Картер Браун - Том 7. Только очень богатые
В этот же вечер, около восьми часов, я позвонил в дверь, и через несколько секунд она открылась. Передо мной стояла Урсула со слабой улыбкой, освещающей ее лицо, и беспокойными глазами за толстыми стеклами очков. На ней был не очень элегантный строгий костюм из довольно тонкого шелка, так что можно было заметить под ним броню. Волосы ее были стянуты в тугой узел на затылке.
— Входите, мистер Бойд, прошу вас.
Я прошел в гостиную и освободился от свертков, которые, за исключением пакета с шампанским, бросил в ближайшее кресло.
Урсула прошла следом за мной и остановилась в дверях, скрестив руки на груди, будто собиралась декламировать «Стрекозу и муравья».
— У меня еще не было возможности поблагодарить вас, мистер Бойд, за все, что вы для меня сделали, — пробормотала она.
— Дэнни, — поправил я ее.
— Дэнни, — большие фиолетовые глаза немного поморгали. — Я провела прошлую ночь в мыслях о том, что остаток своих дней я проведу в тюрьме, а потом, когда вы мне позвонили и сказали, что Максин прогнала меня, и это все…
— Не думайте больше об этом. У вас есть бокалы под шампанское?
— Нет, — пробормотала она. — Мне очень жаль…
— Ничего, подойдут любые стаканы.
Урсула исчезла на кухне. Когда она вернулась, я уже откупорил бутылку. Потом наполнил два стакана и один протянул ей.
— Спасибо, — пробормотала девушка, глядя на меня так, будто я собирался укусить ее.
— Это для того, чтобы отметить ваше новое назначение, — сказал я.
— Мое новое назначение? — повторила она в изумлении. — Но у меня нет новой работы, мистер Бойд!
— Дэнни.
— Дэнни, — шампанское проходило в ее горло с трудом. — Это, ведь, теперь будет не так просто: пять лет у Максин — и я не могу представить рекомендацию!
— Ваше новое назначение следующее: вы — моя личная секретарша!
— Ваша… — промямлила она, почти заикаясь. — Это шутка?
— Я говорю абсолютно серьезно. Мне нужна секретарша, и я выбрал вас, Урсула. Вы будете получать столько же, сколько у Максин.
— Я, право, не знаю, что мне на это сказать… Вы так добры… что я…
Неожиданный свет загорелся в ее глазах.
— Ничего я не добрый, — пробубнил я. — Просто я нуждаюсь в хорошей секретарше. Но придется хоть немного переменить свой облик. А пока: выпейте шампанского, — проговорил я, поднимая свой стакан, — за счастливое и интимное сотрудничество.
— За долгое, счастливое и интимное, — проговорила она и сделала глоток. Потом она сморщила нос и закашлялась.
— Это будет составлять часть ваших обязанностей, — тихо сказал я. — Вы привыкнете к шампанскому. Чем больше вы будете его пить, тем легче будет это делать.
С большим усилием она проглотила содержимое своего стакана. Как только она опустошила его, я налил снова.
— Ваш новый облик — это совершенно новая Урсула Овен. С одной стороны — умная и способная личная секретарша, а с другой — прелестная девушка.
— А как зовут вашу другую секретаршу? — спросила она самым серьезным образом.
— Никого, кроме вас, не будет. Вы и ваш новый облик.
— Это кажется мне замечательным.
Урсула выпила второй стакан шампанского и начала входить во вкус. Я заметил, что она больше не морщилась.
— Вы имеете все, что понадобится на первых порах, — с улыбкой сказал я. — Только это нужно слегка переделать.
— А? — мои слова явно ее заинтересовали. — И когда мы начнем, Дэнни?
— После обеда.
— Но я совершенно не голодна, — заявила она с твердостью. — А, потом, говорят, что вино питательно?
— Совершенно так же, как огромный сэндвич, — признался я. — Ладно, тогда начнем сейчас же!
— Браво! — она доверительно посмотрела на меня.
— Прикончите свой стакан, — посоветовал я. Через несколько секунд я уже взял у нее из рук пустой стакан и поставил его на низкий столик, потом собрал все пакеты с кресла и сунул ей в руки.
— Одежда — это то, что должно быть в первую очередь, — уверил я ее. — Случайно я принес два комплекта на пробу. Почему бы вам не примерить один из них?
— Хорошо, — она слегка икнула. — Простите. Урсула повернулась спиной ко мне и направилась в спальню, ничего, к моему удивлению, на этот раз не задев.
Пока она отсутствовала, я потихоньку тянул шампанское.
— Дэнни? — ее голос показался мне недоумевающим. Затем голова Урсулы показалась в дверном проеме. — Дэнни, вы уверены, что ничего не забыли?
— Абсолютно, — заявил я.
— Значит, здесь все? — прошептала она.
— Все. Это софистическое одеяние, которое надевается при встрече друзей, — пояснил я. — Когда хочешь хорошо себя чувствовать и оставаться красивой и привлекательной, особенно, если этот приглашенный — твой патрон. А я, надеюсь, уже являюсь им.
— А-а! — с трудом выговорила она. — А я могу получить еще глоток шампанского? Мне кажется, это хорошо действует на нервы!
— Сколько угодно!
Я повернулся, к столу, чтобы палить ей шампанского. Когда я вновь развернулся и выпрямился со стаканом в руке, она стояла в двух метрах от меня, и лицо ее было пунцовым.
— Ну вот, — осторожно прошептал я. — Вы самое восхитительное создание и самая возбуждающая… почти…
Она адресовала мне благодарную улыбку и сделала шаг по направлению ко мне. Сквозь черный прозрачный пеньюар были видны восхитительные дрожащие груди, едва поддерживаемые крошечным лифчиком из черных кружев. Трусики были того же цвета и отлично контрастировали с тепловатым тоном ее бедер.
— Вы очень милы, — пробормотала она. — А что вы хотели сказать этим… «почти»?
— Осталось несколько деталей.
Она не двигалась, пока я вынимал все приспособления, стягивающие ее волосы на затылке. Наконец, они свободным потоком упали на ее плечи. После чего я осторожно снял с нее очки и положил их на маленький столик.
— Дэнни? — прекрасные фиолетовые глаза заморгали в моем направлении. — Это нехорошо! Я ничего не вижу!
Урсула сделала резкий шаг вперед, но в неверном направлении ударилась о борт столика, покачнулась и упала на ковер.
— Дэнни! — простонала она. — На помощь!
— Только без паники, — посоветовал я. — О, замечательное, соблазнительное создание! Не шевелись!
— Почему?
Она снова икнула, потом неожиданно рассмеялась.
— Хотите, я вам кое-что скажу? Так вот: у меня такое ощущение, словно я переменила кожу. Кончилась эта старая дева Овен!
— Я совершенно забыл, как она выглядела, — уверил я ее после того, как погас свет.
— Дэнни! Я не могу подняться! Здесь так темно.
— Тогда оставайся там, на ковре.
— Чтобы делать что? — лепетала она. — Я никогда… О-о-о!
— Чтобы делать вот что! — прошептал я. — И ковер отлично для этого служит.
— А-а-а, — прошептала она голосом, вибрирующим и низким, который я, наконец-то, услышал. — Я этого не знала.
— Существует еще много вещей, которые ты не знаешь. Но мы скоро восполним это.
— Я предполагаю, что теперь мне не понадобится «Путеводитель во время отпуска», — промурлыкала она. — И ничего не рви! На спине есть застежка!
Роман, 1967 год; цикл «Дэнни Бойд»
ТОЛЬКО ОЧЕНЬ БОГАТЫЕ
Пролог
Чарльза Ван Халсдена хоронили на крутом берегу острова Мэн.
В связи с трагическими обстоятельствами его смерти число участников траурной процессии было ограничено родственниками и близкими друзьями усопшего. Кортеж не превышал трехсот лимузинов. Присутствию прессы и посторонней публики энергично препятствовала фаланга полицейских в форме.
Океан, весь в белых шапках пенистых волн, выглядел угрюмым и беспокойным. Сильный дождь поливал обнаженную голову министра, провожавшего гроб Ван Халсдена к месту его последнего упокоения. За ним колыхалось море черных зонтов, под прикрытием которых погребальное шествие двигалось по узкой дорожке к заранее вырытой могиле.
Возвышавшиеся вокруг пышные надгробия с мраморными крестами и изваяниями воинственных ангелов молчаливо свидетельствовали о том, что это кладбище только для очень богатых людей.
Один из наиболее бесцеремонных журналистов подсчитал, что число участников траурной церемонии представляло общее состояние примерно в триста миллионов долларов, ну, может быть, плюс-минус пятьдесят. Он также высказал предположение, что, если все явившиеся сюда люди в результате какого-нибудь стихийного бедствия внезапно перестанут существовать, на Уолл-стрит возникнет паника, какая случилась в 1929 году.
Чарльз Ван Халсден оставил наследство примерно в сорок миллионов долларов и вдову. Никаких детей у него не было. В этот унылый апрельский день похороны проводились с торжественностью, приличествующей кончине мультимиллионера. Вдова была в традиционных траурных одеждах. Единственная фотография, появившаяся в печати, изображала ее смутный силуэт под тяжелой черной вуалью.
