Джек Хиггинс - Тысяча ликов ночи
Харрис страшно завопил и попятился назад, выронив пистолет. Потом вскочил на ноги и кинулся к двери, пытаясь руками сбить пламя с горящей одежды. Он открыл засов, распахнул Дверь и с диким криком скрылся под дождем.
Мария бросилась в объятия Марлоу.
– О, слава Богу, Хью! Слава Богу! – закричала она, разразившись рыданиями.
Марлоу нежно прикоснулся к ней и тут же поморщился от боли. На его ладонях появились большие волдыри от ожога, кожа рук почернела и растрескалась. Он передал плачущую девушку Маку, а сам повернулся к лежавшему на полу Фолкнеру.
Тот тяжело дышал, и когда Марлоу опустился возле него на колени, то увидел текущую у него из уголка рта струйку крови. Фолкнер слабо улыбнулся и прошептал:
– А ты умный подонок, Марлоу. Я всегда говорил, что ты чуточку умнее каждого из нас.
Фолкнер закрыл глаза, его тело корчилось от боли; Марлоу тихонько потряс его за плечо и спросил:
– Фолкнер, кто сказал вам, что я скрываюсь в Литтоне? Мастерс?
Фолкнер приоткрыл глаза, и на его губах показалось подобие улыбки.
– Совсем нет, – прошептал он. – Это была твоя знакомая. Блондинка по имени О'Коннор. Я завтракал в ресторане на Шафтсборо-авеню прошлым утром, она нагло подошла ко мне и спросила, знаю ли я тебя.
Марлоу почувствовал какое-то движение возле себя, поднял голову и посмотрел прямо в лицо Мастерсу. Тот подтвердил.
– Так оно и было.
Когда Марлоу снова повернулся к Фолкнеру, тот несколько раз качнул головой и слабо улыбнулся:
– Бедный Хью! Я же учил тебя не доверять женщинам, но под жесткой внешней оболочкой ты всегда был мягкосердечным. С твоей девицей на самом деле получилось очень забавно.
Фолкнер вдруг поперхнулся, кровь сильной струёй хлынула у него изо рта, и голова свесилась на одну сторону.
Марлоу медленно поднялся на ноги, обуреваемый противоречивыми чувствами. Он ощутил чью-то руку на своем плече, обернулся и встретился с встревоженным взглядом Мака.
– Он врет, Хью, – сказал Мак. – Мисс Дженни никогда бы не сделала такую подлость.
Марлоу покачал головой:
– Нет, Мак, он не врет. Человек не может лгать, когда умирает. Никто не знает, куда он попадет после смерти.
Марлоу обнял Марию за плечи и повел ее к дверям; Мастерс шел рядом.
– Мне жаль, что так вышло, Марлоу, – сказал он. – Мы ошиблись. Мы и впрямь не верили вам, пока вы не уехали, оставив деньги. Тогда Алпин посмотрел на карту и нашел тот самый кружок, которым вы обвели Гарвалд-Милл. Он вызвал подкрепление, и мы решили подъехать сюда.
– А что с Харрисом? – спросил Марлоу.
Мастерс пожал плечами.
– Он в плохом состоянии. Его уже увезли. Ожоги очень тяжелые.
– Вот кого мне совсем не жаль, – сказал Марлоу. – Он ударил Фолкнера ножом в спину и хотел прикончить Мака и девушку. Я вынужден был сделать решительный шаг.
Мастерс вздохнул:
– Да, я думаю, что вы были вынуждены, и потом, вы всегда применяете к людям решительные меры, разве не так?
Они подошли к двум полицейским машинам, стоявшим у края лужайки, и тут появился Алпин со скорбным выражением лица.
– Ну, задали вы нам работу. – Его глаза остановились на раненом плече Марлоу, и он прищелкнул языком. – Нам надо что-то делать с этим. Я хочу, чтобы вы выжили до тех пор, пока не ответите на мои вопросы.
Мария и Мак сели на заднее сиденье одной из машин, а Марлоу стоял у двери под дождем, пока молодой констебль не наложил ватный тампон на его рану и не перевязал ее бинтом из аптечки первой помощи. Когда он мазал рану йодом, боль обожгла Марлоу, но он едва ли ощутил ее. Его мысли неотрывно концентрировались только на одном. Значит, это Дженни О'Коннор так играла с ним, обманывая его все это время. Это она виновна в смерти папы Магеллана. И он знал, он был уверен, что убьет ее.
Глава 12
Марлоу стоял на крыльце и смотрел, как последний полицейский автомобиль выезжает через ворота со двора и сворачивает на главную дорогу. Он вслушивался в удаляющийся шум моторов, потом из-за туго забинтованной руки неловко закурил и вышел наружу под дождь.
Когда он шел к амбару, то услышал свое имя и, обернувшись, увидел, что, шлепая по лужам, к нему бежит Мак. Марлоу не остановился, Мак догнал его только у самого амбара и схватил за руку:
– Эй, парень, куда это ты направляешься?
Марлоу вырвал у него руку и подошел к верстаку. Он поочередно открывал все ящики, что-то разыскивая. Вскоре он удовлетворенно хмыкнул, вытаскивая пару плотных кожаных водительских перчаток.
Мак нахмурился:
– Что такое, Хью? Что-то ты странно себя ведешь с тех пор, как мы вернулись.
Марлоу нетерпеливо пожал плечами.
– Я в полном порядке. Не беспокойся обо мне. А как там Мария?
Мак улыбнулся.
– Она на кухне, готовит еду. Послушай, она здорово прошла через такое жуткое дело. Многие девушки валялись бы в лежку, испытай они подобное. В Марии много хорошего.
Марлоу слушал краем уха, надевая перчатки на забинтованные руки.
– Да, она славная девочка, – согласился он. – Будет хорошей женой какому-нибудь лоботрясу.
Он встряхнул головой, уставился в пространство и спросил:
– Слушай, Мак, ты не знаешь, где можно повидать Моногана?
– Конечно знаю, – кивнул Мак, – он всегда болтается в пивной «Серый гусь». Это на Довер-стрит, недалеко от главной площади. А зачем это тебе нужно знать?
Марлоу широко улыбнулся, обнажив зубы, и похлопал Мака по плечу:
– Да так, ничего особенного. Хочу перекинуться с ним словечком.
Он повернулся к грузовику, но Мак схватил его за руку.
– Ты только с ним хочешь перекинуться словечком? Ты уверен, что не хочешь поговорить с Дженни О'Коннор?
Марлоу нетерпеливо отмахнулся от него:
– Слушай меня, Мак! И слушай внимательно. Папа Магеллан не заснул за рулем, как мы думали. У него кто-то нарочно испортил тормоза. А как я понимаю, это значит, что его убили. Может быть, всем заправлял О'Коннор, но Дженни работала с ним на пару, а меня просто обвела вокруг пальца. Она не могла не знать, что задумал ее дядя. И поэтому она тоже виновата.
Марлоу сел за руль и захлопнул дверцу. Когда он запустил мотор, Мак вскочил на подножку и возбужденно сказал:
– Если это так, то это дело полиции. Ты должен сказать это копам. Почему ты сам должен мстить, парень? Смотри, попадешься, плохо будет.
Марлоу отодвинул Мака в сторону, заставив его попятиться к стене.
– Извини, друг, – сказал он. – Это касается меня, и я поступлю по-своему. Присмотри за Марией. – Он дал газ и выехал из амбара прежде, чем Мак смог что-либо возразить.
Когда Марлоу подъехал к окрестностям Барфорда, уже темнело, а сильный дождь еще больше сокращал видимость. Но он без труда отыскал Довер-стрит и освещенную, качающуюся над тротуаром вывеску с названием пивной: «Серый гусь».
Подъезжая, он увидел у пивной хорошо знакомый ему желтый автофургон и Моногана, который как раз влезал туда. Фургон тут же отъехал от края тротуара, а Марлоу прибавил скорость и последовал за ним.
Он пытался понять, куда направляется Моноган. Может быть, навстречу Дженни О'Коннор, хотя что-то подсказывало ему, что это не так. Скорее всего, он, как крыса, бежал с тонущего корабля, пока не поздно.
Фургон повернул на другую площадь и остановился перед железнодорожной станцией. Как только Моноган вышел из фургона, Марлоу тут же остановил свой грузовик и выскочил из кабины.
– Куда это ты собрался, Моноган? – спросил Марлоу.
В этот момент ирландец как раз вытаскивал из фургона чемодан. Обернувшись на голос, он увидел Марлоу, и у него сразу отвисла челюсть.
– Что вам от меня надо? – вскричал он.
– Да вот хочу узнать у тебя кое-что, Моноган, – спокойно ответил Марлоу. – Главным образом насчет Дженни О'Коннор.
Ирландец бросил чемодан в голову Марлоу, повернулся и кинулся бежать к ступеням вокзала.
Марлоу пригнулся, чтобы избежать удара, и помчался за ним. Моноган исчез в помещении вокзала, и когда Марлоу вбежал следом за ним, то увидел, что зал ожидания был переполнен людьми. Он торопливо огляделся вокруг. Нигде не было и намека на присутствие ирландца.
Марлоу подошел к барьеру, за которым располагалась касса, и увидел сделанную мелом надпись, извещавшую, что следующий поезд – это лондонский экспресс, отходящий через пять минут. Он быстро купил перронный билет и прошел через барьер.
Поезд стоял на дальней платформе, и, проходя по пешеходному мостику, Марлоу увидел, что Моноган садится в вагон в середине поезда. Он быстро сбежал вниз по лестнице, ведущей на платформу, и пошел вдоль поезда, заглядывая в окна вагонов. Наконец он увидел Моногана, который усаживался в углу одного из купе.
Их глаза встретились. На лице ирландца появились страх и злоба. Он быстро вскочил и исчез в коридоре. Марлоу бросил:
– Что такое, Хью? Что-то ты странно себя ведешь с тех пор, как мы вернулись.
Марлоу нетерпеливо пожал плечами.
