Джеймс Чейз - Кое-что по случаю
Кэлворту, в свою очередь, было ясно, как, впрочем, и ей, что Бостон не привел ни малейшего вразумительного объяснения, никакого доказательства своего пассивного участия в этом мошенничестве…
В отличие от него, она еще не знала, что Бостон лгал, когда говорил, что был у Гастингса в госпитале… Смысл этой лжи до конца еще не был ясен, но в ней могла быть и суть его причастности к вышеописанным событиям.
– Мне не хотелось бы предстать перед вами в роли кающегося грешника… Я надеюсь, что сумел убедить вас, что не знал о содеянном насилии. Скажу еще одно и попрошу мне верить: если бы все это не было так неприятно и опасно для меня, я давно бы передал все дело в руки полиции.
Он умолк и посмотрел на Кэлворта.
– Может, вы, мистер Кэлворт, подскажете, что мне делать?
– Отец, – сказала Люси.
Но Бостон энергичным жестом руки заставил ее замолчать.
– Мистер Кэлворт! Я сплю и вижу эти картины во сне. Они мне очень нужны, – с жаром проговорил Бостон. – Но денег я вам предлагать не стану, потому что вижу, что деньгами вас не прельстишь… Это редкий случай в моей жизни, редкая встреча с человеком, для которого деньги так мало значат. Но я сойду с ума, если не приобрету полотна… Правда, я не хочу этого делать путем подлога или подделки, или еще каким-нибудь низким способом. Поверьте, я глубоко сожалею о случившемся и готов приобрести их честно.
– Отец, замолчи! – голос Люси дрожал от гнева.
– Минуту, Люси, не вмешивайся. Мистер Кэлворт, у меня самые благие намерения. Я готов заплатить вдове Ван дер Богля полную сумму долга, которую я задолжал ее супругу. Я готов выплатить все 250 тысяч долларов до последнего цента.
Он откинулся на банкетке, в глазах светилась искренность.
– Неужели это вам не кажется справедливым?
Кэлворт недоверчиво посмотрел на него, но ничего не сказал.
Голос Люси прозвучал, как отголосок его собственных сомнений:
– А как быть со всем остальным, отец? Как быть с убийством Ван дер Богля?.. Какую компенсацию ты можешь предложить его жене за убийство?.. Как ты можешь спокойно сидеть здесь и разглагольствовать…
– Успокойся, Люси, – перебил ее Бостон.
Он дернулся, в глазах его появилось беспокойство.
– Но это все лишь в том случае, если расписка все еще у вас?
– Да, – ответил Кэлворт. – Она у меня…
Глаза Бостона заблестели.
– Тогда отлично! Я боялся… – он удовлетворенно кивнул головой.
Кэлворт глубоко вздохнул и выпрямился. Бостон сказал все, и ему теперь все было ясно. Он посмотрел на Люси, но она отвернулась.
Бостон не спускал с него глаз и с нетерпением ожидал, что скажет Кэлворт.
– Я терпеливо выслушал вас, мистер Бостон, – начал он медленно и спокойно. – Я сделал это только ради Люси. Теперь же я должен вам сказать… – вдруг он умолк.
В глазах Бостона появилось удивление. Кэлворт молниеносно взглянул направо, и брови его поползли вверх. Он вскочил со стула, но было уже поздно.
Стоя у двери, Фрэнк Лазарус доставал из кармана его пальто, брошенного на стуле в конце зала, пистолет.
– Всем сидеть и не двигаться, – произнес Лазарус с вызовом. Тяжесть оружия прибавила ему уверенности. – Вы, Кэлворт, тоже сядьте.
– Фрэнк! – возмущенно воскликнул Бостон. – Что за дурацкие шуточки?.. Откуда вы взялись? Мы же слышали, как вы ушли.
– Я никуда не уходил, – ответил Лазарус.
Он улыбнулся, будучи в полном восторге от своих слов.
– Я просто хлопнул входной дверью, а сам вернулся по коридору и слушал весь ваш разговор.
– Пока не услышали, что расписка у меня? – сказал Кэлворт.
– Естественно, это я тоже слышал… Но решение мое созрело немного раньше, а именно тогда, когда Ларэми распинался тут, сколько денег он выкинул на ветер из-за моих бездарных картин и выставок за последние десять лет. Я даже пожалел… В самом деле, как трогательно, если послушать со стороны. Но на деле для него это вовсе не было убыточным, он просто обворовывал меня. Может быть, я сказал что-нибудь лишнее?
– Фрэнк! Подумай, что ты говоришь? Ты понимаешь, что делаешь? – спросила Люси.
Лазарус с удивлением взглянул на нее.
– Конечно, понимаю. Надеюсь, вы тоже понимаете, что это не случайная вспышка отчаянного героизма.
Лазарус покачал пистолетом и с довольным видом произнес:
– Как раз по моей руке.
– Не шутите с такими игрушками, – сказал Кэлворт.
– Не беспокойтесь, я знаком с оружием. У меня дома есть такая штучка… Много лет назад, когда я работал иллюстратором в одном журнале, мне пришлось купить наган, просто для модели.
– Не валяйте дурака, Фрэнк…
Бостон попытался встать.
– Не двигайтесь, Ларэми!
Лазарус навел на него оружие.
– Вы ведете себя, как круглый идиот! Драматический герой! Вы не на сцене… Кстати, какому артисту вы подражаете?
Лазарус надул губы.
– Речь, недостойная интеллигентного человека, Ларэми. Перед вами новый Фрэнк Лазарус. Необычная трансформация художника, ставшего человеком действия.
Кэлворт шевельнулся, и пистолет резко прыгнул в его сторону.
– Вы даже представить себе не можете, как я бьюсь, чтобы вырваться из неизвестности, вот уже пятнадцать лет. Я совсем разбит, да и кто выдержит такую борьбу. Я художник, но я теперь ненавижу свое искусство, потому что оно разрушило и опустошило меня. Оно поглощает всего меня, но ничего не дает взамен. Я по горло сыт бедностью.
Бостон с чувством явного облегчения тихо произнес:
– Ах, вон оно что! Опять этот ваш вечный разговор о деньгах и о том, что вы хотите заняться бизнесом. Все это надоело!
– Может быть, все, что я говорю, глупо! Я ничего не смыслю ни в деньгах, ни в делах. Ведь вы знаете, что Филлис Лесмор готова дать мне взаймы, чтобы я мог открыть магазин художественных принадлежностей. Но отец ее воспротивился и закрыл ее счет… Что вы делаете?
Его вопрос был направлен к Люси, которая встала с банкетки и направилась к Лазарусу.
– Послушайте, Фрэнк…
Пистолет в руке Лазаруса дернулся и, описав маленькую дугу, остановился на ее груди. В его голосе послышалась холодная угроза.
– Сядьте на место, Люси! Не смейте меня перебивать.
Голос его поднялся и громко зазвенел.
– Я убью вас, если вы сейчас же не сядете на место!
– Люси! – Голос Бостона наполнился тревогой. – Сейчас же сядь. Ты разве не видишь, что он в истерике. Он не шутит. Сядь!
Неожиданно заговорил Кэлворт:
– Эти мысли вам внушил Леонетти?
Бостон и Люси пристально посмотрели на него.
– Откуда вы знаете? Он ведь не мог вам это сказать, – растерянно воскликнул Лазарус.
– Ну хорошо, хорошо! – вмешался Бостон. – Вы хотите заняться бизнесом и хотите воспользоваться сложившейся ситуацией. Какое же соглашение вы подписали с Россом Леонетти?
– Вы говорите о деньгах?
Бостон промолчал.
– За вами кто-то стоит, Лазарус, – спокойно сказал Кэлворт.
Лазарус не ответил, но потом сказал:
– Как вам не стыдно? Разве я не говорил, что работал иллюстратором в одном из многотиражных журналов?
И тут вдруг Кэлворт увидел, как из затемненного мрака коридора сначала показалась одна нога, затем вторая, а вслед за ней из тени появилась и вся фигура человека, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся не кем иным, как Плейером.
Лазарус, все еще улыбаясь, жестикулировал свободной рукой, когда Плейер заговорил, в свою очередь, хриплым и сухим, как удар хлыста, голосом:
– Бросьте оружие, Лазарус, и не поворачивайтесь.
Лицо художника побледнело.
– Бросьте оружие, – тихо повторил Плейер.
Лазарус опустил пистолет, направив его на пол, но не бросил.
Кэлворт увидел, как в темноте коридора задвигались другие тени, и теперь в зал вошел Род, казавшийся хрупким и невысоким рядом с массивным и высоким Плейером.
За Родом появился и некто третий, плотно сбитый тип с плоским лицом животного, и Кэлворт заметил, как Плейер сделал ему какой-то знак рукой.
Незнакомец быстрым движением руки вынул из кармана дубинку. В то время, как он двинулся к Лазарусу, Люси резко вскрикнула, и Лазарус стал медленно поворачиваться, не расставаясь при этом с пистолетом.
«Звероподобный» стал обходить Лазаруса, и, когда они встретились лицом к лицу, дубинка бандита резко опустилась. Эхо от удара разнеслось под сводами салона.
Колени Лазаруса подкосились, и показалось, что он даже наклонился слегка вперед, как бы предлагал себя для нового удара. Плейер резко и громко рассмеялся в унисон с эхом от нового удара, от которого Лазарус камнем свалился на пол.
Кэлворт услышал тонкий звон стекла и безошибочно отметил, что Лазарус при падении разбил очки. Из его взъерошенной шевелюры проступили струйки крови и смешались с тоненькими ручейками, выползавшими из-за уха. Маленькое пятнышко на ковре стало быстро набухать и разрастаться.
Бандит быстро поднял пистолет, лежавший рядом с рукой художника, и передал его Роду, который стоял очень прямо, с белым лицом, мягкие черные глаза его блестели.
