Джеймс Чейз - Вопрос времени
А ведь запугать должника Джой ой как умел. Для этого он применял нехитрый приемчик. Вставал перед должником, начинал рычать, а потом напрягал мышцы рук и груди, да так, что трещали костюмные швы. Потом портной приводил швы в порядок, а вот должник почитал за благо отдать причитающиеся Солли деньги. Если же денег у него не было, Джой доставал из кармана свинчатку.
Всего лишь пять месяцев назад Джою дали совсем легкое на вид задание: взять две тысячи долларов у повара-китайца, который припоздал с выплатой. Джой проявлял осторожность лишь при встречах с людьми, не уступающими ему ростом и весом, что случалось нечасто, а уж от старика, да еще хрупкого телосложения, неприятностей он не ждал. И с удовольствием думал о том, что вскорости вырвет остатки волос с поседевшей головы китайца.
Придя в ресторан, он предложил отдать долг по-хорошему. Китаец, поклонившись, сказал, что деньги уже приготовлены. Джой даже огорчился, не встретив сопротивления. И последовал за стариком на кухню. Надо отметить, что соображал Джой туго. И сковородка с кипящим пищевым жиром на плите нисколько не насторожила его. Китаец указал на конверт, лежащий на столике. А когда Джой, ни о чем не подозревая, взял конверт, плеснул жиром в его и так не слишком привлекательную физиономию.
После этого Джой Спик отлеживался в больнице восемь недель. За это время повар-китаец успел исчезнуть в неизвестном направлении, оставив Солли Маркса без двух тысяч долларов и лучшего сборщика долгов. Из больницы Джой вышел другим человеком. Внешне он стал еще страшнее, на красном лице появились белые рубцы, но мужество начисто покинуло его. Маркс попытался было вновь использовать Джоя для сбора долгов, но тот потерял прежнюю хватку. Постоянно оглядывался, нет ли под рукой у должника сковородки с кипящим жиром, а при первых признаках сопротивления ретировался. Поэтому Маркс стал поручать ему самые пустяковые дела, за которые, естественно, и платил куда как меньше.
Маркс не привык тратить деньги попусту. И, получив от Бромхеда расписку еще на десять тысяч долларов, решил определить Джоя на место второго охранника. За это он намеревался давать Джою сорок долларов в неделю, то есть получить на этой сделке немалый навар.
В результате Джой стал приглядывать за Джеральдом по ночам, а Хэнк нес вахту днем. Джой сразу возненавидел новую работу. Он-то привык посидеть вечерком в баре, где знал каждую сволочь, нализаться дешевого виски, а потом плюхнуться в постель. Поспать он любил. А тут приходилось всю ночь сидеть на стуле у двери в комнату Джеральда. Такого мерзкого поручения Маркс ему еще не давал.
Последние двадцать дней Джеральда держали взаперти в маленькой, без горячей воды, квартирке на последнем этаже многоквартирного дома, принадлежащего Марксу. Селились в этом доме только бедняки негры. Квартира состояла из одной комнаты с кроватью, креслом, столом, стулом с высокой спинкой и телевизором. К комнате примыкали кухонька, размером с чулан, с замызганной электроплиткой и грязной, потрескавшейся раковиной, и совмещенный санузел, с душем, из которого текла только холодная вода, и унитазом с бачком. Пол комнаты покрывал вытертый ковер. При каждом шаге из него поднималось облачко пыли. Единственное окошко было забрано толстой решеткой. Жара в комнате стояла невыносимая, а шум из других квартир чуть ли не перекрывал звук телевизора.
Джеральд привык жить скромно, но уж не в такой нищете. Если б условия были получше да ему в постель положили бы девушку, он, возможно, и смирился бы, но Маркс слишком уж пожадничал, и теперь Джеральд кипел от ярости, поклявшись во что бы то ни стало выбраться из этой клетки.
Первая попытка едва не увенчалась успехом, но он проявил излишнюю самоуверенность. Пока Хэнк дремал в соседней по коридору комнате, Джеральду удалось открыть замок кухонным ножом. Двадцать минут спустя Хэнк проснулся, обнаружил, что Джеральд сбежал, прыгнул в машину и погнал на автовокзал. В этом и состояла ошибка Джеральда. Потом он и сам понял, что в такой ситуации Хэнк первым делом помчится на автовокзал. Второй раз он не допустил бы той же ошибки.
Джеральд уже садился в автобус, истратив на билет последние доллары, которые прятал от Хэнка в ботинке, когда его похлопали по плечу. Обернувшись, он увидел улыбающегося во весь рот Хэнка.
Таков был его ужас перед здоровяком негром, что он без сопротивления прошел к машине и вернулся в тюрьму на верхнем этаже. За послушание Хэнк наградил его четырьмя оплеухами. Получив четвертую, Джеральд лишился чувств.
В результате Хэнк снабдил дверь наружным засовом, и Джеральд уже и думать забыл о побеге, но тут появился Джой.
Джеральду хватило одного взгляда на второго охранника, чтобы понять, что у него вновь появился шанс на спасение. Он сразу увидел, что Джой не только туповат, но и ленив. За три ночи он выяснил, что после десяти вечера Джой засыпает, сморенный доброй порцией виски, которое он приносил на дежурство. Через дверь ясно доносился его храп. Знал Джеральд и о том, что Хэнк спит в комнате в конце коридора.
В один из вечеров он через дверь подслушал разговор Джоя и Хэнка. Последний сказал, что двадцатого числа, то есть завтра, поедет к своей девице.
– Смотри за этим маленьким мерзавцем в оба, Джой, – наставлял его Хэнк. – Я вернусь не раньше двух. Слышишь меня? Не смей спать!
– О чем ты говоришь? – возмутился Джой. – Я же на службе! Солли такого не потерпит!
– Вот-вот… Поэтому не спи!
И Джеральд решил, что следующая ночь – его единственный шанс обрести свободу.
Вечером, около восьми часов, Джой отомкнул засов, вошел в комнату и бросил на стол бумажный пакет с двумя гамбургерами, которые Джеральд ел на ужин последние двадцать девять дней.
Джеральд не отреагировал на появление охранника. Он смотрел телевизор. Показывали хороший вестерн, но Джеральд едва ли понимал, что происходит на экране. Думал он о побеге. Хэнк подошел к открытой двери. В белом костюме, черной рубашке, розовом галстуке с оранжевыми кругами и оранжевой соломенной шляпе. От него пахло туалетной водой и лосьоном после бритья. Его черные глаза блестели. Он собирался провести вечер с девушкой и надеялся, что она ни в чем ему не откажет.
– Спи спокойно, детка, – посоветовал он Джеральду. – Надеюсь, что ты увидишь меня во сне. А завтра я расскажу тебе о том, как провел этот вечер.
Джеральд даже не обернулся. Пожав плечами, Хэнк ушел, а Джой остался в комнате, чтобы досмотреть фильм. Финальная сцена с грохотом выстрелов и падающими телами его не впечатлила.
– Бездельники эти актеры, – пробормотал он. – Разве это похоже на жизнь? – И он вышел в коридор, закрыв дверь и задвинув засов.
Не выключая телевизора, Джеральд съел гамбургеры. Денег у него не осталось, и он не знал, когда доведется поесть в следующий раз. Каким-то образом он должен добраться до Шейлы. Шейла – единственный человек, который может ему помочь. Он не находил себе места от злости. Теперь он думал только о том, как бы насолить Бромхеду. Вот уж кому придется заплатить за его злоключения, повторял Джеральд снова и снова. Он пойдет к тетушке и расскажет этой старой корове о том, как Паттерсон и Бромхед едва не обвели ее вокруг пальца. А вот о Шейле не упомянет. Наоборот, предупредит Шейлу заранее, чтобы она могла уйти из отеля. Потом он присоединится к Шейле, и вместе они уедут в Нью-Йорк. Шейла вновь устроится на работу в больницу, и они забудут об этом паршивом миллионе долларов. Кому нужны такие деньги? Жалованья Шейлы на двоих вполне хватит. Он и сам попытается заработать немного денег. Как, он еще не знал, но решил, что подумает об этом позже.
Главное – вырваться из этой вонючей комнаты, а уж потом он доберется до «Плаза-Бич», поговорит с Шейлой, а потом выложит все тетушке.
В половине двенадцатого Джеральд услышал храп Джоя. Взмокнув от пота, он взглянул на часы. Еще минут пятнадцать-двадцать, и можно готовиться к побегу. Он хотел, чтобы Джой покрепче заснул. Лежа на спине, Джеральд ждал, думая о Шейле. Он не сомневался, что она понятия не имеет, как с ним обращаются. С ней, конечно, придется повозиться… тут уж ничего не попишешь. Но он провел целый месяц, смотря телевизор и размышляя. И наткнулся на несколько интересных идей, которые теперь собирался внушить Шейле. Решил убедить ее, что люди, правящие этим миром, должны уйти. Должна уйти вся система, в которой живут только ради денег, думая только о них. Все необходимо изменить. Выгнать этих лжецов – политиканов, богачей, властей предержащих. Так же поступить с никому не нужными стариками, живущими на доход с капитала. Они ничего не создают, так пусть катятся к чертовой матери. Ему хотелось вымести их всех. Прожил шестьдесят лет, и баста. Нечего попусту расходовать еду. Добро пожаловать в газовую камеру. Представить только! Ни стариков, ни старух, бредущих по улицам. Одна молодежь! Каким же прекрасным будет этот новый мир! И Джеральд полагал, что убедит Шейлу согласиться с ним.
