Картер Браун - Ангел
— Она шагнула вперед и медленно подняла пистолет. Я увидел, как она вся напряглась, и вдруг осознал, что это не сон и не страшный фильм, что все это происходит на самом деле. Моя жена собирается меня убить, в любой момент она нажмет на курок, и мое тело пронзит кусок свинца. — Он яростно ущипнул себя за щеку. — Наверное, было бы лучше, если бы она убила меня, — бесцветным голосом добавил Крэмер. — Но в тот момент я думал только о том, что не хочу умирать. Я вскочил, схватил ее за кисть и оттолкнул вверх, от себя. — Я не очень четко все помню. Знаю, что мы боролись.., пистолет выстрелил.., и в следующую секунду Салли упала на пол с пулей во лбу! — У него исказилось лицо, и слезы побежали по щекам. — Я знаю, что убил ее! — сквозь рыдания проговорил он. — Это я виноват! Она мертва, но это я должен был лежать с раной на лбу! — Закрыв лицо руками, весь содрогаясь, Крэмер в безумной тоске начал раскачиваться в кресле.
— С минуту на минуту появится доктор, — тихо сообщил Лейверс. — Дайте ему снотворного и немного успокойте его. Ему пришлось чертовски плохо!
Мне страшно хотелось выпить, но в присутствии шерифа об этом нечего было и думать, так что пришлось вместо этого закурить.
— Сержант, — обратился я к Полнику, — где находится Клиф Уайт?
— Это вы про механика, лейтенант? — мгновенно догадался сержант. — Он в своей комнате за гаражом. Приходил сюда, когда услышал выстрел, но я выгнал его из дома, мне хватало и мистера Крэмера.
— Конечно, — сказал я. — Как он реагировал, когда узнал о том, что произошло?
— Вы имеете в виду механика, лейтенант? — осторожно уточнил Полник.
— Вот именно, — подтвердил я.
Я понимал, что он уже достаточно напуган Лейверсом, и считал необходимым обуздать свои чувства, проявить к нему побольше снисходительности вместо страстного желания придушить.
— По-моему, он вообще никак не отреагировал, — обеспокоенно заявил Полник. — Сейчас-то мне это кажется странным, правда, лейтенант, когда человек никак не реагирует?
— Прекратите молоть чепуху, сержант! — загремел Лейверс. — И вместо этого займитесь чем-нибудь полезным. Позвоните в офис и скажите, что я хочу, чтобы Филипа Ирвинга арестовали и предъявили ему обвинение в соучастии в убийстве.
— Есть, сэр! — отрывисто отрапортовал Полник. Он поспешно шагнул к телефону, затем обернулся ко мне. — Лейтенант, я вспомнил! Была небольшая реакция, когда я сказал ему, что миссис Крэмер пыталась убить своего мужа, но сама оказалась убитой, когда они вырывали друг у друга пистолет. Он…
— Сержант! — изо всех сил заорал Лейверс, так что у него на шее вспухли вены. — Разве я не приказал вам звонить в офис?! А вы чем занимаетесь, черт возьми!
— Так что он, сержант? — громко спросил я.
— Ну… — смущенно пробормотал Полник. — Он только выглядел вроде как расстроенным.
И он поторопился к телефону, спотыкаясь на каждом шагу, а я всей спиной ощутил пронизывающий холод. Оглянувшись назад, я понял, что он исходит от взгляда шерифа.
— Когда я приказываю сержанту сделать что-либо, он должен это выполнить,
— обрушился на меня Лейверс. — Вы это понимаете, лейтенант?! Прежде всего он должен исполнить мое приказание! А уж потом можете отвлекать его своими бесполезными разговорами.
— Есть, сэр, — лихо ответил я. — Это вопрос гармоничного существования и совместной работы представителей различных слоев общества, оно может быть достигнуто только в том случае, когда каждый будет знать свое место!
Он зловеще затряс головой:
— Могу вернуть вас обратно в отдел по расследованию убийств завтра же утром, Уилер! Возможно, вы будете рады — вы и так слишком долго занимались не свойственной вам ерундой!
— Шериф, — нерешительно произнес я, — можно задать вам вопрос?
— Если он относится к делу, — отрезал он.
— Может, вы съели что-нибудь не то? — взорвался я. — Или вы считаете, что и сами справитесь с этим делом, а мне нечего здесь болтаться?
— Я считаю, что если бы с самого начала сам его вел, основываясь на моем подозрении насчет Ирвинга, то всего этого не случилось бы!
— Значит, я вам больше не нужен? Я могу идти?
— Я бы расценил это как большую услугу с вашей стороны, — холодно ответил Лейверс.
И я покинул этот дом, утешая себя надеждой, что, может, еще не поздно наверстать с Джонни то, от чего нас так внезапно и грубо оторвали. Затем посмотрел на часы и понял, что смогу добраться до ее дома только часа в три. Будить ее среди ночи и пытаться воссоздать прежнее настроение было бы не просто глупо, а даже преступно, грустно решил я.
Это было долгое одинокое возвращение на «остине», после которого я оказался в пустой квартире, где все еще чувствовался аромат духов Джонни, сводивший меня с ума. Я устроил посиделки с другим хорошо знакомым мне Джонни — элегантным джентльменом по имени Уокер, затем, успокоенный лучшим в мире анестетиком, отправился в постель. Но все равно спал очень плохо и беспокойно.
Без четверти девять меня разбудил телефонный звонок: это звонил мой дорогой шеф, шериф Лейверс.
— Мы так и не смогли найти Ирвинга, — сразу заявил он. — Я посылал за ним машину, но ночью его не было дома, и не думаю, что он появится утром на работе. Уилер, я хочу, чтобы вы его нашли!
— А я думал, что сегодня возвращаюсь в свой отдел убийств! — удивленно сказал я.
В трубке послышались какое-то грохотание, которое я волен был интерпретировать по собственному желанию: либо как униженные извинения, либо как простуженный кашель.
— Забудьте об этом! — наконец внятно произнес шериф. — Пожалуй, вчера я был немного несдержан.
— Вам в самом деле не нравится этот Ирвинг, сэр? — спросил я.
— Мое личное отношение не имеет никакого значения! — яростно заорал он. — Найдите его, Уилер, и сделайте это сегодня! — Затем бросил трубку, прежде чем я успел возразить.
Я принял душ, побрился, оделся, зашел в кафе позавтракать, заправил «остин» и снова покатил в инженерную корпорацию. Та же самая секретарша, Фрайди, что делила со мной ночные кошмары, — и, судя по ее затравленному виду, прошедшая ночь тоже тяжело ей досталась! — проводила меня от приемной до внушительного кабинета на верхнем этаже.
Макгрегор с любопытством смотрел на меня, пока я усаживался в кресло для посетителей.
— Так скоро вернулись, лейтенант? — Он выглядел настороженным. — Уже запаслись новой забавной историей?
— Не очень уверен, забавная ли она, — ответил я. — Вы уже слышали о том, что произошло этой ночью?
— Все еще не могу в это поверить, — тихо сказал он. — Салли погибла.., когда собиралась застрелить Митча из кольта сорок пятого калибра! Такое не может произойти с людьми, которых ты знаешь, лейтенант.
— Это постоянно случается с людьми, знаешь ты их или нет, — мрачно возразил я. — Вы меня беспокоите, Макгрегор, вам это известно?
— Я бы так не подумал, особенно после того, как вы расквасили мне нос и сбили с ног. — Он криво усмехнулся. — Я бы снова хотел померяться с вами силой.
— Кое-что с самого начала тревожит меня, — уныло сообщил я ему. — Никогда еще не встречал столько шизофреников в одном месте!
Он беспечно пожал плечами:
— Я вас не понимаю.
— Вы служили в авиации во время Второй мировой войны, а затем в Корее, правильно?
— Да.
— Я был в армейской разведке, — сказал я. — С тех пор у меня остались кое-какие связи. Если мне понадобится, всего один звонок в Вашингтон, и через несколько часов я получу ваш полный послужной список.
— Я вам верю, лейтенант, — спокойно отреагировал он. — А зачем вы мне это говорите?
— Просто хочу, чтобы вы знали, что я могу все проверить, так что нет смысла мне лгать. Вы летали в Корее с Крэмером?
— А с кем же еще? Мы все время летали вчетвером.
— Был ли он таким отважным героем, как все думали?
— Да. — Он немного помолчал. — Видите ли, во время войны встречаются разные пилоты, но в летчики-истребители идут люди определенного склада. Есть ребята, которым нравится летать, но не нравится убивать, таким был Рэд, блестящий летчик, который просто заболевал, после того как сбивал вражеский самолет. Бывают парни, которым нравится летать и которые не против уничтожить противника, если представляется такая возможность. Мы с Сэмом Фордом принадлежим к этому типу пилотов. И остается еще одна очень специфическая категория — парни, которым нравится именно убивать. Почти все они становятся классными летчиками, поскольку это единственный способ убивать как можно больше. Таков Митч Крэмер, известный герой, потому что убивал более эффективно и этим стяжал себе огромную славу. Это сложный вопрос, лейтенант. Чтобы стать летчиком категории Митча, нужно обладать огромным тщеславием, невероятным тщеславием, которое заглушает все остальные чувства — жалость, сострадание, страх, неуверенность. В длительной войне выживают только крайние эгоисты. — Он смущенно взглянул на меня. — Извините, я, кажется, слишком увлекся.
