеть морщин покрывала лицо, но его абрис давал представление о ее былой красоте. Она и сейчас была красива, как может быть красива антикварная вещица, глядя на которую уже не обращаешь внимания на ветхость и изношенность. Вероятно, она пребывала в глубокой задумчивости, так как, пока девушка не обратилась к ней, не заметила нашего прихода.
— Миссис Делони, приехал мистер Арчер.
Она поднялась с легкостью молодой женщины и внимательно посмотрела на меня. Глаза ее были такими же синими, как и костюм, умными и нисколько не поблекшими.
— Так вы приехали из Калифорнии только для того, чтобы повидать меня? Боюсь, что я вас разочарую.
— Напротив.
— Я не нуждаюсь в комплиментах. В двадцать лет я ничем не отличалась от других. Сейчас мне за семьдесят, и я больше похожа на самое себя. Это обнадеживает. Но садитесь же. Вот самое удобное кресло. Мой отец, сенатор Осборн, любил его больше всего.
Она указала на видавшее виды красное кожаное кресло, сама села напротив в кресло-качалку, обложенное старыми подушками. Остальная мебель в комнате была столь же старой и непритязательной, и я подумал, что она специально сохраняет старые вещи, чтобы легче было возвращаться памятью в прошлое.
— Вы совершили целое путешествие. Что-нибудь выпьете или съедите?
— Нет, спасибо.
Она отпустила прислугу.
— Боюсь, что я вас вдвойне разочарую. Я мало что могу добавить к официальной версии самоубийства мужа. Мы с Люком были не слишком близки, когда все это случилось.
— Вы уже добавили кое-что, — произнес я. — Согласно официальной версии, это был несчастный случай.
— Так оно и было. Я просто забыла. Считалось, что лучше не упоминать о самоубийстве.
— Кто так считал?
— Среди прочих и я так считала. Мой муж занимал определенное положение в штате, и его самоубийство могло вызвать политические последствия. Не говоря уже о чисто человеческой непривлекательности его поступка.
— Мне кажется, что гораздо более неблагодарная задача — искажать истинные причины смерти.
— Может быть, — по-светски произнесла она. — Но тогда никто не осмеливался мне говорить об этом. Как бы там ни было, но факт остался фактом, изменено было только официальное сообщение. Но я всегда знала, что это было самоубийство.
— Вы абсолютно в этом уверены?
— Абсолютно.
— Я только что разговаривал с человеком, который занимался расследованием этого дела, лейтенантом Хоффманом. Он утверждает, что ваш муж случайно выстрелил в себя, когда чистил свой пистолет.
— Да, это принятая нами версия. Естественно, что лейтенант Хоффман излагает именно ее. Я не вижу смысла в том, чтобы изменять ее сейчас, по прошествии стольких лет.
— Если, конечно, мистер Делони не был убит. Тогда в этом может появиться смысл.
— Ну то, что он не был убит, очевидно. — Мы встретились глазами. Взгляд ее ничуть не изменился, разве что стал немного холоднее.
— А до меня дошли слухи, что был, причем слухи дошли в Калифорнии.
