Том Пиккирилли - Да сдохни блин уже
— Извините?
— Никогда не знаешь, когда эти воришки захотят стянуть яблочек.
— Сэр, не говорите со мной в таком тоне.
— Вы правы. Извините.
— Права и документы, пожалуйста.
— Секундочку.
Слабый порыв ветра пошелестел в верхушках деревьев, по луговой траве пробежала рябь, как будто какая-то безымянная грусть или радость перепорхнула поближе. Пацан пока не заглянул в машину Клея. Да народ здесь вообще ни черта не соображает.
Бумажник Клея был покрыт кровью и желудочным соком, а внутри все слиплось в один мерзкий комок. Если бы он мог открыть отделение кошелька и достать значок, может, этот бестолковый коп вернулся бы в машину и поехал домой стричь свою лужайку третий раз на неделе.
Но за Клеем из машины уже начали вылетать мухи, ветерок задул сильнее, так что пацан наконец прищурился и выгнул бровь.
— Что это за запах?
— Я ничего не чувствую, — Клей все пытался открыть кошелек, но тут на землю шлепнулись хлопья его дерьма. Вокруг летали мухи — он не закрыл дверь, и насекомым внутри стало жарко. Они собирались у окон, ползали по стеклу. Жужжанье становилось все громче.
— Батюшки… что?.. — пацан произнес «Батюшки» так же, как говорили мамочка и бабушка Клея — с благоговением и намеком на настоящий ужас.
— Окей, я соврал, — сказал Клей. — Это от меня запах. У меня перитонит.
Его кулак был в черной крови, просачивающейся из кишок.
Молодой коп начал понимать, что здесь что-то не так, с таким он раньше не сталкивался. Он держал перед собой блокнот для штрафов, как будто тот помог бы разобраться, что же происходит. До сих пор думал, что все ответы можно вычитать из учебника. Дома у мамочки пацана наверняка ждал тыквенный пирог на кухонном столе, с пылу с жару из печи.
Гнев и зависть вспыхнули в Клее. Его губы шевелились, произнося имя сына, но вслух сказать он ничего не мог.
— Господи боже мой, — прошептал пацан, будто задыхаясь, пытаясь сдержать накатывающую тошноту. — Мухи. Ваша машина.
— Да, там все довольно хреново.
Пацан заметил на пассажирском сиденье Кэт, ее пепельно-серое лицо, вялое, но с затвердевшими чертами, и еще по-своему прекрасное. Клей следил, как коп поворачивается, смотрит в окно на Эдварда, пристегнутого к детскому сиденью, на его черные губы и когда-то маленькое личико, теперь раздувшееся в три раза. Раздавленный чихуахуа лежал у его коленей, чуть ли не разорванный пополам, с застывшем оскалом на морде. Глаза Эдварда были приоткрыты, казалось, будто он смотрит с горьким укором.
— Они…
— Я детектив из отдела убийств города Нью-Йорка, — сказал Клей. Никогда в жизни не говорил ничего глупей.
Молодой коп выхватил пушку и дрожащими руками навел на грудь Клея. Ну наконец-то реакция, которую Клей мог понять. Даже сразу успокоился и расслабился. Наверное, все-таки привез с собой немного Бруклина.
— Почему бы тебе просто не вернуться к работе, парень? — спросил Клей, держась за влажный и склизкий живот и удивляясь нотке безумия в своем голосе. Он думал, что до этого держался совсем неплохо, ну, относительно. — Тут один убийца совсем распоясался.
— Что? Кто?
Молодой коп пытался собраться, но начал давиться, губы дрожали, глаза чуть ли не выпрыгивали из орбит. Он прикрыл рот рукой и отвернулся в сторону, пытаясь по-прежнему целиться, но, видать, мамочка накормила его калорийным завтраком с беконом и соком, и теперь все это ревущими волнами просилось наружу.
Пока пацан блевал, Клей сделал три шага, отвесил ему пощечину, чтобы привлечь внимание, и отнял пистолет. Клей плохо двигался, он был чертовски слаб, но события последних дней придали ему решимости.
Эй, надо просто делать то, что надо делать.
— Как тебя зовут?
Коп утер свисающие с подбородка нитки блевотины и ответил:
— Офицер Ями.
— Это что вообще за имя?
— Папа из Индокитая. Тебе нужен врач. Ты откинешься в любую секунду.
— Сколько надо, проживу.
— Надо для чего?
— А имя у тебя как?
— Томас.
Клей замер. «Томми?» — повторил он. Смех закипел в нем, как едкая кислота, чувство, будто изнутри разрывают на части, но остановиться он не мог. «Томми Ями?!»
Пацану явно стало обидно, что над ним так смеются. Он жевал нижнюю губу, пытаясь казаться жестче, разобраться с ситуацией так, как только он может, но этот порыв быстро кончился. Он мог легко отжать от груди 150 килограмм, но вот от этого перехватило дыхание.
Клей ржал еще секунд десять, но затем к нему вернулось понимание ситуации, и смех оборвался, будто глотку перерезали.
Томми Ями хоть что-то делал правильно. Он еще не запаниковал и пытался говорить с Клеем.
— Ты правда из Нью-йоркской полиции?
— Ага.
— Зачем ты все это делаешь?
— По-хорошему это не объяснить, да ты и не поймешь. Чтобы понять, надо было быть там — и благодари бога, что тебя там не было.
— Спасибо, Господи, — ответил он вполне серьезно.
— Это все потом, — Клей проверил пацанский табельный 38-калибра. — Мне нужны твои патроны.
— Мистер, пожалуйста… я вам ничего не сделал… пожалуйста…
— Спокойно, только сволочи убивают человека из его собственного оружия, — Клей забрал запасную обойму копа, удивился, заметив, что она со спидлоадером.[2] Вот еще что делает новичков такими наглыми. — Я так понимаю, у тебя нет еще одного пистолета, а лучше — чтоб со стертым номером…
— Чего?
— Забудь. Дай сюда наручники.
— Они в машине.
— Вот долбак. Всегда носи на поясе.
В машине копа Клей обрезал провод радио карманным ножом и забрал наручники. Вставил дубинку Томми Ями между рулем и рулевой колонкой, включил сцепление — машина медленно завернула направо и скатилась с насыпи.
Достигнув конца склона, она соскользнула в ущелье и в пару секунд исчезла за низкими кустами. Он не мог не задать себе вопрос — сколько тел там уже было спрятано таким способом? Никогда не знаешь, где их решит захоронить команда Чаки Фариенте.
Итак, они с молодым копом простояли здесь уже минут пятнадцать, и ни одна машина мимо не проехала. Клей посмотрел в разные концы шоссе, но ничего не увидел.
— Это ваша семья? — спросил Томми Ями, все еще надеясь продлить разговор.
— Ага.
— Что с ними случилось?
— Слишком долго это все объяснять.
— Что вы делаете?
— Заканчиваю то, что начал кое-кто другой.
— Вам надо…
— Исчезни, Томми Ями, — бросил Клей, помахав двумя пистолетами. Парень все пялился. — Давай, иди. Иди домой и покушай пирога с мороженым. Передавай мамочке привет.
— Дайте я вам помогу.
— Сначала мне надо кое с кем встретиться.
У Клея закружилась голова, пока он залезал в Каприче 89-го и усаживался за рулем. Всегда ненавидел эту тесноту, но теперь ему здесь нравилось, теперь он был намного ближе к Кэт и Эдварду, чем за очень долгое время. Защищен со всем сторон.
Он проехал еще три мили, как тут увидел на дороге бесформенный труп какого-то сбитого животного. Клей понятия не имел, что это может быть, но притормозил, подтянул раздавленное пушистое тельце носком ботинка и забросил на пол у заднего сиденья.
Вот так. Он вернулся на место и вновь отправился на поиски Рокко Туччи, а печень сдвинулась еще на дюйм влево.
Часть вторая
Иногда можно самого себя охренительно удивить — когда видишь такое, но не теряешь над собой контроля.
Он вошел в двери и увидел Кэт на диване, на руке завязана розовая резинка, шприц на полу, но сломанная игла по-прежнему торчит из вены.
Грудь покрыта блевотиной, одна из грудей обнажена, на ней уже подсохла корка. Ноги раздвинуты, колени согнуты и ноги зажаты под диванными подушками. Разорванные трусики в другом конце комнаты, висят на ее чирлидерских трофеях на каминной полке. Клей понял, что она мертва, по легкости, гладкости, спокойствию и свободе ее тела.
Слева мелькнуло какое-то движение. Он обернулся, дернувшись за пушкой, и узнал его — жалкий мошенник из соседнего района по имени Рокко Туччи. Очевидно, его нанял Чаки Фариенте, заплатил парой граммов герыча. Твою мать, теперь никто не может позаботиться о своем бизнес самостоятельно.
В руках у Рокко был один из пистолетов 32 калибра Клея. Наверное, он тут пробыл какое-то время, разнося квартиру по кусочкам, потому и отыскал тайную панель за прикроватной тумбочкой. Если бы искал дальше, нашел бы еще два, со стертыми серийными номерами, чтобы нельзя было отследить. Рокко победно ухмыльнулся и выстрелил от бедра.
Яростно крича, Клей бросился вперед, но тут в животе взорвалась боль. Его отбросило на стену с такой силой, что он чуть не пробил дешевую штукатурку, только потом упал на ковер. Запах собственной дымящейся плоти наполнил ноздри Клея, и он чуть не чихнул. Рокко лыбился, и Клей догадывался, почему. В отделке была дыра в форме человека. Наверняка смотрится охрененно смешно оттуда, где стоял ублюдок.
