Росс Макдональд - Кровавый след на песке
— Попробуйте говорить другим тоном и тогда, может быть, вы его получите. — Я обошел бар и остановился возле Изабель Графф. — Вас испортили все эти поддакивающие люди, которые окружают вас в жизни. А я к таковым не отношусь.
Графф казался истинно пораженным. Может быть, ему многие годы никто не возражал. Затем он вспомнил, что должен быть сердитым, и повернулся к жене:
— Он пришел на вечер с тобой?
— Нет. — Казалось, он сумел ее несколько припугнуть. — Я думала, что он — один из твоих гостей.
— Что он делает в этой кабинке?
— Я предложила ему выпить. Он помог мне. Меня ударил мужчина. — Она говорила монотонным голосом, в котором звучали нотки жалобы.
— Какой мужчина ударил тебя?
— Ваш друг Карл Штерн, — ответил я. — Он надавал ей по щекам и свалил ее на землю. Бассет и я прогнали его отсюда.
— Вы его прогнали? — Беспокойство Граффа превратилось в злобу, которую он опять начал вымещать на своей жене. — Ты позволила сделать это, Изабель?
Она опустила голову и опять приняла неловкую, некрасивую позу, стоя на одной ноге, как школьница.
— Вы меня не слышали, Графф? Или вам наплевать на то, что подонки помыкают вашей женой?
— Я сумею сам позаботиться о своей жене. Она психически неустойчива, порою с ней надо обращаться очень сурово. Вы здесь не нужны. Убирайтесь.
— Сначала я допью свой бокал, спасибо, — произнес я спокойным тоном. — Как вы поступили с Джорджем Уоллом?
— Джорджем Уоллом? Я не знаю никакого Джорджа Уолла.
— Ваши громилы знают — Фрост, Марфельд и Лэшман.
Фамилии вызвали у него интерес.
— Кто такой Джордж Уолл?
— Муж Эстер.
— Я не знаком ни с какой Эстер.
Его жена быстро и мрачно взглянула на него, но не сказала ни слова.
Я вперил в него свой самый жесткий взгляд и попытался заставить его опустить глаза. Но ничего не получилось. Его глаза напоминали дырки в стене. Я смотрел через них в огромное, полутемное, пустое пространство.
— Вы лжете, Графф.
Лицо его покраснело, затем побелело. Он подошел к двери и громким, дрожащим голосом позвал Бассета. Когда тот появился, Графф сказал ему:
— Я хочу, чтобы этого человека выставили отсюда. Я не позволю, чтобы бузотеры...
— Мистер Арчер вовсе не бузотер, — холодно сказал Бассет.
— Он ваш друг?
— Я хотел бы думать, что он мне друг, да. Я бы сказал, друг с недавних пор. Мистер Арчер — детектив, частный детектив, которого я нанял для своих личных дел.
— Для каких дел?
— Вчера мне угрожал один чокнутый. Я нанял мистера Арчера провести расследование по этому вопросу.
— Тогда дайте ему указание, чтобы он оставил в покое моих друзей. Карл Штерн — мой партнер. Я хочу, чтобы к нему относились с уважением.
Глаза Бассета покрылись влажной поволокой, но он не склонил голову перед Граффом.
— Я — управляющий этого клуба. И пока остаюсь им, я сам устанавливаю порядок поведения для гостей. Независимо от того, чьи это гости.
Изабель Графф звонко засмеялась. Она села на свою шубку и пощипывала мех.
Графф сжал кулаки, его начало трясти.
— Убирайтесь отсюда оба!
— Пойдемте, Арчер. Дадим мистеру Граффу возможность прийти в себя.
Бассет был белый как мел, он явно трусил, но не согнулся. Я не знал, что он может проявить такую стойкость.
Глава 21
Мы пошли вдоль галереи к его кабинету. Он шел выпрямившись, широким шагом широкоплечего человека. Казалось, его движения контролировались системой внешнего давления, которая обволакивала его, как корсетом.
Он вынул стаканы из своего портативного бара, налил мне хорошую порцию неразбавленного виски и еще большую порцию себе. Это была уже не та бутылка, что я видел утром, но и она почти опустела. И все же выпивка в течение длинного дня, как и переживания, в чем-то положительно сказались на Бассете. Он утратил свою беспечную самонадеянность и не старался казаться моложе, чем есть на самом деле. Черты лица обострились, как будто на него натянули посмертную маску.
— Вы показали себя молодцом, — сказал я. — Я думал, вы побаиваетесь Граффа.
— Это действительно так, когда я совершенно трезв. Он входит в совет попечителей, и можно сказать, что мое место находится в его ведении. Но существуют границы того, с чем может мириться человек. Прекрасно для разнообразия не чувствовать страха.
— Надеюсь, я не причинил вам неприятностей.
— Не беспокойтесь обо мне. Я достаточно пожил, чтобы позаботиться о себе. — Бассет указал мне на кресло, а сам сел за письменный стол с наполненным наполовину стаканом чистого виски в руке. Он отпил из стакана и посмотрел на меня через стекло. — Что привело вас сюда, старина? Что-нибудь стряслось?
— Много чего стряслось. Сегодня я встретил Эстер.
Он посмотрел на меня так, будто я сказал, что видел привидение.
— Вы ее видели? Где же?
— В ее доме в Беверли-Хиллз. Мы с ней побеседовали, но безрезультатно...
— Сегодня?
— Да, примерно в полдень.
— Значит, она жива!
— Если передо мной была не живая кукла. А вы думали, она погибла?
Он немного помолчал перед тем, как ответить. Его глаза были влажные, со стеклянным отливом. Во всем его облике произошло что-то непонятное. Я предположил, что он почувствовал необычайное облегчение.
— Я ужасно боялся, что она погибла. Весь день боялся, что Джордж Уолл убьет ее.
— Это — чепуха. Джордж Уолл и сам пропал. Он может оказаться в тяжелом состоянии. Люди Граффа могли убить его.
Но Уолл не интересовал Бассета. Он обошел вокруг стола и положил напрягшуюся руку мне на плечо.
— Вы не обманываете меня? Уверены, что с Эстер все в порядке?
— Физически она была в полном порядке пару часов назад. Я не знаю, что о ней и подумать. Она выглядит и разговаривает, как симпатичная девушка, но связалась с самой низкопробной шайкой на всем юго-востоке страны. Например, с Карлом Штерном. А вы, Бассет, что вы о ней думаете?
— Я не могу понять ее. Никогда не мог этого сделать.
Он облокотился на стол, приложил ладонь ко лбу и погладил свое длинное лошадиное лицо. Медленно поднялись его веки, и я увидел в его глазах тупую боль.
— Она вам очень нравится, верно?
— Очень. Не знаю, поймете ли вы это мое чувство к девушке. Это то, что можно назвать чувством доброго дядюшки. Во всем этом нет ничего плотского, совершенно ничего плотского. Я знаю Эстер с пеленок, так же как и ее сестру. Ее отец был членом нашего клуба, одним из моих лучших друзей.
— Значит, вы работаете здесь очень давно?
— Двадцать пять лет в качестве управляющего. Вхожу в число членов-основателей этого клуба. Первоначально нас было всего двадцать пять человек. Каждый внес по сорок тысяч долларов.
— Вы внесли сорок тысяч?
— Да, внес. Моя мать и я были довольно хорошо обеспечены в свое время, пока нас не разорила депрессия 1929 года. Когда это произошло, мои друзья по клубу предложили мне занять пост управляющего.
Это — первое и единственное место, которое я когда-либо занимал.
— А что произошло с Кэмпбеллом?
— Он спился и умер. Что и я сейчас делаю, правда, с некоторым опозданием. — Горько улыбнувшись, он осушил свой стакан. — Его жена была глупой женщиной, совершенно не приспособленная. После смерти Раймонда они жили в районе каньона Топанга. Я сделал все, что смог, для осиротевших девочек.
— Вчера утром вы не рассказали мне об этом.
— Не рассказал. Воспитание не позволяет мне хвастаться своей филантропией.
Говорил он довольно официально и несколько невнятно. Начинало сказываться воздействие виски. Он перевел взгляд с меня на бутылку, тяжело вращая зрачками. Я покачал головой. Он налил себе еще четверть стакана и отпил глоток. Если он достаточно примет спиртного, то из его глаз уйдет всякая боль. Или она приобретет иные формы. В этом заключается проблема, когда алкоголь используют как успокаивающее средство. На время он уносит человека от реальности, но затем возвращает в нее таким путем, который извивается среди помоек и свалок ада.
Я наугад бросил ему наводящий вопрос, пока он совсем не отключился:
— Обманывала ли вас Эстер?
Он вздрогнул, но, несмотря на опьянение, ответил довольно осторожно:
— О чем таком вы говорите?
— Мне намекнули на то, что Эстер что-то украла у вас, когда покинула клуб.
— Украла у меня? Ерунда.
— Она не очистила ваш сейф?
— О Господи, конечно, нет. Эстер не способна на такие веши. И дело даже не в том, что у меня и красть-то нечего. Вы знаете, что в клубе не водятся наличные деньги, все свои операции мы проводим по чекам...
— Это меня не интересует. Единственное, что я хочу узнать: не обокрала ли Эстер в сентябре ваш сейф.
— Конечно, нет. Не знаю, откуда вы почерпнули подобные, сведения. У людей такие ядовитые языки. — Он подался в мою сторону, слегка покачиваясь. — Кто это сказал?
— Неважно.
— А я говорю, что это имеет значение. Вам надо проверить свой источник, старина. Иные стараются так очернить репутацию девушки, что не отмыться... Что же из себя представляет, по-вашему, Эстер?
