Ричард Пратер - Распятая плоть
Прошло уже около минуты. Я скрежетал зубами, тщетно пытаясь взять себя в руки. Наконец парень вернулся.
— Ничего, — страшным шепотом объявил он, — ни души. Ни одежды, ни людей, вообще ничего. Нет даже окурков в пепельнице, я специально проверил. Полотенцами тоже не пользовались, я посмотрел. Все выглядит так, словно там вообще никого не было.
Я помотал головой:
— Кто-то там был. Кто-то должен был находиться там, я уверен в этом!
Он недоверчиво хмыкнул, и мы вошли в лифт. В холле мы распрощались.
— Спасибо за помощь, Рыжий, — сказал я. — Только ни слова об этом, даже маменьке, ты понял? — Я задумался — И вот еще что. Возможно, я еще вернусь. Если вдруг тебе удастся разузнать, кто останавливался в этом номере, я в долгу не останусь. Только умоляю тебя, будь поосторожнее!
— Постараюсь, — кивнул он. А когда я был уже возле дверей, вдруг помахал мне рукой:
— Спасибо вам!
Вернувшись в офис, я еще раз перечитал записку, которую нацарапал наспех и оставил перед уходом на письменном столе. Решительно скомкав записку, я сунул ее в карман и позвонил Брюсу. Он ответил почти немедленно.
— Брюс, это Марк Логан.
— Привет, Марк. Где это тебя носило весь день? — Голос его звучал как-то странно.
— Сам не знаю, дружище. Брюс, мне срочно надо тебя увидеть. Ты не против, если я сейчас заеду?
— Конечно. А в чем дело?
— Расскажу, когда приеду. В деле Уэзера нет никаких новостей?
— Насколько мне известно, нет...
— Узнали что-то о Люшене и Поттере?
— Нет. Кстати, Марк, ты ведь виделся с Борденом?
— Вообще-то да, но потом так и не смог поймать его по телефону. А в чем дело?
— Похоже, ты еще ничего не знаешь, старина?
— А в чем дело? Что ты имеешь в виду?
— Борден мертв. Его убили.
Глава 14
У меня перехватило дыхание. Борден убит! Теперь понятно, почему на мои звонки никто не отвечал. Какая-то мысль шевельнулась у меня в мозгу.
— Где его нашли, Брюс? И когда?
— Точно не знаю, Марк. Мне сообщили всего несколько минут назад. Хилл позвонил и рассказал мне об этом, да и то только потому, что я недавно расспрашивал его о Бордене. Его нашли где-то за городом. Говорят, его задушили.
Я осторожно отодвинул от себя телефон и уставился на свои пальцы, которые впились в трубку так, что побелели костяшки, а вены надулись, как веревки.
Еле слышно я спросил:
— Когда его задушили? Будь добр, выясни это для меня.
— Боюсь, это случится не скоро. Придется подождать, пока придет отчет о вскрытии.
— Понятно.
— И когда ты приедешь, Марк?
— Прямо сейчас, если ты не возражаешь.
— Да ради Бога! Рад буду увидеть тебя, старина! К твоему приезду сварю кофе.
Повесив трубку, я поднес к лицу руки. Они тряслись, как у старика.
Брюс распахнул передо мной дверь.
— Входи, Марк. Господи помилуй, судя по твоему виду, тебе не помешает глоток чего-нибудь покрепче, чем кофе. Что стряслось, старина? Что это ты притащил с собой? — Он ткнул пальцем в магнитофон.
— Из-за этого я и приехал, — сказал я. — У тебя есть время?
— Да хоть вся ночь, если нужно. — Он улыбнулся, и я побрел вслед за ним в гостиную.
Мы вошли, и я увидел на стене справа огромный холст с изображением пустыни, а под ним — два стула с высокими спинками один напротив другого. Между ними стоял низенький столик с прозрачной крышкой, на нем серебряный кофейник, две чашки, ящик с сигаретами и две пепельницы.
— Похоже, меня ждали, — усмехнулся я.
— Не забывай, старик, ты пришел на прием к психиатру. — Брюс расхохотался. — Я еще по голосу понял, что ты немного не в себе.
— Да уж, боюсь, что «немного» — не то слово.
— Тогда усаживайся и постарайся успокоиться. Не думай ни о чем таком.
Я все еще судорожно прижимал к груди магнитофон, будто опасался, что у него в любую минуту вырастут крылья и он выпорхнет в окно, стоит мне лишь на мгновение выпустить его из рук. Усевшись на стул, я поставил его на пол, и для верности обхватил ногами. Удивленно подняв брови, Брюс уселся напротив меня и налил кофе. Я поднес чашку к губам и блаженно зажмурился — пахло восхитительно. Какая-то сладостная уверенность в том, что теперь-то все мои мытарства позади, заставила меня расслабиться. Горячий ароматный кофе согрел меня, и я почувствовал, что понемногу прихожу в норму.
— А теперь, — велел Брюс, — выкладывай, что стряслось.
Честно говоря, я даже не знал, с чего начать. Наконец брякнул первое, что пришло в голову:
— Вот это чудо техники, что я притащил к тебе, — самый современный магнитофон. Понятия не имею, что там записано, сам еще не слышал, но уверен — что-то там должно быть. Через минуту я включу запись, надо, чтобы ты ее услышал. Но прежде, Брюс, я хочу тебе кое-что объяснить. Иначе ты не поймешь, к чему мне эта... эта хреновина. Она может пригодиться, поверь мне. Не исключено, что только прослушав запись мы сможем узнать, кто же убил Джея Уэзера. — Кустистые брови моего приятеля сурово сдвинулись, и я поспешил добавить:
— Это и в самом деле важно — для меня. Глупо, да?
— Нет. — Он усмехнулся. — Во всяком случае, пока. Пей кофе и постарайся взять себя в руки.
— Постараюсь.
Одним глотком я опрокинул в себя обжигающе горячий кофе и закурил сигарету. Брюс тут же снова наполнил мою чашку. Некоторое время мы молча курили, потом я решился:
— Брюс, расскажи мне поподробнее о мгновенном гипнозе. Можно ли внушить человеку, чтобы он погрузился в транс, если при нем произнесут определенное слово? Или сделают определенный жест? Вроде как щелкнут пальцами, а он — бах! — и заснет?
— Ну, как тебе сказать?.. В принципе, такое возможно. Но при этом нужно, чтобы это не было против воли самого человека.
— А все же возможно это, если человек вдруг сам этого не хочет? Похоже, ты удивлен?
Он взял со стола чашку и задумчиво поднес ее к губам.
— Да, это возможно. В том случае, если человек не противится гипнотическому внушению. Но только в этом случае. Или же, скажем, тогда, когда бедняга даже ни о чем не подозревает. — Он с наслаждением допил кофе и тут же налил себе еще.
Следующий мой вопрос касался того, что уже много часов не давало мне покоя.
— А вот, скажем, гипноз под воздействием специальных препаратов... Что ты скажешь об этом? У меня, признаться, из головы не идет то, что ты рассказал мне утром. Значит, выходит, человека можно вначале одурманить, а потом внушить ему все, что угодно?
— Ну, — нерешительно протянул он, -" — это довольно щекотливый вопрос. Смотря что ему дать. Скажем, такой препарат, как амитал, просто подавляет волю. Если принять его, то человек, можно сказать, становится куском воска в руках гипнотизера. Все запреты сняты, рефлексы подавлены. Уж если удалось убедить кого-то принять наркотик, можете быть уверены — он поддастся внушению немедленно после того, как препарат начнет действовать.
— Даже если он сознательно будет сопротивляться?
— Для этого и дается наркотик. Пациент может сопротивляться действию самого препарата, но как только он начнет всасываться в кровь, всякое сопротивление будет подавлено. У бедняги просто не появится желания бороться.
— Да, вот еще что. Помнится, сегодня утром мы обсуждали, может ли человек, поддавшись внушению, совершить убийство. Как... ладно, давай говорить более конкретно. Я, к примеру, могу ли я кого-то убить? — Брюс бросил на меня быстрый взгляд, но я невозмутимо продолжал:
— Как ты считаешь, возможно ли, чтобы я совершил преступление, повинуясь чьему-то внушению? Скажем, прикончил кого-то?
— Трудно сказать определенно, Марк, — он задумчиво поскреб подбородок, — я не знаю. Мне не известно, к Какому типу людей ты принадлежишь: легко ли ты поддаешься внушению или не поддаешься вообще.
— Предположим, что легко.
— Все равно не знаю. Все, что я говорил утром, верно, но о каждом конкретном человек ничего нельзя сказать, пока не попробуешь. Кто-то поддается внушению, кто-то нет. — Он глубоко задумался. — Хорошо, Марк, Давай-ка выкладывай, что у тебя на уме. Ты и так уже наговорил достаточно.
Он был прав. И отступать поздно. Я сделал глубокий вдох и выпалил:
— Ладно, скажу все начистоту. Хватит ходить вокруг да около. Мне надоело бояться. Брюс, мне кажется... возможно, это я убил Джея Уэзера.
Я с опаской взглянул на него. Брюс продолжал пристально разглядывать свой кофе. Он не вскрикнул, не отшатнулся, как я боялся. Лишь пожал плечами.
— Послушай, Марк, выкинь это из головы. Никого ты не убивал. Просто вся эта чертовщина с невидимыми попугаями и смерть Джея подействовала тебе на нервы. Держу пари, ты не убийца.
— Ты уверен? Ты и в самом деле веришь в это, Брюс?!
— Ну, старина, ты думай, что говоришь... Я встал и, сняв пиджак, закатал левый рукав рубашки, потом поднес руку к его лицу.
— А что ты скажешь об этом? — Я ткнул пальцем в крохотный след от иглы. — Вот, заметил только сегодня утром. Тогда мне это ни о чем не сказало. А вот теперь...
![Ричард Пратер - Распятая плоть [= Кинжал из плоти, Плоть как кинжал]](/uploads/posts/books/248316/248316.jpg)
