Гарри Грей - Однажды в Америке
Мы побросали на стол карты и поехали в гостиницу к Эдди. Макс первым делом убрал бриллианты обратно в сейф. Потом мы поднялись наверх, чтобы привести себя в порядок, пока Эдди и Макс договаривались об устройстве вечеринки.
Глава 14
На следующий день, едва мы вошли в комнату, к нам подскочил Мо:
— Вчера ночью раз десять подряд звонил какой-то парень. Имени он своего не назвал, но оставил телефонный номер. Он сказал, что это важно. Лучше позвоните ему прямо сейчас.
Макс с сомнением посмотрел на номер и сказал:
— Интересно, что это за задница? И кто мог дать ему наш телефон? Позвони ему, Косой.
Тот направился к телефону.
Макс спросил:
— А почему ты вчера не позвонил нам к Эдди?
— Тот парень не сказал, что ему нужно, поэтому я решил вас не беспокоить, — ответил Толстяк Мо.
Косой вернулся и сел за стол, пожав плечами.
— Парень, с которым я разговаривал, сказал, что звонил боссу на Хот-Спрингс и узнал наш номер. Он говорит, что у него есть «гость», от которого ему надо избавиться, и поэтому он обратился за помощью к нам. Он сказал, что мы можем позвонить боссу, если хотим его проверить.
— Он назвал себя? — спросил Макс.
— Нет. Сказал только адрес — Пятьдесят первая улица, квартира 4D. Он сказал, что просит приехать прямо сейчас, потому что его «гость» уже созрел и начинает слегка вонять.
Мы с Максом обменялись взглядами.
Макс произнес:
— Ты спросил у парня, есть ли у него ковер?
— Спросил. Он сказал, что есть — от стены до стены.
Макс сказал:
— Хорошо, Косой. Поезжай к Клеми, чистильщику ковров, и скажи ему, что мне нужен на время его грузовик. И не забудь взять у него два комплекта униформы. Потом подъезжай к нам на грузовике. Мы будем в квартире у этого парня. Ты хорошо запомнил адрес?
Косой кивнул и пробормотал:
— Вечно я на посылках.
Мы помчались по адресу на Пятьдесят первой улице, поднялись на лифте на четвертый этаж и позвонили в дверь с номером 4D.
За дверью послышался неторопливый, слащавый, оскорбительно вежливый голос:
— Кто там?
Макси назвал свое имя. Дверь медленно открылась. Макси осторожно вошел, держа наготове пушку. Я последовал за ним, стиснув в кармане нож. Патси прикрывал нас сзади со стволом. За дверью стоял средних лет толстяк и улыбался во всю физиономию.
— Входите, джентльмены, — спокойно сказал он. — Зачем вам все это оружие?
Макси осмотрелся по сторонам и спросил:
— А оно вас беспокоит? Где ваш гость?
Толстяк кивнул на заднюю дверь.
— Труп там. — Он улыбнулся. — Нет, меня ничего не беспокоит.
Я спросил:
— Вы звонили в Хот-Спрингс?
Толстяк ответил:
— Да. Вначале я обратился в Новый Орлеан. — Он многозначительно улыбнулся. — Там мне дали номер в Хот-Спрингс. Так мне удалось связаться с вами, парни. Я много о вас слышал. — Макс вопросительно поднял брови. Толстяк продолжал своим неприятным, чересчур сладким голосом: — О, не поймите меня неправильно. Я слышал о вас только самое лучшее — о ваших способностях и тому подобном. Очень рад встретиться с вами лично. — Он протянул руку. — Мое имя — Оскар Антверп. Вы обо мне слышали, ребята?
Он сказал это таким тоном, как будто был бы глубоко разочарован, если бы мы о нем не слышали.
— Приходилось. Вы — Оскар, скупщик краденого.
Толстяк гордо улыбнулся.
— Да. Это я, Оскар, — самый крупный скупщик краденого во всем Нью-Йорке. Я покупаю все, что имеет хоть какую-то ценность; все, за исключением этого дерьма. — Он презрительно указал на наш холщовый мешочек.
Я спросил с невинным видом:
— А что в нем?
Толстяк Оскар открыл мешочек и высыпал на стол цирконы.
— Классные камешки, — прокомментировал Патси.
Оскар покачал головой:
— Это всего лишь хорошая подделка стоимостью в полсотни долларов. А труп — это Натчи, по прозвищу Шейлок. Слыхали о таком?
Макс покачал головой и невинно спросил:
— Нет, а кто это?
— Никогда не слышал о таком парне, — произнес Патси.
— Ладно, это не важно, — сказал Оскар. — Как бы там ни было, он появился у меня и заявил, что у него есть контакт с ребятами, которые взяли офис ювелира на Пятьдесят четвертой улице, — то самое дело на полторы сотни штук, о котором писали в газетах. И этот Натчи говорит мне, что договорился с теми парнями взять у них товар. Я сказал ему, что мне наплевать, сколько он за них заплатит, а я дам ему двадцать процентов от стоимости камней. Вот как это вышло. — Скупщик краденого сделал небольшую паузу и продолжил: — Я сидел в спальне и наблюдал в замочную скважину. Пришли три парня и показали Натчи мешочек с бриллиантами. Тот принес их мне, и я осмотрел их сквозь лупу. Товар был отличный, камни чистые, но ста пятидесяти штук они не стоили. Я сказал Натчи, что они тянут на девяносто тысяч долларов, а я заплачу ему восемнадцать тысяч, потому что товар совсем горячий. Натч сказал, что на восемнадцати тысячах он потеряет деньги, потому что уже пообещал тем парням двадцать штук. Наконец я предложил: «Ладно, я дам тебе двадцать две тысячи». Натч с этим согласился. Он вернулся к тем парням, и я слышал, как они спорили. Натч попытался снизить цену до пятнадцати тысяч, но этот номер не прошел. Потом он примчался ко мне за камнями и вынес их налетчикам. Я видел через замочную скважину, как он заплатил им двадцать штук, а потом они ушли. Тогда я вышел к Натчу. Он выглядел не очень довольным двумя тысячами прибыли. Я отсчитал ему двадцать две штуки, однако в таких делах я очень осторожен. Я подумал, что пару камней стянуть совсем нетрудно, и на всякий случай решил их пересчитать. Я заглянул в мешочек. Мне сразу стало ясно, что это подделка. Я сказал Натчи: «Ты что делаешь? Хочешь туфту мне всунуть? Это фальшивка». Натчи чуть копыта не отбросил. Потом он схватился за мои деньги. Я ему сказал, чтобы он убрал свои руки. Тогда этот вшивый ублюдок заявил, что я подменил камни. Это я-то! С моей репутацией честного скупщика! Я сказал: «Послушай, Натчи, или ты пытаешься меня надуть, или те ребята обвели тебя вокруг пальца. Так или иначе, забирай это барахло и вали отсюда». Но он снова хватается за мои двадцать две тысячи. Но вот в чем ирония, парни. — Скупщик засмеялся, тряся толстым животом. — Вместо двадцати двух Натчи получил «сорок пять» — я говорю об этом.
Толстяк распахнул пиджак и показал нам свою пушку в подмышечной кобуре. Точно такие же были и у нас.
Мы прошли в спальню. Здесь лежал Натчи с дырой в башке, весь залитый кровью. Толстяк снова засмеялся.
— Сколько будет стоить уборка трупа?
Он продолжал смеяться, как будто вся эта история была какой-то шуткой. Мне хотелось его успокоить.
— Пять штук, — ответил Макси.
Он перестал смеяться, и на его лице появилось огорченное и печальное выражение.
— Это слишком круто, — сказал Оскар. — Насколько я знаю, члены Синдиката платят за такой сервис всего три штуки.
— Ладно, ладно, — произнес Макс, — если это сделает вас счастливым.
— Еще бы, это сделает меня куда счастливее. — И он снова начал хохотать.
Толстяк отсчитал нам три штуки от такой толстенной пачки денег, какие обычно показывают на сцене в юмористических номерах.
Он сказал:
— Интересно, я могу вычесть эту сумму из своего подоходного налога?
— Да, — ответил я сухо. — Запишите ее в статью «производственные расходы».
Толстяк буквально зашелся от смеха:
— Да, с вами, ребята, не соскучишься.
Макси взглянул на распростертое тело:
— Этот Натчи так изогнулся, что впору его не хоронить, а ввинчивать в землю в виде штопора.
Толстяк был на грани истерики. Прошло несколько минут, прежде чем он смог прийти в себя.
— Как вы собираетесь вынести тело? — спросил он наконец.
— Увидите. Я гарантирую своим клиентам полное удовлетворение, — ответил Макс.
Толстяк снова разразился хохотом, как будто замечание Макса было самой остроумной шуткой, которую он когда-либо слышал.
Я насмешливо сказал:
— А вы большой весельчак, как я погляжу.
Я тут же пожалел об этих словах. Он смеялся минут пять. Чтобы остановить его буйное веселье, я спросил, нет ли у него чего-нибудь выпить.
Толстяк достал скотч и бутылку содовой. Он пил одну только содовую. А мы пили почти чистое виски.
Он посмотрел на нас с восхищением:
— Наверное, парни, у вас это зелье не залеживается.
Я сказал:
— Мы на нем выросли. В детстве нас отняли от груди и поили исключительно чистым двухсотпроцентным спиртом.
Новый приступ хохота. Он начал меня смертельно раздражать.
Я прошептал Максу:
— Если этот толстый ублюдок не угомонится, нам придется хоронить два трупа.
В дверь позвонили. На пороге стоял Косой, одетый в водительскую форму. Еще один комплект формы он привез для Патси. На комбинезоне было написано: «Чистка ковров». Косой насмешливо произнес, подражая деловому тону служащего:
