Чарльз Хигсон - Полный улет
— Бат. Туда-то мы и поедем.
— Но не сразу, — сказал Пайк. — Сначала мне нужно кое-что забрать. Я долго думал об этом. Если мы хотим прищучить Паттерсона, то нам для этого понадобятся определенные вещи.
— У тебя припрятано оружие?
— Лучше. — Пайк завел машину. Славно, когда снова есть определенный план. Дэннис чувствовал прилив энергии.
— И что же это? — спросил Ноэль. — Что у тебя есть? Что может быть лучше оружия?
— Два бумажника, водительские права, телефонная книжка, неоплаченный телефонный счет и письмо.
— Понимаю. Это новый вид японского воинского искусства.
— Нет. — Пайк выехал из порта Челси и двинулся к центру города.
— Ну же, Пайки. О чем ты говоришь?
— Все дело в том, кому принадлежат эти вещи, Ноэль. Это и делает их опасными.
— Ну?
— Уильямсу и Грину.
— Что?
— Я сохранил их, — сказал Пайк. — После того как мы все разбежались, я их хранил. Не спрашивай меня зачем. Все это время они лежали у меня в надежном месте.
— Господи Иисусе!
— И теперь если Герман не захочет нам помочь, мы просто скажем ему, что у нас есть и что мы не побоимся это кое-куда подбросить. Герман даст знать Паттерсону…
— Ты все это время хранил их?
— Да.
— Пайк? Ты готов пройти через это? Готов все раскрыть?
— Не знаю. Но поскольку Паттерсон тоже этого не знает, у нас будет преимущество. Мы выманим этого мерзавца.
— Тебе не было страшно держать вещи у себя? А если бы кто-то нашел?
— Я хранил их в надежном месте, — сказал Пайк. — В доме у родителей.
— Я никогда не видел твоих родителей.
— Нет. И никогда не увидишь. Когда мы туда приедем, ты останешься в машине. А я зайду на пять минут и тут же вернусь.
— Ну, брось.
— Я не хочу, чтобы ты видел моих родителей, Ноэль.
— Приехали. Тебя-то я со своим отцом познакомил.
Пайк не нашелся, что ответить.
— Где же они живут? — спросил Ноэль, перебирая кассеты.
— Хорнчерч.
— Эссекс? Так ты родом из Эссекса? Я думал, что ты родился на севере Лондона.
— Я рос в Питерборо.
— Питерборо?
— Мы переехали в Эссекс, когда мне было десять. Мой отец тогда работал на почте.
— Я привык думать, что ты загадочная птица, человек-одиночка, большая белая акула Тоттнема. Но отец-почтальон делает твой образ более человечным.
— Слушай, Ноэль, у каждого есть родители.
— Да. Но я думал, что твой старик какой-нибудь гангстер, главарь банды или убийца, человек, ведущий преступную жизнь, в бегах… Уж никак не почтальон, на хрен.
— Он не был почтальоном. Отец сидел за конторкой. Он получил повышение — стал начальником небольшого почтового отделения, поэтому мы и переехали в Эссекс.
— Эй! Потому-то ты так сильно избил тех ливерпульцев? Они обокрали почтовое отделение твоего старика?
— Нет.
— Значит, это было местью за всех работников почты.
— Мне это даже не приходило в голову, пока ты не сказал.
— А что тебе приходило в голову за эти десять лет? Что еще, кроме твоего пенсионного фонда?
— Канада.
— Да, точно, — сказал Ноэль, вставляя кассету с Филиппом Глассом в магнитолу. — Я все хотел спросить, Пайки, почему именно Канада?
— Это страна третья в мире по размерам, а население равно населению Лондона.
— То-то и оно. Видишь, никто не хочет там жить.
— Это твой взгляд на вещи, — заметил Пайк.
— А почему, ты думаешь, в Англии так много народу? — спросил Ноэль. — Я скажу тебе почему. Потому что здесь здорово. Это лучшая страна в мире.
— Ты говоришь, как бывший шпаненок, Ноэль. Как мы болтали в восемьдесят втором на пути в Германию. Послы от Великобритании, блин. Когда мы напились в самолете, пытались оттрахать стюардесс и дрались с пассажирами. Анг-лия. Ан-хер-лия.
— В то время мы были самой страшной шпаной в мире, верно? — заметил Ноэль. — Разве не так? Самая уважаемая, самая сплоченная и жестокая братва. Мы были армией. А все остальные? Даже говорить нечего — слабаки. Дерьмо. Мы показали всем. Показали, где раки зимуют. Мы были самыми крутыми. А теперь ты хочешь от всего этого отказаться. Хочешь слинять в Канаду, поджав хвост.
— Именно так, Ноэль. Я хочу уехать от людей, похожих на тебя. От людей с флагом мамы-Англии на груди. Я больше не выношу эту лажу. Этот столетний мусор. Я не могу больше выносить эту старую-престарую, охреневшую, пафосную маленькую страну. И выруби эту чертову музыку.
— Невозможно спокойно слушать этого чудака Гласса. Полный улет. Дидли-дидли-дидли-дидли…
Пайк выключил музыку.
— Не сейчас, Ноэль. У меня голова болит.
— Дело в том, Пайк, что ты не сможешь удрать от всего. Ты можешь смыться в Канаду, но не можешь спрятаться от собственных воспоминаний.
— А я думаю, что смогу. Я смогу спрятаться от тебя, Чеса, Паттерсона, от всего этого. У меня появится возможность спокойно состариться.
— Стой! Останови машину!
— Черт! — Пайк нажал педаль тормоза и вильнул к тротуару, передние колеса машины задели бордюр. Пайка мотнуло вперед, ремень безопасности врезался в плечо.
Машина, шедшая сзади, громко просигналила. Водитель не переставая матерился, пока объезжал их «форд». Кирсти, свалившаяся с заднего сиденья, поднялась и снова принялась играть в «Гейм Бой».
— Что? — спросил Пайк, его сердце бешено колотилось. — Что случилось?
— Там кабак.
— Кабак?
— Да. Гляди сам. — Ноэль кивнул за окно и отстегнул ремень. — Я хочу пива. — Он открыл дверь. — Буду через минуту. Хочешь чего-нибудь?
— Просто кабак, на хрен?
Ноэль вылез из машины.
— Так ты хочешь чего-нибудь или нет?
— Нет… Да. Что-нибудь не очень крепкое, типа «Фостерс».
— Ладненько.
Пайк наблюдал, как Ноэль не спеша пересек улицу и вошел в ярко освещенный магазин. Ему все по фигу. Дэннис посмотрел в зеркало заднего вида: Кирсти продолжала играть, словно ничего не произошло. Может быть, именно так Ноэль и водит машину. Пайк задумался, каково это — иметь собственного ребенка. Создать человеческое существо из ничего. Он хорошо знал обратный процесс, как превратить человеческое существо в ничто. Но все-таки?.. Это казалось ему таким таинственным и непостижимым.
Однажды он почти сделал это.
Как-то ночью, когда они только закончили заниматься с Марти любовью, она сказала, что беременна.
Пайк не знал, что и подумать. Спросил, что она собирается делать. Марти пожала плечами и сказала, что избавится от ребенка. Ее это нисколько не волновало. У нее уже было два аборта, первый — в четырнадцать лет.
— Но разве ты не боишься за себя? — спросил Пайк. Он лежал, опершись на локоть, и любовался ее просвечивающими ребрами и маленькими грудями. — Не боишься за свое тело?
— Мне все равно, что случится со мной, — сказала спокойно Марти. — Меня не волнует, что случится с моим телом. Ты можешь делать с ним все, что тебе нравится. Я скоро умру.
— Как ты можешь так говорить?
— Так расположились звезды.
— Что, в гороскопе «Дейли миррор» напечатали: «Вы сегодня умрете»?
— Я не хочу рожать ребенка в этом мире, Дэннис, — сказал она, растягиваясь на спине и выгибаясь так, что ее грудь практически исчезла. — Кругом одно дерьмо. Я не хочу, чтобы ребенок прошел через то, через что прошла я. Первый аборт я сделала, когда забеременела от отца. Эта могла быть моя собственная сестра. Я не хочу этого. Я скоро умру, и тогда конец всему — придет избавление.
— Тебе не стоит так говорить.
— В любом случае, мы не совместимы, Дэннис.
— Что ты имеешь в виду?
— Наши знаки зодиака. Ребенок был бы настоящим монстром.
— Все это чушь, Марти.
— Не смей так говорить. Я в это верю. По крайней мере, уважай мою точку зрения.
— Да, конечно. Извини.
— Мы с тобой разные, Дэннис. Ты — камень. Например, лунный камень.
— Брось, Марти…
— Нет, послушай. Ты никогда не думал, что люди обладают определенными качествами? Определенной энергетикой? Они похожи на животное или стихию. На льва, на огонь или на воду.
— Если ты так говоришь, значит, так и есть.
— Да, в этом что-то есть. Это…
Пайк поцеловал ее.
— Если ты в это веришь, Марти, то это — правда, я так думаю.
Марти смотрела на потолок, улыбаясь как ребенок. Счастливая.
— Я читала о стихиях, горных породах и кристаллах. Мы все — частицы Земли. Вот ты, Дэннис, ты — горная порода.
— Что? Как бетон?
— Нет… Нет, ты больше похож на лаву.
— Лаву?
— Да. Ты когда-нибудь видел лаву? Я позавчера видела по телевизору. Завораживающее зрелище. Внешне похоже на камень — черный и твердый, но внутри все движется, течет, плавится.
— Хорошо, — сказал Пайк. — Я — лава. А ты? Кто ты?
— Я — пыль.
Машина неожиданно качнулась, и внутрь забрался Ноэль, держа в руках пакет с покупками. Он поудобнее устроился в кресле и пристегнулся. Пайк завел «форд» и стал отъезжать от края мостовой.
