Росс Макдональд - Свидание в морге
— На «Эрике Бай». Кэрри Сноу был там фотографом.
— Мой Бог! — воскликнул Форест, хлопнув себя по лбу. — Я должен был помнить название корабля! Он ведь есть в деле Майнера. Дело в том, что мы теперь располагаем некоторыми сведениями о Сноу. Мы посылали запрос в Вашингтон по телетайпу. В 1946 году наша служба задержала его в Лос-Анджелесе и передала морским властям, которые разыскивали его как дезертира. В результате он был осужден за дезертирство и кражу. Он освободился прошлой весной после шестилетней отсидки в Портсмуте.
— Молли говорила мне об этом.
— А знаете ли вы, кто дал тогда ФБР сведения, позволившие задержать его?
— Как говорила мне Молли — «рыжая женщина».
— Нет, сэр. Его выдал лейтенант Лоуренс Зейфель, приписанный в то время к одиннадцатому морскому ведомству в Сан-Диего.
— Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Ошибки тут быть не может. Его фамилия значится в наших архивах. Что вы знаете о Зейфеле?
— Немногое. Очень умный, но нервный парень. Сегодня он был особенно не в форме из-за неприятностей личного характера. Я полагаю, вы его уже повидали?
— Еще бы!
— Один наш общий с ним друг считает, что он корыстолюбив и эгоистичен. Кстати, Зейфель признался мне, что немного знал Лемпа.
— Да, он заявил нам, что однажды Лемп обратился к нему. Зато, ознакомившись с нашим архивом по делу Сноу, он утверждал, что совершенно не помнит ни этого случая, ни имени человека, которого он выдал. Он тогда занимался юридическими делами морского ведомства и говорит, что через его руки прошло слишком много дел и он не может все их помнить. Возможно, он говорит правду.
— А где он сейчас? У себя?
— Около одиннадцати, когда он уходил от нас, он направлялся к Джонсонам. Зейфель заявил, что миссис Джонсон нуждается в нем, так как она в трауре.
— В трауре? Значит, маленького Джемми все-таки убили?
— Нет, умер сам Джонсон. Я думал, вы знаете об этом.
— Его тоже убили?
— Да нет же! Он умер естественной смертью во второй половине дня. В моральном плане — это убийство, так как его доктор считает, что причиной его смерти явилось глубокое горе.
Глава 21
Ночь была темная и тихая. Я остановил машину на вершине холма и глянул вниз, на огни города. Вдали скорее угадывался, чем виднелся океан. Неожиданно я вспомнил, что нахожусь в нескольких метрах от того места, где Кэрри Сноу нашел свою смерть, и включил фары. Тени вокруг меня стали более резкими и удлинились — фантастическое зрелище, заставившее меня вздрогнуть. Здесь нечего было делать. Я включил газ и продолжил свой путь.
Где же все-таки мог находиться Джемми? Если он жив, его надо отыскать, если убит, убийцу должно настигнуть возмездие. Это уже становилось моим личным делом.
Я доехал до дома, в котором жили Майнеры. Дом был темный и казался печальным. Главное здание, наоборот, сверкало огнями. Я узнал машину Ларри Зейфеля, стоявшую у входа.
Он сам и открыл мне дверь. Вид у него был сонный, он моргал ресницами, и, проходя мимо него, я ощутил явный запах спиртного. Он поспешил за мной и задержал меня в прихожей.
— Вы знаете, что случилось? — быстро спросил он.
— Масса событий.
Я почувствовал, как его пальцы впиваются в мою руку.
— Я говорю о старом Джонсоне. Он умер сегодня вечером. Вернее, вчера вечером.
— Мне только что сообщил об этом Форест. Будет вскрытие?
— Не вижу для этого никаких оснований. По словам врача, его сердце просто перестало биться. Эллен согласна с этим.
— Она, наверное, почувствовала облегчение?
Его лицо напряглось.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего особенного. Вы же юрист, так что прекрасно понимаете меня. Человек серьезно болен, всем известно, что малейшее волнение может его погубить. Происходит крайне тяжелый случай — похищение единственного ребенка. Человек умирает. Возникает вопрос: имело ли здесь место убийство? Вот вы как адвокат и ответьте на этот вопрос.
— Хотите знать мое мнение? Оно неоднозначно, Происшедшее можно рассматривать как убийство. С другой стороны…
— Благодарю. Теперь вторая проблема: Форест сказал мне, что в 1946 году вы донесли на Кэрри Сноу, обвинив его в дезертирстве. Скажите, может ли человек, поступивший подобным образом, начисто забыть об этом?
— Вы считаете меня лжецом?
— Отнюдь… Но я считаю, что ваша память… ну, скажем, эластична. Вам пора о ней позаботиться.
— Достаточно, Кросс. За кого, собственно, вы себя принимаете?
— За Диогена. У меня комплекс Диогена — я ищу человека. А у вас есть комплексы?
— Эдипов, — объявила появившаяся в дверях Эллеи Джонсон. — Мы как раз говорили об этом с Ларри перед вашим приходом. Для Ларри Абель был типом отца. Теперь, когда бедного Абеля не стало, Ларри очень хочет убедиться, что я тоже представляю собой определенный тип, тип матери. Вы ведь это хотели сказать, Ларри?
— Вы не теряете времени, Зейфель, — заметил я.
— Убирайтесь к дьяволу! — крикнул он.
Я увидел, как он поднял кулак, и успел, схватив его за запястье, вывернуть ему руку назад.
— Вы просто до невозможности ребячливы, Зейфель! Когда вы повзрослеете? Ну к чему приведет эта ваша демонстрация силы?
— Отпустите меня и вы увидите, какой я ребенок! — воскликнул он. — Вы будете лежать в пыли и грызть от бессилия свои грязные ногти!
Продолжая кричать, он старался вырваться, и на глазах его выступили слезы ярости. Быть униженным на глазах любимой женщины — это непереносимо для любого мужчины.
Эллен подошла к нему и положила руку на плечо.
— Успокойтесь, Ларри. Если вы будете продолжать в таком же духе, я попрошу вас удалиться.
Он перестал вырываться, как только почувствовал ее прикосновение, но мускулы его не расслабились. Я выпустил его. Ларри повернулся к Эллен, дрожа от ярости.
— Вы не слышали, что он сказал?
— Что именно?
Она была спокойна. Может быть, слишком спокойна. Ее красота в эту ночь казалась особенной. Я заметил несколько морщинок у нее на лбу и темные круги под глазами.
— Он фактически чуть ли не обвиняет вас в убийстве мужа, а меня — в предательстве.
— В самом деле? — спросила она, подняв брови и повернувшись всем корпусом ко мне.
— Ларри выдумывает. Форест, этот сотрудник ФБР, сказал, что смерть вашего мужа можно рассматривать как невольное убийство. Я же спросил адвоката Зейфеля, считает ли он, что похитители являются по сути убийцами.
— Я не вижу здесь ничего, что бы имело отношение ко мне.
— Я тоже.
— Но вы, наверное, явились сюда не для того, чтобы узнать мнение Ларри?
— Не только для этого.
— В таком случае давайте прежде всего покончим с вопросом о смерти Абеля. Я думала об этом весь вечер и всю ночь и полагаю, что лучше всего сказать вам правду.
Зейфель, стоявший перед ней, всем своим видом демонстрировал готовность защитить ее.
— Ни слова, Эллен! Безрассудно делать необоснованные заявления в таком состоянии, в каком вы сейчас находитесь.
Эллен даже не взглянула на него.
— Это вернет мне самоуважение, — по-прежнему спокойно сказала она. — К тому же у меня нет ни сил, ни мужества для того, чтобы играть роль неутешной вдовы.
Она проговорила это так холодно и значительно, что мне стало не по себе.
— Не лучше ли нам сесть? — предложил я.
— Ах, простите! Вы, наверно, страшно устали, мистер Кросс. Форест рассказывал мне, сколько вы сделали за прошедший день, и я всю жизнь буду считать себя вашей должницей.
Оставьте это, миссис Джонсон. Пока Джемми не найден, можно считать, что я не сделал ничего.
— Я придерживаюсь другого мнения… — на ее глазах появились слезы. — Садитесь же…
Она усадила меня на диван, занимавший почти всю стену гостиной. На камине горели египетские свечи, распространяя аромат, напоминавший аптечный. Эта погруженная в полумрак комната производила какое-то грустное, угнетающее впечатление.
— Что я могу предложить вам, мистер Кросс? Ларри с удовольствием приготовит вам что-нибудь выпить… Не так ли, Ларри?
— Конечно, — холодно ответил тот.
— Очень вам благодарен, но лучше не надо. Я так устал, что один стаканчик может свалить меня с ног.
— В таком случае, Ларри, позаботьтесь о себе, — сказала Эллеи.
Он вышел из комнаты. Она осталась сидеть на диване, скрестив ноги.
— Было время, когда я очень любила Ларри, — заговорила Эллен. — Но теперь он действует мне на нервы. Сегодня вечером он перешел все границы. Подумайте, у него хватило наглости просить моей руки! Он уговаривал меня немедленно удрать и как можно скорее обвенчаться! Воображаете?
— Да.
— Мне надо было выставить его за дверь.
— Почему же вы этого не сделали?
— Я боялась остаться одна.
— У вас нет ни родных, ни друзей?
