Ричард Пратер - Найдите эту женщину
Я прошел без задержки в пустой коридор, пересек его и подошел к дверям кабинета Дэнта.
Я попытался заставить себя расслабиться, сохраняя спокойствие, но мое сердце стучало, горло сжималось, когда я левой рукой повернул ручку, а правой сжимал револьвер в кармане.
Дверь была заперта.
У человека в ночном клубе нет оснований держать свою дверь на замке, потому что вежливые люди обычно стучатся, но его проклятая дверь была заперта!
Я снял пальцы с ручки и посмотрел в оба конца коридора, проверяя одновременно, не заметил ли кто в кабинете, что ручка поворачивалась. Мне пришло в голову, что было бы крайне неудачно, если бы меня “засекли” перед этой дверью с револьвером в руке.
Но в коридоре никого не было, зато из игрового зала несмолкаемо доносились голоса. Этот зал был за стеной позади меня. Изредка слышались более громкие голоса крупье.
Прошло десять секунд, ничего не случилось, но зато теперь я ясно различал чьи-то шаги внутри кабинета.
Ну что ж, раз я должен постучать, зачем тянуть с этим?
И я поднял левую руку и резко постучал косточками по деревянной панели пять раз подряд. Затем, когда шаги зазвучали по ту сторону двери отчетливее, я прижал дуло своего 38-го к щели и стал ждать.
Шаги подошли к самой двери и остановились. Я знал, что он стоял всего в каком-то футе от меня, за дверью. Затем я услышал, как оттянули назад задвижку, дверь начала медленно открываться, я нажал на нее, распахнул и приставил револьвер к его все еще опухшим губам. Он отпрянул назад, тем более, что дверная створка от резкого толчка ударила его, я же вошел внутрь и быстро осмотрел помещение, чтобы убедиться, что там больше никого нет. Да, совершенно верно, кроме меня и Виктора Дэнта, там никого не было, а он сам далеко стоял от зуммера и даже от своего черного стола.
Он ухитрился удержаться на ногах и теперь смотрел на меня своими маленькими глазками, рот у него приоткрылся, он заметно побледнел.
— Не советую вообще двигаться, Дэнт, — заговорил я спокойно, — Никого не вызывайте ни зуммером, ни криком, даже не шумите. Стойте там, где стоите.
Поскольку мой револьвер был направлен на него, мои речи показались ему убедительными. Он заговорил:
— Вы проклятый глупец. Вы тупица. Скотт. На этот раз вы конченый человек.
Из-за распухшей губы он сильно шепелявил и поэтому его слова казались гротеском. Было видно, что он умирает от желания добраться до меня. Об этом говорили его холодные глаза, замороженное лицо и его поза: он стоял, сжав кулаки и выдвинув вперед голову.
Я сказал:
— Я был конченым человеком в прошлый раз. В действительности же, Дэнт, ваша песенка спета. Учтите, мне все известно. Я знаю про Картера, Фредди и все остальное. Теперь я передам вас в руки шерифа, за что они мне будут глубоко признательны. Вам следовало убить также и Лоррейн, приятель, или она была бы следующей?
С минуту он молчал, потом яростно выкрикнул:
— Вы не должны даже помышлять о том, что вам удастся снова уйти отсюда.
— А я и пытаться не стану. Мне это ни к чему.
Я кивнул на письменный стол.
— У вас здесь есть телефон. Все, что мне нужно будет сделать, это воспользоваться им, после того, как я вас немножко обработаю.
Он глянул на телефон, и впервые его замороженное лицо немного дрогнуло. Он снова повернулся ко мне, облизал свои губы, затем заморгал и прижал руку к губам. Обежав глазами помещение, он, видимо, не заметил в нем ничего, что могло бы ему помочь.
— Шериф не будет знать, что ему делать со мной. Вы сошли с ума!
— Почему же, он все поймет после того, как я полчаса поговорю с ним. Я передам вас шерифу, потом мы поедем потолковать с вашей “пироксилиновой” любовницей.
— С кем?
Я ничего не сказал. Он повысил голос:
— Вы не можете иметь в виду Кристел, она моя жена.
Я подмигнул ему:
— Черта с два она ваша жена!
По его лицу было видно, что его поразили мои слова, потом он сжал зубы и прищурился. Собирался заговорить, поколебался, мне не нравилось выражение его лица. Это была его последняя игра, только я еще об этом не знал. Он держался настолько равнодушно и убедительно, что если бы я не помнил его ругань и весь тот кошмар, через который я по его милости прошел, я бы мог ему поверить.
Он начал говорить легко и быстро:
— Вы действительно дезинформированы, мистер Скотт. Успокойтесь, вам не нужен этот револьвер. Давайте поставим точки над “i”.
Он засмеялся.
— Конечно же, Кристел моя жена. Нас обвенчали здесь несколько месяцев назад.
Я не понял сначала, почему он щебечет, как старая леди за высоким забором, но тут он немножко приблизился к своему черному столу, и я сообразил.
А он продолжал:
— Что касается шерифа, черт побери, Скотт, я вызову его сам, если вы почувствуете себя от этого более счастливым.
Он улыбнулся и как бы невзначай двинулся к столу, словно я не держал его под прицелом. Но я знал точно, какова была истинная цель этого краснобайства: он упорно подбирался к столу. А я его не останавливал.
Иногда приятно почувствовать себя в роли кошки, играющей с мышкой.
— Между нами был большой шум из-за ничего. Поверьте, Скотт, нет оснований для того, чтобы мы не поладили. Мы оба просто встали не с той ноги, только и всего. Я честно не знаю, о чем вы говорите. Ни с каким Картером и Фредди я не был знаком.
Он говорил, не останавливаясь, как говорится, не переводя дыхание. План его был предельно прост: отвлечь меня разговорами, попытаться заинтересовать, не дать мне возможности прервать его хотя бы на мгновение, он же тем временем будет незаметно приближаться к столу. Возможно, он надеялся даже заставить меня усомниться в моей правоте, сбить меня с толку, ослабить внимание на минутку, воспользовавшись которой он смог бы удрать.
Он, конечно, понимал, что у него ничего не осталось, кроме этой отчаянной последней игры. А Дэнт прежде всего был игроком. Конечно, ему не нравилась та ситуация, в которую он попал, да и затеянная им игра не доставляла удовольствия, но у него не было иного выхода.
Я приблизился к нему на пару шагов, он уже добрался до угла стола. Я понимал, что он стремится достать свой пистолет, и прикрикнул:
— Достаточно, Дэнт! Оставайтесь тут, больше ни с места.
Он притворился, что не слышит меня. На его физиономии оставалось почти благодушное выражение, он продолжал:
— Если вы хотите пригласить сюда шерифа, прекрасно. Мы сможем все вместе сесть и разобраться в этой путанице.
Покачав головой, он продолжал:
— Что касается ваших странных идей в отношении Кристел, их я могу рассеять немедленно. Копия нашего брачного свидетельства находится здесь.
Он потянулся к верхнему правому ящику стола и вытянул его. Я взвел курок своего револьвера. Щелчок был ясно слышен в неожиданно воцарившейся тишине кабинета, так как он замолчал.
— Не будьте наивным дурачком, Дэнт. У вас нет ни единого шанса.
Но все же ему удалось вывести меня из равновесия. Я предполагал, что он нырнет в открытый ящик за оружием, прыгнув в сторону от линии моего огня, но он ничего подобного не сделал.
Открыв ящик, он одернул от него руку, оглянулся на меня и спросил:
— Не понимаю, мистер Скотт, шанс на что?
И так как я этого не ожидал, я растерялся в отношении его дальнейших действий. Он же выпрямился, повернулся немного вправо, левой рукой провел по краю открытого ящика, сам же посмотрел поверх моего плеча и подмигнул. И, не спуская глаз с двери, сделал шаг ко мне.
Он не торопился и не колебался, возможно, это все и решило. У меня в руке все еще был мой 38-й, направленный на него.
Но Дэнт выглядел таким сведущим во всем и уверенным в себе, что я невольно засомневался. Понимаете, разум мне подсказывал, что это старейший трюк в мире, что позади меня определенно никого нет, но в то же время у меня мелькнула мысль о том, что я не закрыл дверь на задвижку, войдя в кабинет. А если бы кто-то все же оказался у меня за спиной, то на этот раз я определенно был бы мертв. Не поворачиваясь, я все же отпрыгнул вправо, а Дэнт, перестав улыбаться, запустил левую руку в ящик стола.
Теперь он действовал очень быстро, в руке у него блеснул пистолет, он упал на колени за столом, а я снова прицелился в него.
Ему не хватило выдержки.
Еще до того, как я нажал на курок, он дважды выстрелил. Два выстрела, слившиеся практически в один, выпущенные без прицела, только под наплывом ненависти, не могли мне повредить. Зато я действовал без спешки: нажал на курок один раз и собирался сделать это вторично, но моя первая пуля вошла ему в лоб.
Он упал на стол, пистолет выскользнул из его пальцев на ковер, руки безвольно раскинулись, даже согнутые до этого ноги выпрямились и раздвинулись. Мертвые глаза смотрели в потолок, кровь струилась из дырки во лбу.
Я смотрел на него в смятении, все еще переполненный переживаниями нескольких последних секунд, стиснув зубы с такой силой, что стало больно челюстям.
