Уолтер Мосли - Красная смерть
Почему он удрал? Может быть, его мать действительно заболела? Или он убил Поинсеттию? А если ее прикончил Вилли? Сплошная неразбериха.
Глава 28
Зари Бушар подняла трубку только после восьмого звонка.
Судя по голосу, она устала и была на пределе.
– Привет, Зари, как поживаешь? – спросил я.
– Ах, это ты, Изи? – Она явно не обрадовалась. – Кто из них тебе нужен?
– С кем ты охотнее расстанешься?
– Ты можешь получить их обоих за доллар и четвертак.
Я понимал, что не следует продолжать эту игру, и сказал:
– Позови мне Дюпре.
Я услышал, как она громко выкрикнула его имя, и вздрогнул от звука отброшенной трубки.
После минутной тишины прорезался голос Дюпре.
– Мистер Бушар! – воскликнул я. – Это Изи.
– Очень рад, очень рад, очень рад. – Его голос напомнил альтовый саксофон, спускающийся по гамме все ниже и ниже. – Мистер Роулинз, чем я могу помочь?
– Ты слышал о Тауне?
– Да, просто позор.
– Это я обнаружил его труп, вернее сказать, после Виноны.
– Я знаю, Изи. Когда я услышал об этом, мне сразу вспомнилось, что ты был последним, кто видел Коретту, прежде чем Джоппи Шэг расправился с ней.
Дюпре вечно винил меня в смерти своей подружки. Но я не злился на него, чувствуя себя в какой-то степени виновным в ее гибели.
– Фараоны затащили меня к себе и, боюсь, попытаются приписать все это мне.
– Угу, – произнес Дюпре. Возможно, он не возражал бы, если бы полиция доказала, что я тут замешан.
– Кто-нибудь знает эту девушку, которую убили вместе со священником?
– Люди говорят, ее звали Таня, а откуда она взялась, трудно сказать.
Дюпре был хороший человек. Мы остались друзьями независимо от тех чувств, которые он испытывал ко мне.
– Что происходит с Зари? – спросил я.
– Реймонд выводит ее из себя.
– С чего бы это?
– Он бесится из-за Этты, напивается и превращается в неряху и грязнулю. А вчера принарядился и приволок к нам двух белых девок.
– Неужели?
– Уж поверь мне, Изи. – Отзвук старой дружбы слышался в голосе Дюпре. – Я не мог уснуть из-за того, что они там вытворяли. Представляешь, он заставил их упрашивать себя, чтобы он их трахнул. Когда они тихо просили их ублажить, он отвечал: "Что вы там шепчете?" И им приходилось орать.
– И это доконало Зари?
– Наверно. – Дюпре хмыкнул. – Но больше всего ее, похоже, заело другое. Когда Крыса залезал на одну из своих девок, у меня возникало желание и я начинал приставать к Зари. А когда она отвергла меня, я пригрозил ей пойти к одной из этих девок.
Да, Крыса явно не способствовал семейному счастью своих друзей!
– Дай-ка мне с ним поговорить, Дюпре.
– Валяй. – Дюпре все еще смеялся, отойдя от телефона.
– Что случилось, Изи? – холодно спросил Крыса.
– Ты должен навестить Этту, Рей.
– Правда? – Судя по голосу, он сразу смягчился.
– Загляни к ней, своди Ламарка в парк или еще куда-нибудь.
– Когда?
– Чем скорее, тем лучше. И кое-что запомни.
– Что именно?
– Ламарк еще совсем ребенок, Рей. Не показывай ему, чем ты занимаешься, не таскай его с собой к шлюхам.
– А что я должен делать?
– Сходи с ним поплавать или порыбачить. Поведи его в парк и поиграй в мяч. Вспомни, чем ты увлекался, когда был в его возрасте.
– Я выслеживал на пирсе большую речную крысу, гревшуюся на солнышке, хватал ее за хвост и крутил, проклятую, пока не разбивал ей башку о сваю.
– Ламарк – ранимый мальчик, Рей. Запомни только одно – он не желает тебе смерти.
Крыса помолчал немного, а потом сказал мягко:
– О'кей.
– Так ты зайдешь?
– Да.
– И поиграешь с ним?
– Угу, поиграю.
– Вот и прекрасно, – сказал я.
– Изи.
– Что?
– Ты в порядке, парень. Может, у тебя горячка или что-то разладилось в голове, но ты в порядке.
Я не знал, что он хотел этим сказать, но слова его звучали так, словно мы снова стали друзьями.
Глава 29
Я все еще смеялся над Дюпре и Зари, когда положил трубку. Поверьте, смешная история или шутка кажется особенно забавной, когда вокруг смерть. Я никогда в жизни не хохотал так, как в армии Паттона после высадки в Нормандии.
Кто-то долго стучался в мою дверь. Кто бы это ни был, терпения ему было не занимать. Стук-стук-стук, затем короткая пауза и снова три удара.
Я не удивился, увидев на пороге Мелвина Прайда, одетого в черные хлопчатобумажные брюки и безрукавку. Давненько не встречал Мелвина в мирской одежде.
– А, это ты, Мелвин?
– Могу ли я войти, Изи?
Время от времени его правая щека дергалась от тика.
Вместо спиртного я предложил ему кофе. Мы сели в гостиной друг против друга с белыми фарфоровыми чашечками на коленях.
Не начиная разговора закурили.
После долгого молчания Мелвин спросил:
– Как давно ты живешь в этом доме?
– Восемь лет.
Мелвин и я были серьезными людьми и смотрели друг другу в глаза.
– Тебе что-нибудь от меня нужно, Мелвин? – спросил я.
– Не знаю, брат Роулинз, не знаю.
– Значит, что-то нужно. Интересно, как ты узнал мой адрес?
Мелвин глубоко затянулся и долго не выпускал дым. Когда он наконец заговорил, из ноздрей у него вырвались голубоватые струйки, делая его похожим на сморщенного дракона.
– Мы стараемся творить добро в церкви, но постоянно ощущаем сильное давление. Ты знаешь, не все способны работать, когда на них давят.
Я кивнул, мысленно оценивая физическую силу Мелвина.
– С кем ты разговаривал, Мелвин? – спросил я.
Правая сторона его лица снова передернулась.
– Мне не надо было ни с кем разговаривать, Изи Роулинз. Я тебя знаю. Многие годы ты совал нос в чужие дела. Говорят, это ты засадил в тюрьму Форни-младшего. А еще говорят, за Реймондом Александром тянется кровавый след от Парии в Техасе до нашего Уаттса.
Все было сущей правдой, но я вел себя так, словно слышал возмутительную ложь.
– Ты сам не знаешь, что говоришь, парень. Моя единственная забота – подметать там, где прикажут.
– А ты хитер. – Мелвин улыбнулся и подмигнул одновременно. – Этого у тебя не отнимешь! Я заметил, как ты навострил уши, когда мы с Джекки разговаривали на церковной лестнице. И как ты сошелся с Венцлером. Ты своего не упустишь. Все знают – ты мастер торговаться. Но чем бы ты ни занимался, все это не имеет никакого отношения к христианской любви. На этот раз кое-кто проговорился, и теперь я знаю, что это ты.
– О чем речь, не пойму?
– Я не должен тебе ничего объяснять. Я знаю, и все.
– То, что с тобой происходит, имеет название, – сказал я. – Паранойя. Человек, страдающий паранойей, страшится несуществующих вещей.
Щека у Мелвина дернулась, и он снова улыбнулся.
– Да, – сказал он, – я действительно испугался. Только знаешь, с испуганным животным надо обращаться осторожно. Оно способно на неожиданные поступки. Только что в страхе спасалось бегством, а в следующий момент готово вцепиться тебе в глотку.
– Это ты и собираешься сделать?
Мелвин вскочил с кресла и поставил свою чашку на подлокотник. Я в точности повторил его движения.
– Оставь это, Изи. Оставь.
– Что?
– Мы оба знаем, что именно. Может быть, мы в чем-то ошибаемся, но ты знаешь, мы творили добро.
– Хорошо, – сказал я, стараясь придать своему голосу убедительность. – Давай оставим это, поскольку оба знаем, что происходит.
– Ты услышал все, что я хотел сказать.
Мелвин умолк. Шляпы у него не было, он просто повернулся и вышел.
Я вышел вслед за ним и смотрел, как он вышагивает между грядками картошки и клубники. Шагает решительно, но осторожно.
Когда он ушел, я достал из чулана револьвер и сунул в карман.
Часом позже я подъезжал к дому на Семьдесят шестой улице. Дом принадлежал Гектору Уэйду, паяльщику из восточного Техаса. Гектор обычно оставлял свою машину в переулке возле дома, и маленький гараж на заднем дворе пустовал. Он настелил там полы, провел свет, залудил дыры и сдавал его за двадцать пять долларов в месяц.
Главный дьякон церкви Первого африканского баптиста Джекки Орр жил здесь вот уже более трех лет.
Гектор был на работе. Я оставил машину перед домом и пробрался к лачуге Джекки. Никто не ответил на мой стук, я открыл замок и проник внутрь.
Днем Джекки работал подметальщиком, и я был уверен, что мне никто не помешает. А если бы даже это случилось, то вряд ли этот кто-то будет вооружен.
В гараже царил жуткий беспорядок. Нет, здесь не было обыска. Просто Джекки – никуда не годный хозяин и не умеет поддерживать порядок в своем жилище, как, впрочем, и большинство холостяков.
Возле постели лежала толстая пачка бумаг с текстом, напечатанным на ротаторе буквами пурпурного цвета. На титульном листе значилось: "Причины африканской миграции". Это был длинный бессвязный трактат о Маркусе Гарви[3], рабстве и наших предках в родной Африке. Мне и в голову не приходило, что Джекки читает подобную литературу.
