Картер Браун - Девушка в саване
— Я все же считаю необходимым кое-что объяснить ей, лейтенант! — робко прогудел Полник.
У меня мелькнула шальная мысль, что было бы интересно посмотреть, как сержант справится с такой проблемой, меня так и подмывало предложить ему приступить к делу. Но кто согласится разрешить постороннему человеку на пару дней оккупировать частное похоронное бюро?..
— Полагаю, нам лучше поручить это доктору, — сказал я ему.
— Всего доброго, лейтенант! — чопорно пробормотал Бреннер и отошел в сторону, освобождая проход к дверям.
— Буду вам крайне обязан, — произнес я небрежно, — если в следующий раз у вас возникнут проблемы, настаивайте, чтобы окружной шериф занялс ими лично.
— Я оставлю на этот раз без внимания вашу дерзость, лейтенант, — нахмурился Бреннер. — Считайте, что вам повезло.
Я прошел мимо него к выходу, поскольку не имело ни малейшего смысла обмениваться оскорблениями с этим заморышем, но тут у меня где-то в затылке загорелся предупредительный сигнал и заставил остановиться, чтобы пересмотреть заново ситуацию. Объективно рассуждая, моя жизнь была слишком коротка, чтобы рисковать вторично начать конфликтовать с этим гробовщиком. Он уже обошелся мне в несколько часов крепкого утреннего сна и, возможно, приблизил на полгода язвенную болезнь. Раз так, придирчиво спросил я сам себя, предпринял ли я все шаги, чтобы избежать вторичной встречи?
— Мистер Бреннер, — заговорил я, медленно поворачиваясь к нему. — Вы вошли сюда, заметили, что крышка гроба сдвинута с места, заглянули внутрь, подумали, что видите труп, который не относится к вашему заведению, а что потом?
Он растерянно заморгал.
— Я немедленно позвонил в офис окружного шерифа. Откуда мне было знать, что девушка просто спит?
— Существует много способов проверки, — заявил я и задумчиво глянул на черный шелковый саван, — они могли бы оказаться весьма эффективными.
— Тупой детектив — одно дело, — ядовитым тоном произнесла Вики Ландау, — детектив с грязными мыслями нечто совсем иное.
— Я имею в виду, — продолжал я, по-прежнему не сводя глаз с владельца похоронного бюро, — что вы не соизволили проверить, не лежат ли в других гробах еще два-три невостребованных трупа?
— Нет, конечно! Вы же не думаете… У него глаза полезли на лоб.
— Прежде чем уйти отсюда, полагаю, нам надо удостовериться, — сказал я устало. — Сержант, загляните-ка в остальные гробы.
— Слушаюсь, лейтенант! — Полник приподнял крышку ближайшего гроба и заглянул внутрь. — Пусто, лейтенант. — Он был явно разочарован.
— Что за фарс! — вздохнул Ландау. — Но, как я понимаю, вы должны изобрести для него там и сям несколько простых заданий, дабы оправдать в глазах налогоплательщиков получаемое им жалованье.
— Черт возьми! — Я восхищенно посмотрел на него. — Как бы я хотел работать на вас, доктор! Могу поспорить, это захватывающе интересно, ведь ваши сотрудники то и дело надрываются от хохота, как эпилептики.
— Лейтенант!
Вопль Полника, казалось, отразился от всех стен. Я подошел к нему. Он стоял возле последнего гроба, который следовало проверить, все еще приподнимая рукой крышку. На его обычно добродушной физиономии отразилось торжество.
— Я должен отдать вам должное, лейтенант! — произнес он с неприкрытой завистью. — Второе зрение — вот что это такое, а вы ведь даже не носите очки!
Гроб был занят тщедушным юнцом, чем-то напоминающим мышь; лежал он там тихохонько, аккуратно скрестив руки на груди. Такие типы встречаютс повсюду, они практически лишены индивидуальности, но у этого имелась характерная деталь: пулевое отверстие посреди лба.
— Великий Боже! — прозвучал удивленный голос у меня над ухом. — Какого черта Марш тут делает?
Рядом со мной стоял Ландау, разглядывая труп в гробу, его кустистые брови превратились в два вопросительных знака. И только! У мен промелькнула мысль: раздайся сейчас трубные звуки Судного дня, доктор наверняка лишь спросил бы: по какому поводу такой шум?
— Марш? — грозно вопросил я.
— Роберт Марш, — пояснил Ландау, — один из моих сотрудников. Какого черта он делает в этом гробу?
— Изображает мертвеца, — хмыкнул я. — Ему здорово помогает пуля в голове, разумеется.
У меня за спиной раздался испуганный вопль брюнетки, сопровождаемый жалобным хныканьем, а затем глухим ударом, когда коротышка-гробовщик снова потерял сознание.
Черт побери, как было бы здорово этим утром остаться мне дома в постели!
Глава 2
Научно-исследовательский фонд Ландау находился в старом двухэтажном здании, которое протянулось вдоль площадки размером в пять акров, по неухоженному виду которой можно было догадаться, что ею никто никогда не интересовался. Я проехал следом за допотопным седаном доктора по заросшей сорняками подъездной дороге, а затем поставил свой «хили» рядом с ним перед входом в здание. Полника я оставил в частной мертвецкой дожидаться доктора Мэрфи — в конце концов, лейтенант может рассчитывать на некоторые привилегии. Например, не торчать в помещении, пропахшем формалином, и не вести переговоры с этим ничтожеством Бреннером.
К тому моменту, когда я догнал их, Ландау и его дочь находились уже в холле и ожидали меня на площадке лестницы. Яркий солнечный свет заливал все помещение сквозь распахнутую входную дверь, и оно, разумеется, казалось куда более привлекательным, чем зал похоронного бюро с его мрачными витражами, а черный шелковый саван внезапно стал совершенно прозрачным и больше не скрывал округлые линии изящного тела Вики Ландау.
— Если не возражаете, лейтенант, — процедила брюнетка сквозь стиснутые зубы, — я бы хотела пройти в мою комнату и одеться. Я немного устала от ваших развратных взглядов, блуждающих по мне.
— Как я могу отказать в столь очаровательно сформулированной просьбе? — галантно ответил я.
Она быстро повернулась и стала подниматься по лестнице. Я наблюдал за элегантным покачиванием ее соблазнительно округлых половинок, пока она не скрылась из глаз.
— Вики права, — изрек Ландау и вдруг рассмеялся. — Вы, должно быть, самый развращенный лейтенант, который когда-либо служил в правоохранительных органах.
— Рад, что вы мне напомнили о себе, доктор. — Я благодарно посмотрел на него. — Давайте-ка пройдем куда-нибудь и поговорим о вашем усопшем сотруднике.
— Мой офис находится как раз напротив. Мы сможем там побеседовать.
Обстановка офиса Ландау замораживала, если можно так выразиться. Там стоял письменный стол, зава — , ленный бумагами так, что с первого взгляда он напоминал свалку. Вокруг стояло несколько простых деревянных стульев с прямыми спинками. Обстановку довершали стальные ящики для документов, кое-где покрытые ржавчиной, и огромный книжный шкаф со стеклянными дверцами, украшенными паутиной трещин, за которыми виднелась масса технических и медицинских справочников, в хаотическом беспорядке распиханных по полкам. Все это производило впечатление места, где его владелец работал как одержимый, без остановки, не извлекая из этого никакой материальной выгоды.
Стул у стола жалобно скрипнул, когда доктор опустился на него. Он сдвинул вбок пачку бумаг, чтобы видеть меня, не вставая с места, затем принялся раскуривать сигарету с тошнотворной медлительностью. Я сидел напротив на одном из неудобных деревянных стульев с гнутой спинкой, которая буквально впилась в мою спину, и за компанию тоже закурил.
— Расскажите мне про Роберта Марша, — предложил я.
Он пожал плечами.
— Мне практически нечего сказать, лейтенант. Он проработал в фонде около шести месяцев, явился к нам сразу же после того, как закончил двухгодичную интернатуру в одной из больниц на Востоке. Я опубликовал заявку в газете на молодого врача, заинтересованного в научно-исследовательской работе, и он показался мне самым подходящим из откликнувшихся. — Ландау усмехнулся. — Откровенно говоря, большого конкурса не было, мы предлагаем мизерное жалованье и не слишком роскошные условия работы. Но Марш был энтузиастом, можно даже сказать, фанатиком. Нам его будет сильно недоставать.
— Знаете ли вы кого-нибудь, у кого были основания его убить?
Он решительно покачал головой.
— Никого. Я все еще не могу поверить, что такое произошло. Марш был очень напористым, но в общем симпатичным молодым врачом, полностью погруженным в свою работу. Он был страшно застенчивым и поэтому замкнутым, но все же весьма приятным человеком. Знаете, в данный момент меня пугает то, что я практически ничего не знаю о его личной жизни. Мне даже не известно, живы ли его родители и имелись ли у него вообще родственники на Востоке. Но, полагаю, вы это выясните и сообщите им о случившемся?
— Непременно, — сказал я. — Когда вы видели последний раз его живым?
— Я не могу поручиться за точное время, — медленно произнес Ландау. — Вообще-то вчера вечером после обеда. Мы все, включая Марша, пили кофе в общей комнате, и я знаю, что к половине одиннадцатого там оставались лишь Вики, Кэй Аллен и я. Именно тогда мы начали подтрунивать над тем, что Вики — любительница поспать, и это послужило началом для дурацкого розыгрыша…
