Роберт Паркер - Кэсткиллский орел
— Попробуем? — обратился я к Хоуку.
— Кто из нас?
— Тот, кто сможет добиться цели, — произнес я.
— Будем выигрывать или проиграем?
— Смотря по обстоятельствам.
Взяв свое пиво, мы подошли к столу и встали рядом, наблюдая за состязанием. Толстяк снова выиграл, медленно перегнув руку подтянутого, худощавого негра и резко прижав его костяшки к горящей сигарете. Сидящие за столом завопили.
Толстый оглядел стол. Рядом сидел еще один черный — приземистый, с длинными ручищами, бейсбольная кепка которого была надета козырьком назад.
— Не хочешь поддержать своего брата, Чико?
Негр пожал плечами и сел напротив толстяка. Он поставил на стол локоть, и они сомкнули ладони.
— Всегда готов, — сказал жирный.
Чико резко надавил, надеясь застать толстяка врасплох, и ему почти удалось его пережать.
Рука нагнулась под углом в сорок пять градусов, но затем плечо толстяка напряглось, и он стал медленно отжимать руку Чико назад, на горящие сигареты. Негр задержал движение в шести дюймах от стола, но тут рука его не выдержала, и тыльной стороной ладони он въехал прямиком в тлеющие сигареты. Толстяк всем весом навалился на руку негра:
— Ты должен закричать, Чико. Должен закричать: «О-о-о!»
Чикр протянул:
— О-о-о-о.
Толстяк ухмыльнулся:
— А ведь ты почти сделал меня, Чико. Почти, да не совсем. Но уж нет, сукой буду, чтобы меня смог сделать какой-нибудь там негритос.
Чико усмехнулся и поднес к губам тыльную сторону ладони.
— Может быть, попытаешься со мной? — вызвался Хоук.
Толстяк взглянул снизу вверх.
— С удовольствием, черт побери, — ухмыльнулся он. — А может, на деньги сыграем? С дружками я всегда за бесплатно. Но с незнакомым...
Хоук вытащил из кармана двадцатку и кинул на стол. Потом сказал, обращаясь к Чико:
— Разреши, брат, — и сел за стол.
— Меня кличут Рыжим, — сказал толстяк.
Он внимательно осматривал Хоука.
Хоук кивнул.
— A y тебя имя имеется? — спросил Рыжий.
— Черный, — представился Хоук.
— Так ты, браток, крутой, — фыркнул Рыжий.
Хоук поставил локоть на стол. Они с Рыжим сомкнули ладони. Рядом с толстяком Хоук выглядел изящным, как балерина.
— Всегда готов, — повторил свою остроту Рыжий.
Хоук кивнул:
— Скажешь, когда начинать.
— Давай, — сказал Рыжий и надавил рукой.
Медленно-медленно рука Хоука стала клониться к крышке стола. Сквозь бородищу у Рыжего засверкали зубы. Лицо Хоука оставалось совершенно бесстрастным. Он взглянул на меня. В четырех дюймах от стола рука Хоука перестала опускаться. От напряжения Рыжий аж хрюкнул. Хоук смотрел на меня. Я одними губами произнес: «Выигрывай». С тем же невозмутимым выражением лица Хоук принялся поднимать руку Рыжего вверх. Это было ровное поступательное движение, и только мускулы на руке Хоука взбугрились так, что лопнул рукав его рубашки поло. Он медленно и спокойно вжал руку Рыжего в тлеющую сигаретину.
— О-о-о... — взвыл тот.
Хоук отпустил его, забрал две двадцатки и аккуратно сложил их в длину и пополам, проехавшись по краю ногтями большого и указательного пальцев. Рыжий, поднеся тыльную сторону подгоревшей ладони к губам, молча смотрел на него. Никто не проронил ни слова.
Хоук жестом подозвал официантку.
— Принесите всем выпить, — попросил он, отдавая одну из двадцаток.
— Ты победил, потому что я устал, — сказал Рыжий. — Моя правая рука устала.
Хоук милостиво улыбнулся.
— Давай левыми руками, удвоим ставку: — все или ничего, — добавил Рыжий.
Хоук кивнул в мою сторону.
— Попробуй с ним, — сказал он.
Рыжак посмотрел на меня.
— Ты левша? — спросил он.
— Нет.
— Или двойной выигрыш, или ничего? — уточнил Рыжий у Хоука.
Хоук встал, и я занял его место. Мы с Рыжим сомкнули ладони.
— Я скажу когда, — произнес Рыжий.
— Конечно.
— Поехали, — сказал он, и я вдавил его руку в горячие сигареты так, что они разлетелись по столу.
— Минутку, — взмолился он. — Минутку. Я не подготовился.
— Хорошо, — сказал я. — Давай сначала. Скажешь, когда будешь готов.
Мы снова сомкнули руки. Рыжий сделал несколько глубоких вдохов.
— Так-так, — произнес он. — Когда скажу, значит.
— Конечно.
— Поехали.
Захват Рыжего стал крепче, и он постарался согнуть мою руку.
— Ты готов? — спросил я.
Рыжий кивнул, напрягаясь еще сильнее.
— Уверен?
— Да.
— Хорошо, — сказал я и впечатал его руку в стол.
Официантка с подносом, уставленным бутылками пива, подошла к нашему столику, и, пока она расставляла их и убирала пустые, никто не проронил ни слова. Затем она удалилась.
— Откуда вы, ребята, объявились? — поинтересовался Рыжий. — Наверное, с какой-нибудь другой планеты.
— Все потому, что мы чисты сердцем и помыслами, — ухмыльнулся я.
— У меня нет сорока баксов, — сказал Рыжак. — Буду должен.
— И когда я получу долг? — отрезал я.
— Давай завтра. Завтра у меня получка.
— Конечно, — кивнул я. — Подождем до завтра.
— Я не юлю, — сказал Рыжий. — Спроси у кого хочешь. Я всегда отдаю долги.
— Я тебе верю, — милостиво произнес Хоук. — Но только скажи нам, где работаешь, на тот случай, если все-таки забудешь и нам придется тебя разыскивать.
— В «Транспен», — сказал Рыжий. — Только я не забуду. Приятель, можешь поверить, все знают: если я кому что должен, это все равно что положить деньги в банк. Чико, подтверди. Он ведь твой брат, тебе он поверит.
Чико кивнул.
Я заказал еще круг выпивки.
— Победитель платит, — сказал я.
Рыжий полизал тыльную сторону ладони, где виднелись подпалины.
— Инопланетяне гребаные, — повторил он.
Хоук взял от другого стола стул и подсел к нам.
— А вы, ребята, что, все в «Транспене» работаете? — спросил я.
— Ага, — сказал Чико. — Типа того.
Официантка принесла пиво.
— Что значит «типа того»? — поинтересовался я.
— Работа по контракту, — сказал Рыжий. — Мы подписались на испытание оружия и подготовку персонала. Работаем по двухгодичному контракту. По прошествии двух лет можем либо возобновить контракт, либо отвалить.
— Как в армии, — заметил я.
Рыжий несколько секунд смотрел на меня.
— Да, — сказал он наконец. — Именно.
Глава 29
На следующий вечер рыжий, как и обещал, появился в забегаловке. Мы с Хоуком целый день слонялись по Пекоду; чтобы снять возбуждение, совершили пятимильную пробежку вдоль шоссе и как раз начали пить пиво, когда вошел Рыжий.
— Кто получает сороковник? — спросил он.
Я вытянул руку, и он вложил мне в ладонь две десятки и двадцатку.
— Победитель угощает, — сказал я. — Тебе чего?
— Пива.
Я жестом показал бармену на пиво. Он подвинул Рыжему бутылку и стакан. Тот не обратил на стакан ни малейшего внимания, а выпил полбутылки прямо из горлышка.
— Мы подыскиваем местечко для жилья, — сказал я. — Есть идеи?
Рыжий пожал плечами:
— Здесь свободного жилья не много. Я живу прямо на предприятии.
Он допил пиво. Я заказал ему еще.
— Хочешь чего покрепче? — спросил я. — Положишь начало хорошему времяпрепровождению.
— А то как же, — ответил Рыжий. — «Канэдиан Клаб», — приказал он бармену. — Без всего.
— И что, все живут на предприятии?
— Ага, все. — Он опрокинул рюмку в себя и залил ее пивом. Хоук жестом показал бармену принести очередную порцию. — Мы с ребятами, работяги, охрана. Очень недурной заводишко.
— А как хозяева? — спросил Хоук.
— И они тоже. У них там дом для начальства. Настоящий особняк. — Рыжий отпил половину второй рюмки «Канэдиан Клаб». — Стоит на берегу реки, вокруг шикарный газон.
Он скрыт деревьями, и с дороги его не видно.
— За территорией комплекса?
— Угу. Все остальное находится на территории, кроме стрельбища и полосы препятствий.
Мы выпили еще по бутылке пива. Рыжий развернулся, положил локти на стойку бара и обвел взглядом зал.
— Одно плохо — приходится торчать посреди лесов. Нормальную телку днем с огнем не сыщешь, — пожаловался он.
— Что, в комплексе баб совсем нет? — полюбопытствовал я.
— Парочка страшных, как смерть, секретарш, толстозадых и обвислых, — сказал Рыжий. — В поместье, однако, бывают девочки. Но они не про мою и не про твою честь.
— А жены?
— Ни одной, туда женатиков не нанимают.
— Кроме начальства.
Рыжий допил свой «Канэдиан Клаб». Хоук поставил ему очередной.
— Даже эти холостые. Единственное исключение — сынок.
Рыжий, смакуя, словно это был дорогой коньяк, глотнул виски.
— У кого-то там сын работает? — спросил Хоук.
Рыжий расхохотался:
— Нет, сынок — это человек, папаша которого владеет всей этой «транспенской» штукой. По фамилии Костиган. Его я никогда не видел, а вот сынок наезжает сюда, любит, понимаешь, инспектировать. Лет тридцать ему, может, тридцать пять. Ведет себя, как командир полка, — вы, ребята, служили? — Мы оба кивнули. — В общем, сынок приезжает, живет в поместье, бродит, наблюдает, как мы тренируемся, и всякая такая ерунда. Иногда привозит с собой девицу. — Рыжий ухмыльнулся. — Каждый раз новую.
