Дарья Кожевникова - Исповедь Цирцеи (СИ)
— Девушка, пройдите сюда, — один из ОМОНовцев указал Аглае, куда именно. — Ваши документы?
Паспорт она носила с собой, достала его из сумочки. Заодно включила телефон. Человек в камуфляже, вернув паспорт, утратил к ней всякий интерес, переключившись на других. Основная часть его коллег орудовала в служебных помещениях. Шеф принес следователю какие-то бумаги. Тот развернул свою. План помещения, поняла Аглая. Только зря это он. Борис имеет наверняка не одно заведение в городе, и выбрал для своих подпольных забав именно этот клуб не просто так, а потому, что нелегальный зал был устроен в подвале, который вряд ли отображен на плане. Так что в плане, может значиться максимум тупичок-коридор с несколькими каморками-раздевалками. Следователю оставалось только посочувствовать, глядя на то, как шеф скачет перед ним, брызжа слюной. А Борис? Тот все еще сидел за столиком, снисходительно-небрежно выжидая, когда к нему подойдут. Рядом были еще какой-то мужик и хозяин Пастены. Как там написано в его визитке визитке, которую он вручил Аглае? Вроде бы Кирилл. Такой же толстый, как и Борис, и примерно того же возраста, но почему-то он вызывал совершенно иные чувства. Если Бориса Аглая всегда сравнивала с злобным боровом, то толстячок Кирилл напомнил ей плюшевого Винни-Пуха…
— Гражданка Тарталатова? — прервал ее созерцание знакомый голос. — Ну где же вам еще быть сегодня, как не здесь? А остальные где?
— Здравствуйте, Валентин Петрович, — кивнула Аглая следователю. — Остальные вон там, у входа, в стену дышат.
— Меня не охрана интересует, — многозначительно ответил следователь, бросив в указанном направлении взгляд.
— А меня как раз она, потому что я сюда к Гене пришла.
— А до этого где вы были?
— На работе. А потом с одним дяденькой ездила покататься, — добавила Аглая, вспомнив про путешествие телефона.
— Телефон ваш где?
— У меня. Где же еще?
— Покажите!
Аглая достала, показала. И только успела его убрать, как следователь удержал ее руки, задрал по очереди рукава легкого летнего пиджачка, осматривая запястья.
— Раздеться не надо? — невинно поинтересовалась Аглая.
Но Михайлову было не до шуток. Взгляд его светлых глаз был сегодня на редкость колючим. Этим взглядом он посмотрел-кольнул Аглаю в глаза. Еще один честный человек, бьющийся лбом о гранитную стену. Аглае так и хотелось сказать ему: «Да ждали здесь тебя, ждали!» Но он, похоже, и сам уже догадался. Чего он не знал — так это, что неплохо было бы пошарить по мусорным ведрам в поисках брошенного шприца с остатками гормонов и собачьей крови в игле. Но догадываться об этом Аглая предоставила ему самому, она не посмела сообщить такую информацию, и объяснить, откуда сама об этом узнала.
— Скажите, а гражданин Завитаев действительно ваш парень? Или, может быть, сутенер? — мрачно спросил следователь.
— Гена? — не знавшая его фамилии Аглая сообразила, о ком идет речь. — А вам-то это зачем? Вы же не из полиции нравов.
— Значит, так: завтра жду вас к десяти у себя в кабинете, — веско произнес он.
— Я завтра работаю, — попыталась возразить Аглая.
— Это ваши проблемы, гражданка Тарталатова.
Пришлось достать только что убранный в сумку телефон, чтобы договориться с Зиной о подмене.
17
Утром настроение у Аглаи было хуже некуда. Как будто мало ей неприятного вызова в прокуратуру, так вчера она еще получила нагоняй от заметившего ее шефа. Он, похоже, задался целью выплеснуть на Аглаю всю нерастраченную злость за сорванный вечер, все, что не досталось следователю. Хорошо хоть, Гена вступился за нее. Ему вчера, похоже, тоже досталось, только уже от ОМОНа, для профилактики, чтобы не вздумал дергаться. А мусорные ведра обыскать в итоге ей так и не удалось. И вот сегодня еще предстоял разговор с обозленным следком…
Но Михайлов с утра выглядел уже не злым, а просто хмурым и очень уставшим. Несмотря на неважный вид, Аглаю он донимал своими вопросами мучительно долго, хуже, чем на любом экзамене. Однако она, рассказывая о вчерашнем вечере, не сбилась ни разу, потому что шеф, поостыв немного, подробно проинструктировал ее, с кем она была и где, и Аглая весь остаток вечера твердила про себя этот урок. И теперь у нее, что называется, от зубов отскакивало. Репутация ее от этого лучше, конечно, не стала, но тут уж были все средства хороши. Как на войне.
— Да, Аглая, умеете вы выворачиваться, — сказал наконец-то сдавшийся следак.
— Ну почему выворачиваться? Вот скажите, можете вы доказать, что я действительно в чем-то замешана?
— Если бы доказал, мы бы с вами так мирно здесь не беседовали! — резко ответил он.
— Не взлетайте, я не это имела в виду, — миролюбиво сказала Аглая. — Просто я вам точно так же не могу доказать, что я не верблюд.
— Да, вы не верблюд, Аглая. Вы — потенциальная жертва. А если однажды на каком-нибудь пустыре найдут еще один труп, и он будет не ваш, то вы станете еще и соучастницей преступления, — следователь достал из ящика и положил на столешницу прозрачный пакетик со шприцом.
— Вы что, так его с собой и таскаете? — удивленно спросила Аглая. Хотя уже все поняла. И Михайлов подтвердил:
— Это не ваш шприц, Аглая, другой. Но с точно таким же содержимым. И пальчики те же самые. Разве что инъекция на этот раз была сделана другой собаке. Я нашел этот шприц вчера в «Золотой тайне», хотя так и хочется сказать не «в золотой», а «в черной», или «в кровавой». И вот скажите мне теперь: для чего собаке сделали эту инъекцию? Я полагаю, что мое не слишком внезапное появление в клубе не позволило получить наглядного ответа на этот вопрос. Но что могло бы там случиться, если бы я не приехал, и если бы для кого-то этот вечер удался?
— Не знаю, — Аглая с подавленным видом покачала головой. Молодец все-таки следак! Из всего сделал правильные выводы! И тем обиднее было сознавать, что в итоге он все равно ничего не добьется. Он, с его-то головой, наверняка сообразит проверить, не делал ли кто-то из его коллег телефонного звонка вчерашним вечером. Но кому и с какой именно целью — это ведь надо еще доказать! Преступникам проще, их не сдавливают со всех сторон рамки и буквы закона.
— Идите, Аглая, — Михайлов тяжко вздохнул. — И, простите за черный юмор, но хотя бы в своем завещании-то черкните пару строк о вашем «прэлестном» клубе.
— Черкну, — пообещала Аглая. И пошла на работу. Раз уж освободилась до обеда, то надо отпустить Зину, та как раз должна ей одно рабочее утро.
Остаток дня прошел как обычно. Шурочка заикнулась было, что вечером будет заказ, но потом выяснилось, что он сделан не на сегодняшний, а на завтрашний день, и Аглая вздохнула с облегчением. Ей очень хотелось домой. Переделав все дела и набив холодильные камеры полуфабрикатами собственного изготовления, она сбежала даже чуть раньше, чем положено. И тем больше удивилась, когда увидела Гену, стоящего возле кафе.
— Привет, — кивнула ему Аглая, сбегая по ступенькам с веранды. — Что случилось?
— Ничего, — покачал он головой. — Неужели для того, чтобы нам с тобой увидеться, что-то непременно должно случиться?
— Печальный жизненный опыт подсказывает мне, что чаще всего именно так и бывает, — рассмеялась Аглая.
— Сегодня исключение из правил. Мне просто захотелось тебя проводить.
— Да? Ну, тогда давай, провожай, — Аглая взяла его под руку. Ощущение было такое, что она своей рукой огибает небольшую колонну, а ее ладонь просто потерялась на его массивном предплечье. — Ну, Генка, ты и медведь!
— Не красавец, Айка, я и сам это знаю, — сказал он, и как-то по-детски обезоруживающе улыбнулся.
— Да я совсем не о внешности, — Аглая снова рассмеялась и шутя толкнула его плечом. — Наоборот, можешь расценивать мои слова, как комплимент. С таким, как ты, по любым трущобам идти не страшно, — она увлекла его поближе к парапету набережной, постояла там, с удовольствием подставляя ветру лицо. — Как же надоедает за день эта кафешка! А ты что, сегодня не работаешь?
— Был в клубе днем. Мальчики по вызову там вчера много чего перевернули, мы с пацанами наводили порядок. А сейчас клуб закрыт. Шеф уже целую петицию настрочил о причинении морального вреда гостям, о подрыве репутации клуба, ну, и разумеется, о колоссальных материальных убытках. Старается вовсю, и наш юрист ему помогает.
— Теперь у следака неприятности будут? — спросила Аглая. Спросила с сожалением — ну симпатичен был ей Михайлов, несмотря на проблемы, которые он ей создавал.
— Не знаю, как у них дело пойдет. Шеф-то местью не пылает, а раздувает скандал для того, чтобы тот, кто дал «добро» на вчерашний рейд, впредь зарекся это делать. Корчит из себя невинность, смертельно оскорбленную в богоугодном заведении. Кто после этого еще раз посмеет к нам сунуться? Уловила?
— Уловила. Значит, вчера они наш электронный сезам не вскрыли?
