Алистер Маклин - Страх — это ключ
Вайленд был хорошим психологом: он знал, что меня в десять раз сильнее напугает злоба Ларри, его психическая неуравновешенность, нежели расчетливая жестокость его самого и его подручных. И я действительно испугался. Кроме того, я уже оказал достаточное сопротивление, именно столько, сколько от меня могли ожидать, и переигрывать было нельзя.
— Это модификация одного из первых французских батискафов, — быстро заговорил я. — Совместная англо-французская разработка. Предназначена для работы на глубинах, раз в пять меньших, чем его предшественники. Глубина погружения до двух с половиной тысяч футов, но он быстрее, маневреннее и, в отличие от своих предшественников, оснащен для проведения спасательных работ.
Никто никогда ненавидел меня так, как Ларри в этот момент. Он был маленьким ребенком, я пообещал ему самую красивую игрушку, и ее отняли у него, как только он ее получил. Казалось, он сейчас расплачется от ярости, разочарования и крушения надежд. Он все еще гарцевал передо мной, размахивая пистолетом.
— Он лжет! — завопил он. — Он пытается...
— Он не лжет, — холодно оборвал его Вайленд. В его голосе не слышалось торжества и удовлетворения — цель достигнута, и все в прошлом. Убери пистолет.
— Но я говорю тебе...
Закончить ему не удалось. Он закричал от боли, потому что один из молчаливых парней схватил его за запястье и заставил опустить пистолет: Убери пушку, сопляк, или я отниму ее!
Вайленд мельком глянул на них и отвернулся.
— Ты не только знаешь, что это такое, — обратился он ко мне, — ты даже работал с таким батискафом. У генерала есть надежный источник информации во Франции, и сегодня утром он сообщил нам об этом. Работал ты с ним и позднее. Совсем недавно. Наши источники информации на Кубе даже лучше европейских.
— Я не работал с ним недавно. — Я поднял руку, увидев, что Вайленд сжал губы. — Когда этот батискаф доставили на грузовом судне, чтобы провести предварительные погружения без людей на борту окало Нассау, англичане и французы решили, что дешевле и разумнее нанять местное судно, пригодное для подобных работ, чем вызывать из Европы. В то время я работал в спасательной фирме в Гаване, и у фирмы имелось судно с мощным краном и стрелой справа по корме. Оно идеально подходило для работы. Я был на этом судне, но не работал с самим батискафом. Какой смысл отрицать то, чего не было, — я слегка усмехнулся. Кроме того, я провел на судне около недели.
Они узнали об этом, а я знал, что они идут по пятам, и был вынужден побыстрее смотаться.
— Кто «они»?
— Какая разница сейчас? — неожиданно даже для меня самого в моем голосе прозвучала усталость.
— Конечно, конечно, — улыбнулся Вайленд. — Насколько можно судить по твоей биографии, тебя могла преследовать полиция нескольких стран. Кстати, генерал, вот почему мы могли видеть лицо Толбота раньше.
Рутвен промолчал. Если бы я нуждался в доказательстве того, что генерал — орудие в руках Вайленда, то сейчас я получил его. Генерал был жалок, несчастен и явно хотел бы не принимать во всем этом участия.
Делая вид, что на меня только что сошло озарение, я спросил:
— Так это вы виноваты в пропаже батискафа?! Боже мой, это точно вы! Как же...
— Уж не думаешь ли ты, что тебя доставили сюда только для того, чтобы обсудить чертеж батискафа? — Вайленд позволил себе рассмеяться. — Конечно, это были мы, это было легко сделать. Эти дурни подвесили его на стальном тросе на глубине шестьдесят футов. Мы отцепили его, заменили трос на перетертый, чтобы они подумали, будто батискаф оторвался, и течение утащило его, а потом взяли его на буксир. Большую часть работы мы проделали в темноте, и поэтому нас мало кто видел. Никто не ожидал, что частная яхта будет буксировать батискаф.
— Частная яхта? Вы говорите о... — и почувствовал, что волосы у меня на голове зашевелились — я чуть было не сделал грубой ошибки, которая положила бы конец всему. С моего языка чуть не сорвалось название яхты «Темптрисс», а ведь никто не знал, что мне известно ее название — от Мери.
— Вы говорите о частной яхте генерала? — договорил я, прервав наконец неприятную паузу. — А разве у него есть яхта?
— У Ларри и у меня точно нет яхты, — ухмыльнулся Вайленд. — Так что это, конечно, яхта генерала.
Я кивнул:
— И, конечно же, батискаф где-то неподалеку. Скажите, зачем он вам нужен?
— Ты все равно узнал бы. Мы охотимся за сокровищем, Толбот.
— Уж не думаете ли вы, что я поверю в эти сказки о пиратских кладах?
— усмехнулся я.
— К тебе вернулась твоя смелость, Толбот? Нет, этот клад появился не так давно и лежит неподалеку отсюда.
— Как вы узнали о нем?
— Как мы узнали о нем? — Вайленд, казалось, забыл о том, что спешил.
Как любой уголовник, он любил лицедействовать и не упускал возможности искупаться в лучах собственной славы.
— Мы лишь примерно знали, где он находится. Пытались тралить, но безуспешно. Это было до нашей встречи с генералом. Ты этого не знаешь, но генерал дает свою яхту геологам, когда они забрасывают дно своими маленькими бомбочками и с помощью сейсмографов ищут нефтеносные слои. А пока они занимались этим, мы обследовали дно с помощью очень чувствительного эхолота. И нашли клад.
— Неподалеку отсюда?
— Да.
— Тогда почему вы не подняли его? — я делал вид, что как специалист настолько поглощен данной проблемой, что забыл о своем положении.
— Как бы ты поднял его?
— Спустился под воду, конечно. В этих водах это не так сложно. Прежде всего здесь континентальный шельф, и лишь отойдя от западного побережья Флориды на сотню миль, можно найти глубины свыше пятисот футов. Берег здесь недалеко, значит, глубина здесь — сто-сто пятьдесят футов.
— На какой глубине стоит Х-13, генерал?
— Сто тридцать при отливе, — механически ответил генерал.
— Ну вот и все, — пожал я плечами.
— Не все, — покачал головой Вайленд. — На какой глубине, по-твоему, могут работать водолазы?
— Футов триста, — немного подумав, ответил я. — Глубже всех, насколько мне известно, спускались американские водолазы в Гонолулу, когда поднимали американскую подводную лодку Ф-4, — двести семьдесят пять футов.
— Ты действительно специалист в своем деле, Толбот.
— Любой толковый водолаз и специалист по спасательным работам знает подобные вещи.
— Двести семьдесят пять футов? К сожалению, то, за чем мы охотимся, лежит на дне впадины. Геологи генерала очень заинтересовались ею, когда мы на нее наткнулись. Они сказали, что она похожа... На что она похожа, генерал?
— На впадину Херда.
— Точно. На впадину Херда в проливе Ла-Манш. Глубокая котловина, в которой англичане топят свою старую взрывчатку. Наша впадина имеет глубину четыреста восемьдесят футов.
— Это меняет дело, — медленно произнес я.
— И как бы ты забрался на такую глубину?
— Это зависит от того, насколько трудно подобраться к кладу.
Наверное, подошел бы новейший жесткий скафандр Нойфельдта и Кунке, бронированный листами литой стали. Но я сомневаюсь, что какой-нибудь водолаз смог бы работать на такой глубине. Там давление двести фунтов на квадратный дюйм, и он сможет делать лишь самые простые движения. Лучше всего использовать обсервационную батисферу — лучшие производят «Галеацци» и старая добрая фирма «Сибе-Горман». Батисфера может погружаться на полторы тысячи футов. Можно сесть в батисферу и по телефону руководить применением взрывчатки, землечерпалкой, дреком или захватами. Так подняли золото на сумму свыше десяти миллионов долларов с «Ниагары» у Новой Зеландии — примерно с такой же глубины и на сумму около четырех миллионов долларов с «Египта», лежавшего на глубине четырехсот футов у Ашанта. Это два классических примера, именно так я и сделал бы.
— И при этом, конечно, потребуется парочка судов и куча специального оборудования? Ты что, думаешь, мы можем купить обсервационные батисферы, если они и продаются в этой стране, и землечерпалки и сидеть на якоре на одном месте, не вызвав подозрений?
— Вы правы, — согласился я.
— Поэтому остается батискаф, — улыбнулся Вайленд. — Впадина находится на расстоянии не более шестисот ярдов отсюда. К батискафу прикреплены захваты, которые мы закрепим на грузе. Потом вернемся на Х-13, разматывая но пути трос, а затем, уже с Х-13, смотаем его.
— Вот так просто, да?
— Да, так просто. Умно придумано, как ты считаешь?
— Очень. Я отнюдь не считал, что все это умно придумано. Вайленд еще не осознавал, какие трудности ожидали нас; сколько бесконечных неудачных попыток придется сделать, каковы масштабы подготовительных работ и сколько требуется мастерства и опыта. Я попытался вспомнить, сколько времени заняло извлечение золота и серебра на два с половиной миллиона долларов с «Лорентика», затонувшего на глубине всего сто с небольшим футов. Около шести лет, если мне не изменяла память. А Вайленд говорил так, будто собирался сделать это за несколько часов.
