Джеймс Чейз - Никогда не знаешь, что ждать от женщины
– А вам двоим здесь довольно неплохо, – заметил он, достаточно добродушно, если бы не «кольт». – Все думают, что вы давно в Мексике. Я тоже так думал, пока не заметил мисс Рукс в магазине. После того как ты обобрал Германа, я смылся. Работы больше не нашлось, и я вернулся сюда. В Альтадене живет моя мать и сестра.
– Для них это, должно быть, большая радость.
– Это еще как сказать. Старуха много пьет, и с ней трудно. Так непросто зарабатывать ей на новые и новые порции.
Я все еще не понимал, к чему он клонит.
– Когда я был мальчишкой, я часто приходил сюда с матерью, – продолжал он. Макс, казалось, наслаждался звуками своего голоса. – В восьми-десяти километрах отсюда еще одна такая же хижина. Когда я увидел мисс Рукс, я сразу сообразил, что вы где-нибудь здесь. Мне понадобилось два дня, чтобы разыскать вас. Вы были бы удивлены, если бы знали, сколько хижин самогонщиков построено здесь.
– Неужели? – я повернулся на стуле в его сторону, и рука Макса сразу же сомкнулась на рукоятке револьвера. Несмотря на свое кажущееся благодушие, он явно нервничал.
– Если у вас имеется еще пара яиц, мисс, то я бы с удовольствием их съел. Выпивка мне тоже не помешала бы. Вы неплохо позаботились о себе. Держу пари, вы в курсе всех поисков, и здорово надули копов. Отличная игра!
Веда разбила два яйца на сковородке.
– Ты не наложишь в штаны, если я вытащу сигарету? – спросил я Макса.
Он тут же схватился тощей рукой за револьвер.
– На твоем месте я бы этого не делал. Я видел подобный трюк в кино. Это небезопасно.
– Слушай, брось заливать! Что тебе здесь нужно?
Веда выпрямилась и с презрением уставилась на Макса. Установилось продолжительное молчание. Атмосфера настолько сгустилась, что можно было вешать на нее вешалку.
– Ну что же. Я сказал себе, что вы не захотите, чтобы вас разлучили. Мисс Рукс очень хорошенькая курочка. Вы провели здесь несколько дней. Мужчина не станет терять время на выстругивание вешалки, когда рядом такая девушка. Думаю, вы еще не успели надоесть друг другу. Любите и наслаждайтесь жизнью, дети мои!
– Давай ближе к делу!
– Конечно. Но мне бы хотелось, чтобы ты знал, как я себе это представляю. Ты же знаешь этих копов – они сразу разлучают мужчин и женщин. И мысли не может быть о любви и браке. Семейных камер еще не построили, как вы знаете.
– Короче! – рявкнул я, и Макс вновь схватился за револьвер.
– Ну что же. Я прочитал, что вы прикарманили двадцать шесть тысяч баксов. Жаль, но эта сумма показалась мне довольно приличной… – Мы ждали, пока он перестанет довольно хихикать. Теперь все стало ясным, но я не хотел приходить к нему на помощь. – Старухе, понимаешь, нужны деньги. Она приканчивает в день бутылку джина. Это для нее нечто вроде лекарства. Вот для этого мне и нужны деньги.
– Это не так страшно, – сказал я. – Могу подкинуть тебе сто долларов. На эти деньги можно купить изрядное количество джина.
Он шумно вздохнул.
– Безусловно, – он помусолил кончик пальца. – Но я рассчитывал не на сотню долларов. – Он поудобнее устроился в кресле. – Так вот… Вы хотите остаться вместе и не хотите, чтобы вас разлучили полицейские. Никто, кроме меня, разумеется, не знает, что вы здесь. Я буду держать рот на замке, если моя старушка получит немного джина.
– Если тебя это устраивает, то ты прав.
– Так я их и вижу, – он хихикнул. – Никто не захочет, чтобы его судили за убийство. Это дело серьезное.
Яичница шипела и подпрыгивала на кипящем масле. В течение минуты только эти звуки раздавались в комнате. Потом Макс продолжал:
– Вот я и сказал, что вы пойдете на все, лишь бы избавиться от неприятностей.
– И ты пришел назначить цену?
– Да. Я сказал себе, что двадцать шесть тысяч будет справедливой ценой, – его пальцы вновь сомкнулись на рукоятке револьвера. – Взгляни-ка на эту штуку!..
– Ты спятил! – с возмущением выкрикнул я, наклоняясь над столом. – Кроме этой суммы, у нас ничего нет! Куда мы денемся без гроша в кармане?
Макс нервно шмыгнул носом.
– Я обо всем подумал, но меня это не касается, – он притушил сигарету и зажег новую. Его взгляд ни на секунду не отпускал меня. – Будь уверен, я знал, что ты сразу не согласишься и постараешься подложить мне свинью. Поэтому, прежде чем уйти, я приготовил кое-что. Имеется записка для старушки, объясняющая, куда я пошел и с кем собираюсь встретиться. Это на тот случай, если у меня будут неприятности. Может, она и насквозь пропитана алкоголем, но далеко не дура. Она сообразит, что делать с запиской. Поэтому без фокусов.
– Почему я должен тебе верить? Допустим, я дам тебе двадцать шесть тысяч. Что может помешать тебе выдать нас, когда ты их получишь?
– Я этого не сделаю, – сказал он убежденно. – Какой мне смысл выдавать вас? Ты мне нравишься. Дай мне деньги, и я забуду, что вы существуете.
Я начал понимать, как чувствует себя крыса, когда за ней захлопывается крышка ловушки.
– Ты уверен? А премия в тридцать тысяч? Ты о ней забыл? Ты же можешь ее получить!
Он подпрыгнул и завращал глазами. Действительно, он о ней забыл!
– Мне пора возвращаться. А тебе лучше раскошелиться, Джексон.
Веда выложила на тарелку яичницу с беконом. Раскупорив бутылку виски, она налила в бокал изрядную порцию.
– Чистое или с содовой? – ее голос напоминал скрип наждачной бумаги по стеклу.
– Чистое, – произнес он, наблюдая за мной. – Так как, Джексон?
– Отдай ему деньги, – приказала Веда коротко.
Я с удивлением воззрился на нее. Она улыбнулась мне улыбкой ехидны и взяла в руки тарелку и бокал с виски.
– Хорошо, – ответил я натянуто. Ее улыбка сказала мне все яснее слов.
Она пошла к столу, и Макс тут же повел стволом револьвера в ее сторону, но стоило мне пошевелиться, как револьвер уставился на меня. Это дало Веде тот шанс, который она ждала. Она выплеснула виски ему в лицо и ударила тарелкой по руке с револьвером. Револьвер выстрелил. В два прыжка я пересек комнату и врезал негодяю в подбородок. Голова его дернулась назад, и он мешком свалился на пол вместе со стулом. Я схватил револьвер, но это было лишнее: для него оказалось достаточно моего удара.
Мельком взглянув на Веду, я сразу забыл о Максе. Она облокотилась о стол и была очень бледна. По ее руке струилась кровь.
– Веда!..
– Все в порядке. Свяжи его.
– Дай взгляну.
– Свяжи его! – жесткое выражение ее глаз привело меня в чувство.
– О'кей, – сказал я, выворачивая карманы Отиса. В боковом кармане я обнаружил еще один револьвер двадцать второго калибра, немного денег и жалкий бумажник. Связав ему руки его же ремнем, я подошел к Веде. Она приподняла юбку, рассматривая глубокую рану на бедре.
– Ничего страшного, – проговорила она. – Дай мокрое полотенце.
Пока я обрабатывал рану, мы молчали. Затем я налил ей виски и выпил сам.
– Молодец! – похвалил я Веду. – Больше нам ничего и не оставалось делать.
– Как ты думаешь, он действительно оставил записку?
– Не знаю. Может, блефует, а может, и нет.
На ее щеке дернулся мускул.
– Нужно узнать.
– Как это сделать? Разумнее всего просто уехать отсюда.
– Не в этом дело. Дело в письме.
Я подошел к нему и похлопал по щекам. Привести его в чувство оказалось трудной задачей, так как я ударил его слишком сильно. Наконец он застонал. Глаза он не открывал больше минуты, но когда почувствовал, что я наклонился над ним, лицо его стало грязно-серым. Он открыл глаза и с ужасом уставился на меня.
– О'кей, Макс, ты сыграл свою игру. Теперь очередь за нами. Где ты живешь?
– Я не буду говорить.
– Как знаешь! – я подошел к нему и пару раз легонько врезал кулаком. Каждый раз он посылал меня к черту, и я увлекся. Он был не трус, и мне совсем не нравилось избивать его, но мысль о газовой камере подстегивала меня, так что через некоторое время его лицо превратилось в сплошную кровавую маску. Он потерял сознание на восьмом ударе, и я отступил на шаг, чтобы полюбоваться на дело рук своих. Все это время Веда стояла возле стены с безразличным и белым как мел лицом.
– Ты зря теряешь время, Флойд.
Я плеснул воды ему в лицо и тряс до тех пор, пока он не пришел в себя.
– Где ты живешь? – снова повторил я.
Он промолчал.
– Подожди, – сказала Веда. Я отступил и оглянулся на нее. Она схватила кочергу и сунула ее в камин. Мы молча стояли и наблюдали за тем, как раскаляется железо.
– Подержи его, – приказала Веда.
– Послушай…
– Держи его!
Я сжал Макса так, что он вскрикнул. Веда медленно приближалась к нему, сжав губы. В его глазах застыл животный ужас. Глядя на него, я ощутил тошноту.
– Я воткну тебе ее в глаз, мерзкая ты скотина! Я не собираюсь все терять из-за такого подонка, как ты. Теперь говори, или прощайся с глазом!..
Кончик кочерги был уже возле лица Макса. Его голова дернулась назад. Глядя на нее, я понял, что она выполнит свою угрозу, и чувство холода и пустоты охватило меня.
