Серж Лафоре - Белый рынок
Они достигла крыльца и, крадучись, поднялись по ступеням. Гаррет вытащил связку ключей и отмычек, которыми он пользовался еще на Фостер-стрит. Одна из отмычек подошла. Гаррет надавил на дверь, бесшумно отворил ее и зажег фонарь.
— Господи, спаси и помилуй! — в ужасе пролепетал Уэвер.
Посередине комнаты в луже черной запекшейся крови лежали два трупа. У мужчины поверх пижамы был накинут плащ, из под которого торчали ноги в шерстяных носках. Женщина была в голубом платье и домашних туфлях. Потускневшие широко открытые глаза смотрели на них пустым взглядом. В оскале искаженных от ужаса ртов неестественно ярко блестели зубы.
Гаррет пощупал лоб мужчины и щеку женщины.
— Холодные, как два куска ветчины, только что вынутые из морозилки, — констатировал он.
— Ты, кажется, сделал попытку меня рассмешить? — кисло спросил Уэвер. — Кто эти люди?
— Нэд Поскер и Кей Бейберг. Оставайся здесь. А я пока осмотрю первый этаж. Если услышишь что-нибудь подозрительное, значит, я попал в ловушку. Тогда ноги в руки и сматывайся отсюда так, словно за тобой черт гонится. И когда выберешься в безопасное место, немедленно предупреди Крэга.
— О’кей, Клэм.
Гаррет нашел спальню. Постели были застелены. Костюм Поскера висел на вешалке. Гаррет осмотрел карманы, нашел бумажник и тотчас же его обследовал.
Щелкнув языком, он вернулся к Уэверу, застывшему в темноте и не скрывавшему своего беспокойства.
— Поскер и Кертис — одно и то же лицо, — сообщил он. — Итак, хоть в этом пункте я не ошибся.
— И для чего ему нужно было раздваиваться?
— Оказывается, никакого раздвоения никогда и не было. Полная фамилия этого типа Поскер-Кертис. В зависимости от необходимости и обстоятельств, он пользовался то одной, то другой частью своей фамилии. Если не ошибаюсь, Поскер занимался продажей наркотиков, а Кертис изображал из себя плейбоя, завсегдатая баров, любителя женщин, состоятельного светского человека, не чуждого благотворительности. Да вот только затеяв эту сложную игру, он под конец сам запутался. Как ни крути, а раздвоение собственной личности даром никогда не проходит.
— Я, однако, совершенно уверен в том, что Ален Сэмпл — член этой банды, — заявил Уэвер. — Вот ты добился ее освобождения под залог с целью сбора дополнительной информации. Я считаю, что ты ей оказал доверие, которого она никак не заслуживает.
— Она не могла убить Фергюссона. Я исходил из этого предположения. Как Крэг ни возражал, а все же ничего не мог противопоставить моим доводам, и ему пришлось согласиться с моей аргументацией, хотя она ему и не очень нравилась.
— Так вот, оказывается, в чем дело! Значит, вы с ним проверяли ее версии с разных сторон!
— Ну, еще бы! Ведь Ален — королева лжецов. Если бы она рассказала всю правду с самого начала, когда я официально начал заниматься ее делом, мы бы сейчас сидели в другом месте и проводили время с большим удовольствием. Убийство Фергюссона оказалось бы последним, но зато тюрьма пополнилась бы новой клиентурой. Однако молчание для преступников — основной закон, нарушить который никто не имеет права.
— И Ален хотела сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.
— Иными словами, она хотела обеспечить свое будущее. Расчет был неплох. К несчастью, ее поступки вызвали цепную реакцию убийств, и сегодня мы получили тому еще одно доказательство.
Уэвер отвернулся от трупов, вид которых вызывал у него отвращение.
— Это она спасла Шейлу, — задумчиво сказал он. — Никто, кроме нее, не мог бы этого сделать.
— Очевидно, — согласился Гаррет. — И это ей зачтется, если, конечно, она сумеет спасти свою шкуру.
— А ты ее действительно любил?
— Да. Я любил ее за контраст: она некрасива и привлекательна одновременно. Я жалел ее за некрасивое лицо и желал красоту ее тела. Это противоречие природа связала между собой посредством глаз Ален. Взгляд ее настолько непорочен, что чище его представить невозможно.
— Что, однако, не мешало ей расставлять тебе ловушки. Кстати, а не она ли прикончила этого Майка Рего, чтобы спасти Шейлу? Он ведь тоже был наркоман и требовал свою дозу у Кей в присутствии вашей невесты.
— Он сам мог умереть от этой дозы, — без особой убежденности возразил Гаррет. — Такое иногда случается.
Уэвер не смог сдержать скептической улыбки.
— Ну, уж этого я от тебя никак не ожидал. Сказать такую гениальную глупость!
Они отправились обследовать виллу и подвал. В комнате Рего пахло хлоркой. Гаррета заинтересовала подозрительная чистота постели. Он перевернул одеяло, простыни, на которых еще сохранились складки от утюга, и, наконец, нашел следы крови на матраце.
— Она его убила собственноручно, — признал Гаррет, — но комнату убирал кто-то другой.
— Так-то оно так, конечно, но куда же Поскер с Кей спрятали труп?
— Завтра приведут собаку и, уверен, тело обнаружат где-нибудь поблизости. Поскеру с Кей, наверное, пришлось здорово попотеть.
Однако Уэвера не совсем удовлетворяли объяснения Гаррета.
— Послушай, Клэм, и все-таки мне не до конца понятно вмешательство мисс Ален Сэмпл. Мы же ничего не знаем наверное. Ни того, каким образом она все осуществила, ни того, какими мотивами при этом руководствовалась. Мне бы хотелось…
— Добрый вечер, — раздался голос вошедшего Крэга.
Глава 29
Инспектор Крэг появился так неожиданно и спокойно, словно давно находился на вилле, ожидая Гаррета и Уэвера. Не высказав ни малейшего неудовольствия тем, что адвокаты не предупредили его о своем желании навестить виллу, он сердечно пожал им руки.
— Честное слово, — иронически сказал он, — вы что, совсем никогда не спите? Что же меня не позвали с собой на виллу? После шума в газетах, я имею в виду ту убийственную по накалу статью, вам вполне могли устроить здесь ловушку и изрядно пощипать перышки. К чему этот риск? Почему вы не известили меня?
— Пусть это останется нашей маленькой адвокатской тайной, — ответил Гаррет.
— Ого! У вас уже появились от меня тайны! Ничего себе объясненьице!
— Оно ничем не хуже любого другого, — вмешался Уэвер. — В конце концов мы адвокаты, а не полицейские.
Гаррет с напускной серьезностью взглянул на Крэга.
— Между прочим, Джеффри, что заставило вас к нам присоединиться?
— Я внимательно прочел эту жуткую газетную статью, старина, и, пораскинув мозгами, понял, что от нее за версту несет Гарретом, причем явно. Остальное дополнила ваша очаровательная Шейла. Я навестил ее в больнице и, несмотря на поздний час, был очень мило принят. Полицейские, можете мне поверить, настолько не избалованы любезностью своих клиентов, что гостеприимство мисс Уилсон заслуживает особой благодарности.
— Шейла питает к вам безграничные симпатии. Кстати, чтобы ввести вас в курс дела, немедленно сообщаю, что мы с ней собираемся пожениться.
Крэг улыбнулся.
Примите мои поздравления, Клэм. Рад за вас обоих. Кроме того, от себя хочу добавить, очень хорошо, что Шейла так легко отделалась! Похоже, у этой лживой мерзавки Ален Сэмпл имеются не только отрицательные качества. Впрочем, она могла просто задуматься о своем будущем.
— Как бы для нее боязнь черного дня в будущем не обратилась в источник горестей для нас в настоящем.
— Подобные опасения вполне обоснованны. Эта девка начинена противоречиями по самую макушку.
— Если она хоть раз поскользнется, ей уже никто не поможет, — сказал Уэвер.
Крэг показал пальцем на потолок.
— Вы, вероятно, уже допросили трупы наверху? — спросил он.
— Верите или нет, но они нам многое рассказали, — ответил Гаррет. — У каждого из них в сердце по пуле. Преступная пара Поскер-Бейберг наконец-то соединилась навеки.
Тяжело вздохнув, Крэг поднял воротник пальто.
— Ну что, по домам, друзья. Здесь собачий холод. Увидимся завтра.
— Еще рано, — объявил Гаррет. — Я хочу обследовать каморку, где держали Шейлу.
Он вышел из комнаты, на беспорядок в которой Крэг не преминул обратить внимание, указал на другую дверь и открыл ее.
— Должно быть, здесь, — сказал он и зажег фонарь.
Мебели в помещении не было. Все его пространство заполняли ящики и старые раздавленные корзины. Пол был покрыт пылью. Крэг наметанным глазом сразу заметил вырванную с мясом пуговицу, обтянутую зеленой материей. Он поднял ее и поднес к свету.
— Похоже, от пальто Шейлы, — сказал Гаррет. — Когда я лежал в больнице, она заходила после дежурства пожелать мне спокойной ночи. Так вот, она часто была одета в зеленое пальто.
— Куда же оно подевалось?
